Бархат

– Вы же говорили, две лошади?

– Да, а теперь осталась лишь одна.

– Цена та же, – заявил он.

– D'accord, – нетерпеливо ответила графиня, слезая с коня. – Я привяжу его к поручню.

Натаниэль промолчал. То, что он хотел сказать, не могло быть сказано при всех. Габриэль, как всегда, следовала своим импульсам. Она слишком быстро согласилась в Тильзите с тем, что он не возьмет ее с собой, а Прайд не насторожился.

Тут Натаниэль заметил, что из руки у нее течет кровь, оставляя след на деревянном борту. Очевидно, в тот момент, когда девушка ворвалась в толпу нападавших, кто-то поранил ее ножом.

Прайд снял с шеи платок.

– Ты ранена. Дай-ка я пока перевяжу твою рану, а потом осмотрю ее. – Он быстро завязал платок на руке девушки. – А куда мы едем?

– В Копенгаген, – произнесла графиня, устало вздыхая. – А сначала на судно, что стоит в середине залива. Корабль называется «Каттегат», а говорили мы с его хозяином.

Натаниэль сел на дно шлюпки и прислонился спиной к борту, подняв лицо к солнцу. Легкий ветерок приносил некоторое облегчение, неприятности в Шилуте постепенно забывались. Габриэль привязала коня, а потом уселась рядом с ним.

Графиня не была настолько глупа, чтобы думать, что Натаниэль молчит, так как ему нечего ей сказать. Она понимала: он пока собирается с мыслями, но уж когда заговорит, то разразится настоящий шторм и лорд Прайд будет страшен в гневе.

Гребцы быстро доставили шлюпку к «Каттегату». Первым на борт по веревочной лестнице поднялся хозяин, за ним – Габриэль, а последним – Прайд.

– Мы сами поднимем лошадь, – заявил хозяин. – Для вас на правом борту есть каюта… – Датчанин запнулся, оглядев Габриэль с ног до головы. Плащ сполз с ее плеч, и его взору предстали дивные формы ее высокой фигуры. – …джентльмены… – неуверенно договорил моряк, с подозрением кося на графиню.

Габриэль высокомерно смотрела на датчанина, а лорд Прайд всматривался в морскую даль, притворяясь, что не слышит его.

Хозяин фрегата пожал плечами.

– Впрочем, это не мое дело. Вы платите, и я не стану задавать лишних вопросов. – Тут он развел руки в стороны. – Сорок ливров, как и договаривались.

Натаниэль присвистнул от удивления, но Габриэль молча достала из-за пазухи кошелек, отсчитала нужную сумму и отдала моряку.

– Надеюсь, все правильно, – промолвила она. – Будьте осторожны с моей лошадью.

Датчанин важно пересчитал деньги, а затем обернулся и отдал какое-то приказание матросам. Через полчаса конь графини, хрипящий от ужаса, был на стропах переправлен на борт фрегата и привязан на корме. И только тогда Натаниэль заговорил.

– Пойдем вниз, – приказал он.

Они спустились вниз по трапу в маленькую, но чистую каюту с небольшим иллюминатором и двумя койками.

Лорд Прайд осторожно прикрыл дверь, прислонился к ней и сердито посмотрел на графиню.

– Господи, – в конце концов заговорил он. – Тебя следовало бы высечь, Габриэль.

– Хорошо сказано, – заметила девушка. – И это после того, как я только что спасла твою шкуру. Кстати, во второй раз.

– А я хотел бы знать, почему это мою шкуру приходится спасать только тогда, когда ты где-то рядом? – сурово проговорил лорд.

– Но это несправедливо, – запротестовала Габриэль. – И не имеет ко мне никакого отношения, и ты это прекрасно знаешь.

Он действительно знал это, но не собирался признаваться.

– Я же запретил тебе ехать со мной.

– Запретил?

Габриэль с интересом оглянулась вокруг себя.

– Какую койку ты выберешь? – невинным голосом спросила она.

Он не обратил внимания на ее слова.

– А какую историю ты сочинила для крестного, чтобы объяснить ему свой отъезд?

– Я рассказала ему правду, – торжествующе улыбаясь, произнесла она.

– Что-о?!

– Мой крестный отец очень снисходительно относится к нуждам плоти, – произнесла Габриэль, и это было правдой. – Я сообщила ему, что хочу завести роман с Бенедиктом Лубянским. Я также сказала Талейрану, что мы намереваемся провести некоторое время в. Данциге, а уж там, когда мы надоедим друг другу, я решу, куда ехать дальше.

Натаниэль изумленно уставился на нее. Черт возьми, это же гениально! Габриэль не была невинной девушкой. Она была вдовой, у которой в прошлом было немало любовников. Талейран был человеком, умудренным жизненным опытом. У Наполеона была его Мария Валевская. Жозефина каждый день писала ему ревнивые письма. У самого мсье де Талейрана были многочисленные любовные связи. Так почему бы старому хитрецу не поверить своей крестнице?.. Тем более что в ее вымышленной истории была доля истины.

– … и я поехала впереди тебя, – продолжала Габриэль свой рассказ. – И договорилась, что на этом фрегате мы поплывем в Копенгаген. А уж оттуда, как я полагаю, мы сможем на английском торговом судне добраться до Лондона.

Она просто воплотила в жизнь его собственный план. Только это получилось у нее лучше, чем у него.

– Подойди ко мне, я осмотрю твою рану, – сказал Прайд.

– Не стоит… пустяки… это поверхностное ранение, – весело ответила Габриэль, довольная тем, что лорд переменил тему разговора.

– Я сказал, подойди ко мне! – заревел Прайд. Его гнев наконец-то вырвался наружу. Габриэль шагнула к нему.

– Нет нужды так кричать на меня, – заявила она.

– Я не знаю, как еще реагировать на то, что ты все время срываешь мои планы, – резко сказал он, снимая с ее раны платок.

– Я люблю тебя, – спокойно произнесла Габриэль. – Я сделала выбор, и, боюсь, тебе от меня не уйти. Буду счастлива подождать, пока ты осознаешь мои слова в полной мере, но тебе придется привыкнуть к тому, что я всегда буду рядом. Потому что, куда бы ты ни пошел, я пойду с тобой.

Прайд внимательно осмотрел рану.

– Может, это и поверхностное ранение, – сказал он, – но рану надо промыть.

– Да? – спросила она, наклонив голову набок. – Ты уже подумал над моими словами?

Лорд Прайд уронил ее руку и сжал голову Габриэль двумя руками, зарывшись пальцами в ее прекрасные кудри.

– Да! – почти крикнул он. – Я знаю, что побежден. Знаю, что связан с тобой. Пойду узнать, сможет ли этот датский грабитель поженить нас.

– Это предложение, сэр?

– Нет, черт побери! Это решение! Но в дальнейшем все решения буду принимать я.

– Замечательно! – проговорила Габриэль. – Надо сказать, что я порядком устала от того, что мне то и дело приходится этим заниматься.

Натаниэль сильно стиснул ее голову. Его глаза загорелись диким огнем.

– А ты уверена? Уверена, что любишь меня, Габриэль? Ты не забыла, чем я занимаюсь? Уверена, что готова доверить мне свою любовь?

– Да, – твердо ответила графиня. – Я во всем этом уверена. А ты?

Прайд кивнул.

– Я все еще сержусь, но знаю, что люблю тебя и сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Прайд нагнулся, чтобы поцеловать ее, но, прежде чем раствориться в его поцелуе, девушка подумала; что их будущее омрачено ее небольшим обманом, и ее не совсем утешало, что это была ложь для всеобщего блага.

Глава 25

Вверх по замызганному сюртуку мистера Джеффриза полз муравей. Еще мгновение – и он окажется у него на плече, а потом переползет и на шею учителю. А шея у него была костлявой, как у цыпленка. Костлявой и грязной. А на некогда белом воротнике всегда темнела черная траурная полоска грязи.

Джейк задумчиво наблюдал за муравьем. Ему хотелось знать, что Джеффриз будет делать, когда насекомое дотронется до его кожи. Возможно, наставник ничего не заметит, и тогда муравей заползет под рубашку и укусит его.

Джейк улыбнулся про себя, когда ему пришла в голову эта замечательная мысль. А если окажется, что этот муравей ядовитый? Начнется лихорадка, и ему придется лечь в постель. А может, ему будет так плохо, что он уедет из Берли-Мэнор туда, откуда явился.

Возле окна жужжала муха, мел наставника тихо постукивал по доске. Джейк нахмурился, увидев целый длинный ряд цифр. Через минуту наставник велит ему подойти к доске и решить пример на сложение. А у него ничего не получится, потому что он еще не научился складывать много чисел сразу. Джейк думал, что, возможно, он бы все и понял, если бы только Джеффриз не говорил таким занудным и монотонным голосом.