Страница 11 из 40
КАПЛЯ
Румяная заря на капле дождевой
Лучом приветливым играла.
И капля искрилась алмазною серьгой,
И капля детский взор прельщала.
Но умерла заря на западе небес,
И распростерлась тень немая,
И в капле дождевой волшебный блеск исчез.
И влажный ветер, пробегая,
Ту каплю уронил, незримую впотьмах…
Ах, для чего зари сиянье
Она пережила! Смерть капли при лучах
Могла бы вызвать состраданье!
1888
«Я знаю грусть: певучая, как песнь…»
Я знаю грусть: певучая, как песнь,
Она в душе рождается случайно,
Чтоб утолить, как тяжкая болезнь,
И взволновать, как призрачная тайна…
Я знаю песнь: в душе моей, как грусть,
Она звучит то нежно, то сурово;
Ее давно твержу я наизусть,
Но в ней мечтам все ярко и все ново.
1888
ЛУННЫЙ СВЕТ
Бывало, все в душе моей будило
Святые сны и звуки песнопенья
И чистые, как юность, впечатленья!
Как я любил вечернее светило,
Когда оно задумчиво глядело
В мое окно – и на полу несмело
Лучом зеленым весело чертило
Квадраты окон, сумрак наполняя
Каким-то светозарным, белым дымом…
И в проблеске его неуловимом
Мне чудилася прелесть неземная…
Как привиденье – смутный блеск луны
Рождал в душе, взволнованной невольно,
Прекрасные, пленительные сны.
Так старому ботанику довольно
Засохшего и мертвого стебля,
Чтоб по нему его воображенье
Нарисовало небо и поля,
Где расцвело усопшее растенье…
И, свет луны случайно уловив,
– Исполненный восторженной истомы,
Я создавал хрустальные хоромы
Из снежных льдин: и чудный их извив,
И звонкого кристалла их изломы
Я поясами радуг обвивал
И освещал алмазными лучами.
И наполнял я лучезарный зал
Прекрасными и бледными тенями,
Без крови теплыми и ясными без света,
Как скорбь влюбленных, как мечта поэта,
Рожденная весенними ночами…
Теперь – не то, от волшебства небес
Моя душа угрюмо удалилась.
Волшебный мир лазурных грез исчез,
Тоска небес тоской земли сменилась.
Вчера я свечи погасил – и свет
Ночной луны проник в окно случайно,
Как призрак робкий, как немая тайна,
Лия вокруг болезненный привет.
Но он в душе моей не пробудил
Ни прежних снов, ни вымыслов прекрасных.
Я на него, безмолвен и уныл,
Смотрел в мечтах холодных и бесстрастных.
И думал я: зачем он светит мне,
Печальным факелом блуждая в вышине?
Зачем, дразня капризными лучами,
Обворожал он детские мечты,-
Он, созерцающий спокойно с высоты
Все преходящее пред смертными очами?
И было мне обидно и смешно
За детский сон, исчезнувший так скоро,
И, чтобы скрыть луч месяца от взора,
Завесил я окно!
‹1889›
УПРАЗДНЕННОЕ КЛАДБИЩЕ
Стареет все, и все уносит время,
Но зрелища грустнее нет, когда
В заботах дня мятущееся племя
Приют отцов сметает без следа.
Печальный вид! Железная ограда
Разрушена кощунственной рукой;
Немых могил задумчивое стадо
Осквернено последнею хулой.
Изломаны кресты и мавзолеи-
Смирения и вечности символ,
Лишь завернет в заглохшие аллеи
Щипать траву меланхоличный вол.
Унылый вид! Не требуя земного,
Земля не верит памяти живых
И письмена тщеславия людского
Сдувает пылью с камней гробовых.
И жадный вор вечернею порою
Чугунный крест с расшатанной плиты
Спешит унесть, – святынею чужою
Не дорожат преступные мечты…
И лишь дерев зеленые побеги
Из года в год все чаще, все пышней,
Чтоб мертвецов загробные ночлеги
Благословлять дыханием ветвей;
Чтоб говорить мечтательно случайно
Забредшему под шаткую их сень,
Что жизнь – вечна, что кто-то бросил тайно
В могильный мрак забрезжившийся день.
1888
«Вечернее небо, лазурные воды…»
Вечернее небо, лазурные воды,
В лиловом тумане почившая даль-
Все прелестью дышит любви и свободы.
Но в этом чарующем лике природы
Читаю, как в книге, свою же печаль.
И мнится, что все под лазурью румяной:
Склоненные ивы над сонным прудом
И лес темно-синий за далью туманной-
Все это лишь призрак, обманчиво-странный,
Того, что созиждилось в сердце моем.
Все это – отрывок поэмы певучей,
Кипящей глубоко в душе у меня,
Где много так веры и страсти кипучей,
Где много так жажды к свободе могучей,
Так много печали и много огня!
1888
«Сумерки бледные, сумерки мутные…»
Сумерки бледные, сумерки мутные
Снег озарил перелетным мерцанием.
Падают хлопья – снежинки минутные,
Кроют все белым, как пух, одеянием.
Снежно… бело, но проходят мгновения-
Снова не видно ковра белоснежного…
Грезы так падают, грезы сомнения,
В сумерки бледные сердца мятежного…
1888
«Посмотри: у пруда, где в прохладную тень…»
Посмотри: у пруда, где в прохладную тень
Зной струится сквозь ветки дрожавшие ив,-
Реют мошки; родил их сверкающий день,
И умрут они к ночи, мгновенье прожив.
И родятся другие в ликующем дне…
Так в душе у меня сонм докучных забот
Расцветет, – уплывет на житейской волне,
И родится опять, и опять уплывет…
1888
ИЗ СТАРОГО АЛЬБОМА
1
Пойдем в сосновый лес, сегодня жар несносен…
Все тихо, все молчит, не шелохнется лист,-
Уйдем под тихий мрак гостеприимных сосен,
И лес там молчалив, и воздух там смолист!
Люблю я этот лес; далеким желтым строем
Уходят вглубь стволы деревьев, янтарем
Смола слезится с них, и мертвенным покоем,
Боясь людских шагов, томится все кругом!
2
Есть грусть прекрасная, когда поется стройно,
Когда – как ширь реки – задумчиво, спокойно
Катится беглых грез летучий хоровод…
Но есть другая грусть, грусть пропасти темнее,
Грусть, давящая грудь, как мстительная фея,
Когда молчат мечты и сердце смерти ждет,
Как ласку юноша, когда ни звука песен,
Ни смелых образов, когда вся жизнь – тюрьма,
Где млеет по стенам седеющая плесень
И веет сыростью губительная тьма.
1888