Страница 90 из 137
Стансы
В надежде славы и добраГляжу вперед я без боязни;Начало славных дней ПетраМрачили мятежи и казни.Но правдой он привлек сердца,Но нравы укротил наукой,И был от буйного стрельцаПред ним отличен Долгорукой.Самодержавною рукойОн смело сеял просвещенье,Не презирал страны родной:Он знал ее предназначенье.То академик, то герой,То мореплаватель, то плотник,Он всеобъемлющей душойНа троне вечный был работник.Семейным сходством будь же горд;Во всем будь пращуру подобен:Как он неутомим и тверд,И памятью, как он, незлобен.Ответ Ф. Т***
Нет, не черкешенка она;Но в долы Грузии от векаТакая дева не сошлаС высот угрюмого Казбека.Нет, не агат в глазах у ней,Но все сокровища ВостокаНе стоят сладостных лучейЕе полуденного ока.Зимняя дорога
Сквозь волнистые туманыПробирается луна,На печальные поляныЛьет печально свет она.По дороге зимней, скучнойТройка борзая бежит,Колокольчик однозвучныйУтомительно гремит.Что-то слышится родноеВ долгих песнях ямщика:То разгулье удалое,То сердечная тоска……Ни огня, ни черной хаты,Глушь и снег… На встречу мнеТолько версты полосатыПопадаются одне…Скучно, грустно… завтра, Нина,Завтра к милой возвратясь,Я забудусь у камина,Загляжусь не наглядясь.Звучно стрелка часоваяМерный круг свой совершит,И, докучных удаляя,Полночь нас не разлучит.Грустно, Нина: путь мой скучен,Дремля смолкнул мой ямщик,Колокольчик однозвучен,Отуманен лунный лик.* * *В евр хижине лампадаВ одном углу бледна горит,Перед лампадою старикЧитает библию. СедыеНа книгу падают власы.Над колыбелию пустойЕврейка плачет молодая.Сидит в другом углу, главойПоникнув, молодой еврей,[Глубоко] в думу погруженный.В печальной хижине старушкаГотовит позднюю трапезу.Старик, закрыв святую книгу,Застежки медные сомкнул.Старуха ставит бедный ужинНа стол и всю семью зовет.Никто нейдет, забыв о пище.Текут в безмолвии часы.Уснуло всё под сенью ночи.Еврейской хижины однойНе посетил отрадный сон.На колокольне городскойБьет полночь. – Вдруг рукой тяжелойСтучатся к ним. Семья вздрогнула,Младой евр встает и дверьС недоуменьем отворяет —И входит незнакомый странник.В его руке дорожный пос.К**
Ты богоматерь, нет сомненья,Не та, которая красойПленила только дух святой,Мила ты всем без исключенья;Не та, которая ХристаРодила не спросясь супруга.Есть бог другой земного круга —Ему послушна красота,Он бог Парни, Тибулла, Мура,Им мучусь, им утешен я.Он весь в тебя – ты мать Амура,Ты богородица моя!Под хладом старости угрюмо угасалЕдиный из седых орлов Екатерины.В крылах отяжелев, он небо забывалИ Пинда острые вершины.В то время ты вставал: твой луч его согрел,Он поднял к небесам и крылья и зеницыИ с шумной радостью взыграл и полетелВо сретенье твоей денницы.М, не вотще Петров тебя любил,Тобой гордится он и на брегах Коцита.Ты лиру оправдал, ты ввек не изменилНадеждам вещего пиита.Как славно ты сдержал пророчество его!Сияя доблестью и славой, и наукой,В советах недвижим у места своего,Стоишь ты, новый Долгорукой.Так, в пенистый поток с вершины гор скатясь,Стоит седой утес, вотще брега трепещут,Вотще грохочет гром и волны, вкруг мутясь,И увиваются, и плещут.Один, на рамена поднявши мощный труд,Ты зорко бодрствуешь над царскою казноюВдовицы бедный лепт и дань сиб рудРавно священны пред тобою.