Страница 7 из 15
Прибыв в Женеву, на границах провинции, через 8 дней после отъезда из Рима, он узнал, что гельветы, обитавшие в нынешней Швейцарии, собираются эмигрировать на запад, по ту сторону Юры, и с этой целью намереваются пройти через провинцию. Он послал им сказать, чтоб те отказались от своего замысла и искали себе другой дороги. Гельветы исхлопотали себе тогда свободный пропуск у секванов, и в числе 368 тысяч человек, из которых больше 90 тысяч были способны носить оружие, тронулись в путь, прошли Секванию и напали на эдуев, друзей Рима. Это тем более не понравилось Цезарю, что присутствие воинственного племени в самом сердце Галлии, вблизи римских владений, было довольно опасно, а потому, имея с собою лишь один легион, он кинулся обратно в Цезальпийскую Галлию, достал там три других, набрал на свой страх еще два и с ними бросился вдогонку гельветам. Он нагнал арьергард у реки Арар (Саону) и, изрубив его, по наведенному мосту перебрался на противоположный берег и быстро пошел дальше. У Бибракты (Отэн) произошло кровопролитное сражение, длившееся от полудня до заката и окончившееся полным поражением гельветов. Они пробовали было бежать, но были окружены и сдались безусловно. Цезарь приказал им вернуться на старые пепелища, и сильно поредевшие массы в числе 100 тысяч принуждены были пойти назад.
Слава Цезаря мгновенно разнеслась, и Давициак, вождь эдуев, попросил его помощи против германского царя Ариовиста, угнетавшего их по подстрекательствам соседних арвернов и секванов. Ариовист получил от римского сената титул царя и союзника, и Цезарь попросил его теперь прекратить свои нашествия и возвратить эдуйских заложников. Храбрый германец гордо отказал, и Цезарь, направившись к нему, забрал у секванов их город Везонию (Безансон) и через несколько дней разбил наголову его самого. Ариовист с горстью дружинников успел бежать за Рейн, но вся его армия была изрублена римской конницей. Это было уже к концу лета, и Цезарь, совершив две кампании в несколько месяцев, отправил войска на зимние квартиры, а сам поехал в Цезальпийскую Галлию заняться римскими делами.
В следующий 57 год до н. э. Цезарь возобновил свои операции с восьмью легионами. Ему пришлось на этот раз иметь дело с бельгийскими племенами, населявшими территорию между Севеннами и Рейном: испугавшись его близости, они объединились в числе 300 тысяч и заняли угрожающее положение перед самыми его аванпостами. Требовалось во что бы то ни стало раздробить их силы, и Цезарь блестяще выполнил задачу, отрядив часть войска опустошить их территорию. В самое короткое время они были разбиты, и Цезарь мог сосредоточить свои силы против нервиев, наиболее сильное и многочисленное племя во всей Бельгии. Вначале он терпел неудачи и однажды даже был застигнут врасплох в лесистой местности, где его армия чуть не погибла; но его гений и личная храбрость взяли перевес, и нервии потерпели страшное поражение: из 60 тысяч их осталось в живых едва 500 человек. Им на помощь выступили было соседние адуатики, но, узнав о случившемся, вернулись обратно и заперлись в свою крепость. Цезарь потребовал сдачи, но они отказались; тем не менее, увидав чудовищные стенобитные машины врагов, они поняли свое безрассудство и открыли ворота. Но это был лишь маневр: тою же ночью они пытались напасть врасплох на ничего не чаявший римский лагерь; но попытка не удалась – нападение было отражено, и адуатики, числом 53 тысячи человек, были в наказание за вероломство проданы в рабство. Одновременно под начальством легата П. Красса шли успешные покорения венетов, унеллов и других племен северо-западной Галлии, так что к концу лета вся северная половина ее была уже в руках Цезаря. Он отвел войско на зимовку в область эдуев, а сам опять уехал в Цезальпийскую Галлию. Он послал в Рим доклад о своих победах, и сенат продекретировал ему 15-дневное молебствие, небывалое по своей продолжительности за все время существования республики, так как даже Помпей, по заключении Митридатской войны, получил молебствие лишь в 10 дней.
Весну 56 года Цезарь провел в больших хлопотах. Помпей и Красс стали ссориться, и в надежде на распадение триумвирата Л. Домиций Агенобарб, кандидат на консульство, стал угрожать отнятием у Цезаря его провинций и легионов. Под влиянием тех же надежд повел атаку и Цицерон, только что вернувшийся из ссылки: в апреле месяце он произнес восхитившую сенаторов речь, в которой требовал пересмотра положений о помпеевых ветеранах, то есть попросту уничтожения аграрной комиссии, учрежденной Цезарем, и обещал через месяц, 15 мая, внести в этом смысле формальное предложение. Обстоятельства, таким образом, требовали немедленных действий, и Цезарь, свидевшись раньше с Помпеем, пригласил обоих своих коллег на совещание в Луке (ныне Лукка). К назначенному времени туда прибыли Красе и Помпей, а за ними, с поклоном и уверениями в преданности, большая часть знати: 200 сенаторов и столько магистратов, настоящих и бывших, что на улицах города можно было видеть не менее 120 ликторов. Это был настоящий съезд могущественной партии, похожий на собрание царского двора, и результаты были чрезвычайно важны: оба врага были примирены обаятельным Цезарем и условились сделаться консулами в будущем году с тем, чтоб потом получить в управление: Красс – богатую Сирию, а Помпей – обе Испании. Взамен этого проконсульство Цезаря было продлено еще на 5 лет, а оплата военных расходов произведена на счет государства: колоссальные богатства, награбленные в Галлии, потребны были самому Цезарю на подкуп всевозможных должностных лиц, сенаторов, судей и т. п. Плоды не замедлили сказаться: получив второе внушение от Помпея, Цицерон публично раскаялся, обозвал себя ослом и 15 мая, вместо обещанной речи, произнес в сенате пламенный панегирик гению и добродетелям Цезаря...
Позднею весною 56 года до н. э. победоносный триумвир отправился к войску. Недавно покоренная северо-западная Галлия вплоть до моря составила союз и восстала, и Цезарь принужден был вести кампанию в четырех пунктах: сам с небольшим флотом он действовал против венетов в Бретани, Т. Сабин – в Нормандии, Т. Лабиен в прирейнской области тревиров, а П. Красс в Аквитании против неспокойных басков. План был выполнен блестяще: венеты были разгромлены и проданы в рабство, и союзники их подверглись той же участи. Вся Галлия лежала теперь у ног Цезаря после трехлетней борьбы; тем не менее она продолжала волноваться, и прошло еще много времени, пока она успокоилась.
В 55 году до н. э. постановления Лукского съезда были приведены в исполнение: Помпей и Красс были выбраны в консулы, а трибун Требоний внес предложение о назначении им в провинции Испании и Сирии и о продлении Цезарю срока его проконсульства вплоть до марта 49 года до н. э. Оппозиция аристократии была свирепая: по обыкновению, произошла кровавая свалка на форуме при знакомой уже нам обстановке с неблагоприятными авгурами и чудесами храбрости Катона; но триумвиры одержали победу, и предложение прошло.
В этом году Цезарь рано оставил Италию. Два германских племени, узипеты и тенктеры, теснимые третьим – свевами, перешли Рейн недалеко от его устья и стали основываться в Галлии. Цезарю это не понравилось, и, быстро пододвинувшись к ним, он приказал им убираться назад. Начались переговоры, во время которых узипетская конница напала на часть цезаревой и изрубила ее в куски. Назавтра германские вожди пришли к Цезарю с извинениями, но он приказал их задержать и прервал переговоры. Искусным маневром он окружил злополучных варваров со всех сторон и, сделав внезапную атаку, разбил их наголову. Большая часть их погибла, но немногие успели бежать и перейти обратно за Рейн. Цезарь бросился за ними вдогонку: в десять дней он выстроил через эту реку мост, описание которого и поныне приводит в удивление инженеров, и, переправившись в Германию, опустошил область сигамбров и других. Он вернулся назад в конце лета и, хотя наступали уже холода, решил сделать высадку в Британии, – не столько ради завоевания ее, сколько в видах рекогносцировки. С двумя лишь легионами он переправился через Ла-Манш и рассеял войска туземцев; они немедленно послали к нему послов с изъявлением покорности, но, когда через несколько дней часть Римского флота погибла от бури, они опять восстали и опять были побеждены. В другое время Цезарь наказал бы их, но так как осень уже давала о себе знать и ему пора было отъехать на зимовку, то он удовольствовался лишь требованием двойного против прежнего числа заложников и вернулся назад. Нужно сознаться, что кампания этого года была довольно бесплодна: набеги на Германию и Британию, не дав никаких положительных результатов, могли и не быть вовсе; но в ознаменование того, что римские легионеры впервые проникли в эти, дотоле неизвестные, страны, сенат постановил 20-дневное молебствие. Немногие лишь восставали против такой чести: один только Катон бушевал, говоря, что за вероломство по отношению к священным особам узипетских послов Цезарь достоин не награды, а казни.