Орлеанская Дева

Бодрикур узнал обо всем этом, произвел негласное дознание (как теперь принято говорить) на месте родины Жанны о ее личности, родителях и проч. и получил самые лучшие сведения. А между тем народ волновался. Явился подъем духа. Явились охотники стать за деву и последовать ее призыву. Пришлось Бодрикуру задуматься. Теперь он уже сам позвал деву. Еще и еще раз порасспросил ее и решил сам стать на ее сторону.

Раз решение составлено, Бодрикур пошел дальше. Он одел Жанну в мужской костюм, дал ей коня, снабдил свитою и отправил к королю.

Теперь началось для Жанны триумфальное шествие. Явилась дева. Явилась избавительница Франции. Завиделось спасение. Народ пошел за девой. Явились рыцари, готовые защищать деву во имя спасения Франции и водворения короля. В это же время Жанна виделась с герцогом Лоренским и произвела на него хорошее впечатление.

Итак, Жанна отправилась к королю. Однако пытки и испытания ее далеко еще не кончились. Двор изнеженный, двор развращенный, преданный разгулу напоследок, видящий полное свое падение, мечтал об одном – прокутить последнее и затем уйти из пределов королевства… Да и было отчего предаться отчаянию. Войско было побито и разбежалось. Жалкие его остатки не получали жалованья и питались грабежом. Жалованья никому не платили потому, что никто не платил, да и некому было платить налогов и податей; те же крохи, которые случайно получались, раскрадывались и проматывались царедворцами. Король кутил и не отставал от своих приближенных в разврате и безделье.

И в друг теперь является какая-то дева, которая требует от короля, чтобы он шел с армией к Орлеану, а оттуда в Реймс, чтобы там короноваться. Не достойно ли это смеха! Армии нет, денег нет, желания сражаться нет, а тут говорят: ступай и сражайся… Да еще кто говорит: какая-то полоумная девчонка, явившаяся из диких лесов. Разумеется, ни короля, ни приближенных не убедишь ни пророчеством о деве лесов, ни приказаниями невидимых духов, ни явлениями видений. Все это если не ложь, то во всяком случае бред…

В Шинон Жанна явилась 6 марта 14 29 г. Ей было 18 лет. Рассказывают, что Жанна была высока, стройна, с черными волосами, грациозна и обладала приятным голосом. Вообще она была не словоохотлива, нередко весела, хотя и слезы ей не были чужды. Она очень терпеливо выносила утомление, была прекрасной наездницей и хорошо владела оружием.

С приходом в Шинон началась новая волокита. Производят новое дознание на месте родины, назначают гласный суд в Пуатье, подвергают деву испытанию и наблюдению высшего духовенства. Дева всюду выходит чиста и невредима. Всюду ее спасает великая вера в Бога, детская чистота души, бескорыстная решимость отдать себя на служение родине и полная житейская невинность.

Жанну мог видеть всякий, кому было угодно. Ее видели духовенство, ученые, солдаты, жены и дети. Она часто беседовала с народом, и никто в ней не находил ничего дурного, – напротив, она обнаруживала много доброты, смирения, девственности, набожности и чистой наивности. Три недели она была на испытании и, по-видимому, сдала его очень удачно.

А молва о деве все растет и растет. Народ стекается. Войско прибывает. Являются рыцари. Армия увеличивается. Приливают деньги. Подъем духа усиливается. Слышатся требования вести народ на врага под знаменем девы. Дева спасет Францию…

Уверовал ли король в деву? Говорят – да. Едва ли… Говорят, что Жанну подвергли испытанию – действительно ли она обладает даром прорицания и откровения. Для этого, когда она в первый раз явилась к королю, при торжественной встрече Жанны, на престол посадили не дофина, а подставное лицо, дофин же был спрятан среди свиты, очень скромно одетый. Но Жанна не поддалась обману. Она узнала дофина среди толпы (никогда не видя его раньше) и преклонила пред ним колено. Мало того. Говорят, что в первую же встречу Жанна дала дофину знамение, по которому Карл бесспорно признал в ней дар провидения и божественное посланничество. Карл очень мучился мыслью о том, действительно ли он сын Карла VI и имеет ли он законное право на престол. Эта мысль очень тяготила дофина, хотя он никому ее не открывал. И вот Жанна с первых же слов заявила ему, чтобы он перестал напрасно мучиться, так как он имеет полное законное право на наследие от своего отца – короля. Это, говорят, слишком подействовало на Карла и он уверовал в Жанну.

Но если бы это было даже и так, то все-таки окружающим не помешало подвергнуть Жанну испытаниям и затянуть дело. Высшие сословия строили Жанне козни и всякие затруднения, пытались пользоваться ею как орудием своих личных расчетов, и если подчинялись ей, то только в силу неизбежных и неумолимых жизненных обстоятельств.

И на этот раз Жанна нашла поддержку в том народе, из которого она вышла. Она нашла поддержку в его страданиях, в его измученности, в его отчаянии, в его суеверии, в его надежде и уповании на помощь свыше и на явление девы.

Видя всеобщий подъем духа, король должен был открыто признать высшее посланничество Жанны. Он воспользовался случаем, признал деву и поручил ей армию и поход на Орлеан.

Жанна торжествовала.

Начались приготовления к походу. Но у каждого были свои приготовления: особые у царедворцев, особые у интендантов, если только тогда они существовали, – а вероятно, существовали, – и особые у главнокомандующего – Жанны.

Жанна принялась за перевоспитание войск. Что такое было войско того времени, особенно же войско дофина? Это был сброд наемной сволочи, выросшей среди пожаров, грабежа и резни. Все, что не имело пристанища, шло в армию. Все, что не любило работать, шло в армию. Армия дофина не получала жалованья – не было денег; но она жила, значит, жила на чужой счет, на счет грабежа. Так это и было. Награбленное чужое добро не было дорого, поэтому оно быстро прокучивалось. Армия – это был сброд оборванцев, кутивших, игравших в карты, бездельничавших, грабивших мирных жителей и не знавших ни Бога, ни совести, ни чести. Лагерь был переполнен непотребными женщинами, довершавшими общий разгул и разнузданность.

Жанна была чиста, непорочна и набожна. Она захотела пересоздать армию. Она изгнала из лагеря непотребных женщин и запретила им даже приближаться к лагерю. Она вывела пьянство и кутежи. Запретила картежную игру. Брань, клятвы и бесстыдные разговоры строго преследовались. Жанна попыталась даже отучить от клятв знаменитого полководца Лагира и много в этом успела. Жанна ходила в церковь и исповедовалась. Того же требовала и от воинов. «Каждый, желающий примкнуть к моему знамени, обязан исповедоваться перед священником и очищаться от грехов; все солдаты должны присутствовать на богослужении по два раза в день». Вот были требования Жанны, и они исполнялись. Явились священники, и это были не гулящие попики, а истинные пастыри, которые с успехом пасли стадо. Армия изменилась. Армия переродилась. В армии заводился порядок, дисциплина и воодушевление. А это главное, что требовалось для войска. Требуя от всех порядка и исправности, Жанна во всем служила тому образцом.

Наконец, сборы были кончены, и Жанна во главе армии двинулась на Орлеан.

Говорят, что перед выступлением Жанна проявила дар провидения. Она просила короля послать гонца в Фьербоа. Там в церкви св. Катерины, за алтарем хранится меч. Король послал в Фьербоа оруженосца. Оказалось, что в церкви за алтарем в земле действительно нашелся заржавленный меч. Этот меч был привезен, вручен Жанне, и она с ним не расставалась до осады Парижа. Одна из хроник заявляет, что дотоле Жанна в Фьербоа никогда не была.

Шествие Жанны с войском в Орлеан было торжественным шествием. Это был целый крестовый поход с духовенством впереди, с хоругвями и пением священных песен. Впереди войска шла Жанна. Она была в рыцарском одеянии, в берете, тунике, длинном камзоле, рейтузах и при шпорах. На коне она сидела не хуже кавалериста, в руке – копье, в другой – знамя, у бедра – меч св. Катерины.

Орлеан был обложен английскими и бургундскими войсками. Вокруг города высились неприятельские укрепления. Жанна провела войска мимо неприятельских укреплений, шествуя впереди войска. Неприятель оцепенел и совершенно безмолвно следил за шествием девы и ее армии.