Наполеон I и его гений

Мир с Австрией был заключен. Вместе с этим сделано было предложение эрцгерцогине Марии Луизе и предложение принято. Церковный брак был торжественно совершен в большой галерее Луврского дворца в присутствии блестящего собрания; но при этом не обошлось и без маленькой неприятности: все двадцать семь кардиналов, живших в то время в Париже, блистали своим отсутствием при бракосочетании. Разумеется, все эти кардиналы были изгнаны из Парижа, лишены своих доходов и права носить красное кардинальское облачение – почему они и известны стали под именем черных кардиналов.

Несмотря на неимоверное число занятий, дела, неприятности и проч., Наполеон, еще будучи женихом, воспылал нежною страстью к Марии Луизе и, став мужем, окружил ее заботою, ласкою, любовью и роскошью. Особенно был нежен и ласков Наполеон, когда узнал, что ему скоро предстоит быть отцом. Все существо Наполеона, казалось, совершенно переменилось. До самого момента разрешения Марии Луизы он был для нее преданным, любящим и верным мужем. Рано утром 20 марта 1811 г. Наполеону доложили, что императрица мучается родами и что, вследствие неправильного положения плода, приходится выбирать между смертью матери и плода. Наполеон ни на секунду не задумался приказать: заботиться исключительно только о матери. Роды окончились, однако, благополучно, и у Наполеона явился наследник. Теперь у Наполеона были смысл и цель к жизни. Теперь он знал, для кого и для чего он работал. Европа должна была готовиться к новой войне. Из уст Наполеона стало срываться выражение: “Император материка Европы”. Уже в марте месяце было снаряжено две флотилии – в Сицилию и Египет и в Ирландию. Передают о следующих словах, сказанных при этом Наполеоном: “Спрашивают, куда именно мы идем и где поставлю я новые Геркулесовы столбы? Мы сперва покончим Европу, а затем, подобно разбойникам, отбивающим добычу у другой разбойничьей шайки, сравнительно менее храброй, ударим на Индию”. Около этого времени баварский посланник говорил Наполеону о желании сохранить мир. На это он услышал в ответ: “Через каких-нибудь три года я буду властелином всего земного шара”. Моллиен докладывает Наполеону о расстройстве финансов Франции и несвоевременности войны. На это Наполеон отвечает: “Напротив, расстройство финансов само по себе уже является побудительным поводом к войне”.

Наполеон ясно сознавал, что с императором Александром ему придется столкнуться. Ему хотелось это столкновение устранить заключением брачного союза, причем, разумеется, он рассчитывал подчинить себе мягкого и уступчивого Александра. Но эти мечты не оправдались. Приходилось силою устранить препятствие, стоящее на пути его всемирного владычества. Разумеется, император Александр тоже видел и понимал Наполеона. Расставшись дружески в Эрфурте с Наполеоном, Александр немедленно же передает заверение Англии, что он вовсе не намерен выступать против нее враждебно, тем более, что Финляндия вскоре была в русских руках. Точно так же и во время войны с Австрией Наполеон не имел никакой осязательной поддержки от России. Швеция, в которой главным действующим лицом был Бернадот, не только не представляла вассальных отношений к Франции, а, напротив, сблизилась с Россией и готова была ей помогать, имея в перспективе за это присоединение Норвегии. Наконец, Александр, не видя ничего от Наполеона, кроме враждебности и противодействия его предприятиям на благо России, издал указ, по которому воспрещается ввоз колониальных товаров под нейтральным флагом, а также ввоз предметов роскоши из всех стран, как-то: бронзы, шелковых товаров, лент, кружев и в особенности вина. Эта мера, примененная официально ко всем странам, на деле направлена была исключительно против Франции. Неудивительно, если, узнав об этом, Наполеон произнес: “Я предпочел бы пощечину”. Разумеется, все еще это не могло служить достаточным поводом к войне для всякого человека, только не для Наполеона. Прежде всего, это наносило жестокую рану его самолюбию, во-вторых, Александр стоял на пути ко всемирной славе Наполеона и потому его нужно было уничтожить. И Наполеон принялся за это дело. Вскоре в голове Наполеона план кампании был готов, и теперь он был достоин своего гения. Стратегические комбинации Наполеона в это время были грандиознее, чем когда-либо, хотя в самой личности уже заметны были перемены. Человек не вечен, и время, несомненно, оставляет на нем свои следы. “Он сильно пополнел, и все его движения, утратив прежнюю живость и угловатость, сделались до чрезвычайности медленными. По временам у него обнаруживались проявления повышенной чувствительности, истолковывавшиеся компетентными людьми в смысле симптомов истерики, но, вообще говоря, преобладающее настроение оказалось вялым. У него уже начинали проявляться первые признаки мучительной болезни (затруднительного мочеиспускания), которая вскоре достигла полного своего развития. Быть может, поэтому император имел всегда утомленный вид. Ему случалось приходить также и в возбуждение, но оно зачастую вызывалось до смешного ничтожными причинами. “Вид у него остался в достаточной степени внушительным и величественным, но во взоре его не замечалось прежней живости и прежнего огня. Он производил впечатление больного, равнодушного ко всему окружающему” (Слоон). Другой раз, напротив, Наполеон предается какому-то фатализму. “Судьба его должна совершиться. Ему кажется, что в его жизни должна быть какая-нибудь развязка. Пятый акт его драмы должен разыграться в Москве, а затем можно отдохнуть! Западная цивилизация будет тогда упрочена…” “Удивительный человек! – говорил Нарбонн после аудиенции у Наполеона. – Удивительный человек! Когда разговариваешь с ним, кажется, что находишься между Бедламом и Пантеоном!” (Пеэр, 604). Военные специалисты считают важною ошибкою со стороны Наполеона прежде всего то, что он начал войну с Россией в конце июня, когда оставалось всего лишь три месяца до зимы. Далее, немалою ошибкою почитают и то, что он впереди всех войск пустил кавалерию. Она съела все пищевые запасы, и следующие партии не могли следовать своевременно и в надлежащем порядке. Подвоз пищевых продуктов сделался невозможным. Армии уже в начале похода пришлось голодать. А что было дальше, то показал исход кампании.

Мы не будем останавливаться на подробностях войны 12-го года. Она каждому русскому хорошо известна. Напрасно неуспех кампании приписывают суровой зиме и лютым морозам. Бегство и гибель начались гораздо раньше зимы, и зима только завершила неразумно начатое человеческим умом. Несомненно, во всей этой кампании Наполеон совершил ряд странных поступков, которые могут быть объяснены только его болезнью. Русская армия не желала немедленно, по вступлении французов, давать им сражение; напротив, она отступала и увлекла их в глубь страны. На своем пути она все разрушала и уничтожала, а чего не успевала сделать армия, то заканчивали крестьяне, не допускавшие мысли, чтобы можно было доставить продовольствие врагу царя и отечества. Следствием такого положения было то, что уже немедленно по вступлении в Россию французская армия стала ощущать недостаток в пище и должна была обратиться к грабежам и насилию. Но и грабеж и насилие дали не много. “Даже солдаты молодой гвардии умирали с голода, а многие посреди дороги приставляли дуло ружья ко лбу и раздробляли себе череп. Отсталые составляли уже целую армию, а между тем это было лишь начало кампании” (Пеэр, 609). Наполеон, по-видимому, мало понимал тактику императора Александра. Он сказал Нарбонну: “Итак, что же вы думаете относительно твердости императора Александра? Находите ли вы, что это согласуется с политикой и военным искусством – дать нам пройти такой путь без всякого сопротивления?” – “Государь, – отвечал Нарбонн, – с нами борются временем и пространством, как нам это и было обещано; вы, государь, можете судить, насколько это справедливо, потому что без малейшего почти сопротивления, которое если и делалось, то лишь для уравнения движения линии войск, вы пребываете в настоящее время в Вильно”. Несмотря на то что армия Наполеона слишком быстро таяла, несмотря на постоянное заявление Наполеону, что война эта во Франции не национальна, Наполеон решил достигнуть Москвы, и он стоял на своем.