Страница 14 из 15
– Как вы думаете, что именно доставляет мне более всего удовольствия? – спросил как-то раз Ришелье у одного из своих литераторов, Демара.
– Деятельность на пользу и счастье Франции.
– Нет-с, сочинение стихов, – возразил кардинал.
Действительно, кардинал считал себя недюжинным писателем и ставил свои стихи несравненно выше государственных своих заслуг. Однако современники и потомство признали эту самооценку ошибочной. Проза Ришелье отличается, правда, выразительностью и чистотой стиля, но склонность к напыщенным оборотам и злоупотребление фигуральными выражениями утомляет внимание читателя. Тщательно исправляя все исходившее из-под его пера, он обращал внимание также на орфографию, с которой современные ему вельможи обращались очень бесцеремонно. Кроме того, прежде чем выпустить в свет свои литературные произведения, Ришелье отдавал их для просмотра состоявшим у него на службе писателям: Демаре, Годо, Шапелену, шартрскому епископу Леско и др. Из прозаических произведений Ришелье дошли до нас его “Записки”, “Политическое завещание”, религиозные сочинения и многие письма.
“Мемуары” кардинала и его письма имеют важное значение для истории царствования Людовика XIII. Существует предположение, что “Мемуары” составлялись приближенными Ришелье, на основании указанных им материалов. Предназначенные для восхваления деятельности самого кардинала, они не отличаются беспристрастием в изложении событий и характеристик. Так, например, в первой части “Мемуаров”, озаглавленной “История матери и сына”, автор зачастую уклоняется от истины, с целью очернить коннетабля де Люина. В них вкралось, вообще, так много фактических погрешностей, что утверждали даже, будто сам Ришелье не успел их прочитать и проверить. С литературной точки зрения, “Мемуары” кардинала оказываются тоже неудовлетворительными, так как представляют собою плохую компиляцию писем и документов. Изредка встречающиеся в них мастерские характеристики и картины не искупают общей водянистости и тяжеловесности. Следует заметить также, что “Мемуары” ограничиваются изложением событий за время министерства Ришелье и не проливают почти никакого света на его частную жизнь. Замечательнейшим из прозаических произведений кардинала следует признать его “Политическое завещание”, слог которого отличается точностью и выразительностью. В этом завещании трактуется о самых разнообразных предметах: о духовенстве, монастырях, повиновении, которое следует оказывать папе, об искусствах и народном образовании, о дворянстве и среднем сословии, о судах и их недостатках, о народе, короле и его советниках. Целые главы посвящаются армии, флоту, торговле и политико-экономическим соображениям. Автор всюду строго придерживается точки зрения самодержавия, разумно и добросовестно относящегося к выполнению своего долга. Труды Ришелье по религиозным вопросам представляют известный интерес для специалистов и были весьма тщательно изданы племянницей кардинала в 1641 году.
Ришелье был одним из лучших современных ему ораторов. Речи его в парламенте и в собрании нотаблей имели обыкновенно деловой характер. Талантливый премьер излагал в них ясно и вразумительно сущность своей политики и причины, побуждавшие его к тому или другому образу действий.
Из поэтических произведений, принадлежащих кардиналу, некоторой известностью пользовались театральные пьесы: “Большая пастораль”, “Смирнский слепой”, “Европа” и “Мирам”. Собственного говоря, Ришелье принадлежал в них только общий план и некоторые отдельные сцены. Остальное писали по указанию кардинала состоявшие при его особе поэты: Буаробер, Летуаль, Коленн, Ротру и Корнель. Сценическая постановка этих пьес и исполнение их в пале-кардинальской театральной зале в присутствии короля, членов королевской фамилии и придворных вельмож были недурны, но сами пьесы оказывались, с художественной точки зрения, крайне посредственными. Правда, автора “Мирам” приветствовали каждый раз восторженными бурными рукоплесканиями, но в искренность их никто, кроме самого Ришелье, по-видимому, не верил. По словам очевидцев, он проявлял к этой пьесе, написанной при содействии пятерых сотрудников, истинно отеческую нежность. Аплодисменты приводили его в неописуемый восторг. Несколько раз он привставал в ложе, чтоб показаться публике. Случалось также, что он сам указывал зрителям особенно удачные, по его мнению, места пьесы. Приведем вкратце ее содержание: Мирам – дочь Вифанского царя – любит Аримана, который отвечает ей взаимностью. Не надеясь получить согласия на брак с царскою дочерью, Ариман замышляет ее похитить, но его арестовывают, и он в припадке отчаяния приказывает рабу пронзить его мечом. Мирам, решившаяся последовать в могилу за своим возлюбленным, обманывает бдительность отца, притворно соглашаясь на брак с Азамором, царем Фригийским, но в то же время просит свою наперсницу Альмиру достать ей яду. Вифанский царь, не подозревая ужасающей катастрофы, поздравляет Азамора с благоприятной переменой в чувствах Мирам. Вдруг распространяется слух о кончине принцессы. Оказывается, однако, что Альмира дала ей вместо яду сонных капель. Прежде, чем отец и жених успевают выразить свое огорчение и скорбь, они узнают, что Мирам только спит. Вслед за тем обнаруживается, что Ариман не убит, а только ранен, и что он доводится родным братом Фригийскому царю. Благодаря такому счастливому стечению обстоятельств пьеса заканчивается соединением любящих сердец.
Современники утверждали, будто Ришелье позволил себе в “Мирам” намекнуть на любовь Анны Австрийской к английскому послу герцогу Букингему. Особенно прозрачными находили стихи:
Представленная в 1639 году на сцене театра Мондори, трагедия Корнеля “Сид” сразу завоевала себе общие симпатии. Кардинал отнесся очень недоброжелательно к пьесе своего соперника и всячески старался уронить ее в общественном мнении. Французская академия, в угоду своему основателю, отозвалась далеко не лестно об этой образцовой трагедии. Корнель, продолжавший получать денежные пособия от Ришелье, не мог забыть гонения на “Сида” и после смерти премьера написал стихотворение, оканчивавшееся следующими словами:
(Что бы ни говорили хорошего или дурного о кардинале, я не скажу о нем ничего ни в прозе, ни в стихах. Он сделал мне слишком много добра, чтобы я мог говорить о нем дурно, и слишком много зла, чтобы я стал отзываться о нем хорошо).
Надо полагать, что кроме авторского самолюбия кардинал Ришелье руководствовался в отношениях к “Сиду” также и соображениями чисто политического свойства. Трагедия, изображавшая в симпатичном виде характеры испанцев, появилась как раз во время объявления им Франции войны. К тому же автор трагедии отнесся весьма сочувственно к поединкам, воспрещенным королевским декретом под страхом смертной казни. При таких обстоятельствах кардинал мог усмотреть в “Сиде” опасный протест против своей политики. По крайней мере, Мишле объясняет гонение на “Сида” именно этими соображениями.
Героическая комедия “Европа”, являвшаяся аллегорией на тогдашние политические события и поставленная на сцене пале-кардинальского театра в 1642 году, была последним поэтическим произведением Ришелье.
Великому кардиналу принадлежит честь официального учреждения Французской академии. Еще с 1629 года организовался кружок лиц, принадлежавших к числу наиболее образованных людей своего времени; члены этого кружка условились собираться по вечерам в определенном месте. На собраниях читались новейшие литературные произведения, причем каждый свободно высказывал свое мнение о прочитанном. Вечер завершался обыкновенно прогулкой или ужином. Года четыре спустя слух об этих собраниях дошел через поэта Буаробера до Ришелье. Кардинал предложил кружку преобразоваться из частного учреждения в общественное. После некоторого колебания предложение это было принято, и по ходатайству кардинала Людовик XIII в январе 1635 года утвердил особою грамотой устав Французской академии. Весьма вероятно, что Ришелье имел при этом в виду заручиться симпатиями кружка литераторов и влиять таким путем на общественное мнение. С подобной же целью основана была в 1631 году еженедельная “Gazette de France”. Первым редактором-издателем ее официально числился врач Ренодо, настоящими же ее руководителями были сам Людовик XIII и его премьер, являвшийся главным редактором и деятельнейшим сотрудником газеты.