Страница 12 из 18
Глава VII. Устав ордена иезуитов
Ни одна конституция европейского государства не заставляла так много говорить и писать о себе, как конституция или устав ордена иезуитов. Ее разбирали по косточкам, обсуждали каждую фразу и высказывали самые разнообразные суждения о ее достоинствах и недостатках; а из этих суждений делали те или другие выводы о личности автора конституции, Игнатия Лойолы: одни считали его мировым гением, создавшим устав, выше которого ничего не было и не будет в человеческом обществе; другие высказывали убеждение, что этот устав слеплен из кусочков, сочиненных разными людьми и в разные времена, так что на долю Лойолы приходится самая ничтожная часть. Причина подобных разногласий кроется в том, что Павел III разрешил существование общества, устава которого он не знал, так как этого устава еще не было. Лойола только начал составлять устав в половине 1541 года при содействии Лайнеса и своего секретаря Паланки, переводившего с кастильского на латинский. Когда была окончена работа, неизвестно, но обнародован печатный устав был после смерти Лойолы – по одним сведениям в 1558 году, а по другим в 1584. Таким образом, не имея перед собою кастильского текста, в настоящее время невозможно отграничить произведения Лойолы от позднейших вставок и добавлений его преемников в должности генерала ордена. Приходится делать это наугад, ощупью, соотносясь с характером Лойолы, насколько он известен из разноречивых показаний. По нашему мнению, большинство добавок в уставе относится к правам и обязанностям генерала; остальное, почти целиком, должно быть приписано исключительно Лойоле. Дело в том, что, как кажется, Лойола схитрил перед папою, уверяя его, будто он приступил к составлению устава только после утверждения ордена; на самом деле он занялся этим трудом с половины 1537 года, тотчас по переселении в Альбанетту. Окончив работу, он не показывал ее, а несколько лет исправлял, проверяя сам на практике ее хорошие и дурные стороны. Только таким способом можно объяснить цельность, стройность и живучесть организации, существующей до сих пор и создавшей одно время ордену иезуитов всемирную монархию.
Видя печальное положение католической церкви, поколебленной отпадением нескольких миллионов людей почти одновременно, так что римские первосвященники становились в тупик, не зная, как помочь беде, Лойола или сам додумался или понял из докладной записки верховной комиссии кардиналов в 1537 году, где находится корень всего зла. Павел III отступил перед исполинскою задачей, естественно вытекающей из смысла докладной записки: перевоспитать все католическое общество; самолюбивый васкон отважно и уверенно принял эту задачу на себя и начал приводить ее в исполнение так умело и последовательно, что не встречай орден иезуитов стойкого отпора во Франции, северной Германии и России, то легко могло бы случиться, что весь христианский мир сделался бы католическим. Система, принятая Лойолою, была очень нехитрая, но в этой простоте и заключалось все ее величие; придя к убеждению, что воспитание и образование, даваемое пастве без строгого контроля пастыря, ведет к вольнодумству, свободомыслию и неповиновению, он решил, что воспитание и образование должны быть сосредоточены в одних руках, но в руках надежных. А для того, чтобы орден иезуитов и был “этими надежными руками”, Лойола создал образцовую организацию внутреннего устройства ордена. Таким образом, главною задачей “Товарищества Иисуса” было овладеть воспитанием и образованием молодежи, преподаванием в низших, средних и высших учебных заведениях, – словом, переформировать вполне умственный ценз христианского мира; поэтому благотворительность во всех видах, миссионерство среди нехристиан, разъяснение богословских истин в исповедальне и с церковной кафедры, – все это становилось для иезуитов второстепенною задачей, на которую они сравнительно и не налегали особенно. Не доверяя такого дела папе, находящемуся силой обстоятельств под всеобщим контролем, Лойола создал независимого от него владыку, “черного папу”, который по уставу вполне самостоятельно шел к намеченной цели; и если, по логическому ходу обстоятельств, папы очутились в зависимости от иезуитов, а последние сознательно стремились к всемирному господству, к всемирной монархии, то винить в этом Лойолу нельзя, как нельзя обвинять огонь, что он сжигает все органические тела, оставляя после себя пепел. Своеобразная задача потребовала и своеобразного решения.
Обратимся теперь к уставу, определяющему внутреннее устройство общества, созданного Лойолой. Орден иезуитов распадается на шесть классов: “послушники”, “ученики”, “светские кандидаты”, “духовные кандидаты”, “исповедники трех обетов” и “исповедники четырех обетов”. Эти классы не представляют из себя замкнутых каст, но переход из одного класса в другой вполне зависит от способностей и степени развития экзаменующегося. Низший класс, послушники или новиции, распадается на три параллельных отделения: светские, духовные и безразличные; первые готовятся быть учителями, чиновниками, бухгалтерами и т. д.; вторые – священниками, миссионерами, монахами; третьи – наклонности и дарования которых еще не выяснились. Большею частью это дети или юноши, воспитываемые в духе, желательном ордену; поступить в этот класс извне может всякий, кроме бывшего уже послушником в каком-нибудь духовном ордене. Поступающий в послушники отрекается от своей воли, от своей семьи – от всего, что вообще дорого свободному человеку; он становится рабом ордена, который имеет право помыкать им как вздумается; три вступительных обета, правила повседневной жизни, одежда, пища, жилище – для всех послушников одинаковы безусловно; испытания их полной подготовленности производятся преимущественно в возрасте от 15 до 18 лет. Приносящие с собою движимое или недвижимое имущество имеют право им пользоваться для своих личных потребностей, но отчуждать не смеют, так как этим имуществом распоряжаются старшие начальники. Если послушник почувствует себя неспособным продолжать дальше жизнь в установленных рамках, то заявляет об этом одному из начальников, и тот может его уволить из ордена без всяких стеснений и церемоний.
Второй класс, ученики или схоластики, мало чем отличается от первого; только научные занятия происходят в усиленной степени и дисциплина немного строже. Ученики готовятся к произнесению данных уже ими обетов в более торжественной обстановке; однако если принятая ими на себя задача окажется непосильною, то их также могут уволить из ордена. Нет возврата в мир из третьего класса, светских кандидатов, и параллельного с ним четвертого, духовных кандидатов. Эти два класса подвергаются испытаниям во всевозможного рода занятиях, конечно, сообразуясь со способностями каждого отдельного лица; не менее десяти лет испытаний, при расчете, чтобы испытуемый был не моложе полных 30 лет, дают право произнести свои обеты в торжественной обстановке, в присутствии высшего начальства. Во время испытаний кандидаты духовные могут быть, с разрешения властей, священниками, принимающими исповедь посторонних, миссионерами, пользующимися большой свободой действий, и начальниками иезуитских коллегий; светские кандидаты также, в случае надобности, могут исправлять более или менее ответственные должности, по указанию ближайшего своего начальника.
Произнеся торжественно обеты, кандидаты переходят в пятый класс, исповедников трех обетов, не подвергаемых уже испытаниям, а сознательно несущих свою службу на пользу и процветание ордена. В этот класс принимают на 33-м году жизни, когда характер человека вполне установится и на него можно положиться. Исповедник трех обетов трудится усиленно в различного рода должностях, согласно данной ему инструкции, но, как не подготовленный вполне, часто не знает мотивов того или другого распоряжения. Для того чтобы знать все тайные намерения, планы и соображения распорядителей судьбами ордена, необходимо удостоиться полного доверия со стороны генерала и перейти в последний, шестой, класс исповедников четырех обетов. Право произнести четвертый обет, повиновения римскому папе, предоставляется только лицу, доказавшему свою преданность генералу и ордену, такому лицу, которое не станет повиноваться папе в ущерб интересам своего ордена и сумеет дипломатично вывернуться в затруднительном положении. Строго говоря, единственно шестой класс и заслуживает названия настоящих иезуитов; в их руках находится вся судьба ордена, так как только они распоряжаются низшими классами бесконтрольно, из их среды избираются все высшие начальники и они одни знают все тайны ордена. Поэтому понятно, что число исповедников четырех обетов довольно ограничено и в самую блестящую эпоху развития могущества ордена иезуитов их не бывало больше 50 человек. Но достичь такого блестящего положения можно только после длинного ряда годов, проведенных в трудах и искусах.