Страница 17 из 22
Аллегорические фигуры у ног Лоренцо и Джулиано должны были изобразить скорбь об их утрате. Едва ли знал сам гениальный художник, что творила его рука. Он не считал свой пульс во время работы; но мы знаем, что в его «Авроре» и «Ночи» слышно до сих пор биение его сердца – так совпадало оно во время труда с ударами его молотка.
В «Геркулесе», в «Давиде», в «Геркулесе и Антее» говорит все тот же мощный дух Микеланджело; в «Умирающем юноше» и «Скованном рабе» все те же страдания его скованной, но бессмертной, непобедимой воли; все та же заветная мечта освобождения в «Моисее» и та же мысль в томительном ожидании Искупителя в плафоне Сикстинской капеллы. Везде, во всех этих творениях непосредственное чувство идет дальше и глубже даже величавой мысли и образует то героически-прекрасное содержание, которое исчерпывается только представлением о Микеланджело как об истом Прометее XVI века.
Упомянутые выше произведения заканчиваются «Страшным судом», этим апофеозом страдания и гнева. Испорченность нравов, разврат и цинизм, изнеженность и коварство, продажность и легкомыслие – все это вызвало падение свободы и требовало мстителя, ждало карающего слова поэзии. Если бы Микеланджело был Данте, он бы написал «Божественную Комедию», а Данте на его месте написал бы «Страшный суд». И здесь опять мы встречаемся не только с мыслью о мщении, но с возмущенным чувством Микеланджело, который пережил, перестрадал весь гнет тяжелой и печальной неправды судьбы и людей. С любовью в сердце и с гневом на устах обращается здесь к миру великий художник, и так силен его сдерживаемый до сих пор гнев, что сам Христос в этом творении явился не милосердным искупителем, но гневным карающим мстителем.
Но умереть не примиренным с землей и небом не захотел Микеланджело, и, истощив в «Страшном суде» муки скорби и гнева, этот мыслитель и герой, простодушный, почти детски доверчивый и религиозный, закончил свой долгий и славный путь возносящимся доныне к небесам куполом собора Св. Петра.
Не одни Медичи отличались пламенной любовью к искусству. Что было первым делом Александра Фарнезе, когда он, уже на склоне лет, занял папский престол? В сопровождении блестящей свиты кардиналов посетил он мастерскую Микеланджело, чтоб завербовать последнего на службу. Каждый потерянный для искусства час казался ему годом. «Как! – кричит он, когда Микеланджело отговаривается контрактом о гробнице Юлия. – Тридцать долгих лет я мечтал об одном, и теперь откажусь от этого! Подайте мне контракт, я разорву его». Стремясь к престолу, думали об обладании Микеланджело. Правда, на этот раз самого художника не радовала оказанная честь. Он думал окончить наконец гробницу Юлия, согласно с принятыми им последними условиями. Уже давно изменился план гробницы. Сперва обвиняли Микеланджело в том, что труд его не оправдал той суммы, которую он получил, теперь герцог Урбино готов был довольствоваться хоть чем-нибудь созданным рукой маэстро. Решено было, что только несколько фигур будут исполнены им, остальное лишь по его плану, под его руководством.
Микеланджело Буонаротти. Гробница папы Юлия II. 1542-1545 г. Рим, Сан-Пьетро ин Винколи
Микеланджело Буонаротти. Моисей. Пьетро ин Винколи
Кто-то из свиты Павла III заметил во время спора Микеланджело с папой в мастерской, указывая на «Моисея», что этой одной статуи довольно, чтобы вознаградить семью Ровере и окружить ореолом имя Юлия II. Говоривший не понимал, насколько правда превосходила угодливость в его словах, да и сам Микеланджело не знал цены «Моисею». Осматривая свои владения, Павел III нашел на стене Сикстинской капеллы начало «Страшного суда» и понял, что для славы его будет достаточно, если его волею закончено будет это творение.
Микеланджело Буонаротти. Роспись свода Сикстинской капеллы. Сотворение Адама.
Три картины работы Перуджино и две самого Микеланджело из Нового Завета, дополнявшие плафон над сводами окон, пришлось уничтожить, чтобы дать полный простор эпопее «Страшного суда».
1 сентября 1535 года Павел III издал бреве, которым Микеланджело в самой лестной форме давалось звание главного скульптора, живописца и архитектора Ватикана. Он должен был получать отныне до конца жизни ежегодно 600 золотых скуди пенсии и около этой же суммы с мостового дохода через реку По у Пьяченцы. Маститый художник приступил к работе, имея за плечами около 60 прожитых лет, и снова, как 24 года назад, отверг всякую помощь. Только на Рождество 1541 года труд Микеланджело в первый раз стал доступен удивлению Рима и всего мира.
Знатоки живописи могут спорить о том, что выше – плафон капеллы или «Страшный суд». В плафоне сочетание частей так гармонично, что глаз прежде всего невольно следит за развитием идеи художника, как он сам мысленным взором следил за развитием мироздания, переходя от представлений фантазии к видимым явлениям, фактам, человеческим действиям, мыслям и надеждам. «Страшный суд» – прежде всего мировая драма. Его не с чем сравнить. Это единственное в своем роде колоссальное произведение написано так, точно художник задался целью изобразить бесконечные комбинации мускулов, всевозможных телесных форм и разнообразных движений. Здесь также целый мир движений внутренних: всякого рода чувств, страстей, движений мысли. Отчаяние, зависть, бессильный гнев, ужас, физическая боль и нравственное падение тесно сплелись с надеждой, умилением, радостью и восхищением.
Сюжету такой обширной композиции вполне отвечают широта познаний и смелость воображения художника, богатство линий и контуров, эффекты света и тени… Нужно некоторое время, чтоб разобраться вполне в этом видимом хаосе, и только тогда можно постигнуть всю ценность и единство мощного замысла.
Только страстное стремление к совершенству и к истине могло дать человеку силы с подобным мужественным терпением и волей идти к цели, борясь ежеминутно. Только могучий гений мог передать весь ужас всемирной катастрофы в одном эпизоде, изобразив несколько отдельных групп, гибнущих в долине Иосафата, которую воображение населяет бесчисленными поколениями несчастного человечества. Внизу картины, почти у середины, видна адская барка (лодка), заимствованная из античного мифа; перевозчик Харон, согласно фантазии Данте и Микеланджело, – один из проклятых навеки. Глаза его горят адским пламенем, как раскаленные угли. Одним движением забирает он грешные души, веслом ударяя тех, кто упирается или лениво останавливается.
Невозможно представить себе, какое богатство знания и опыта заключается в разнообразии конвульсий, судорог, жестов гримас, дикого ужаса, отчаяния и смятения в фигурах и лицах осужденных, теснящихся в лодке Харона. Все явления, какие могут вызвать в мускулах печаль, отчаяние, бешенство, переданы с потрясающей силой. Налево от барки зияет адская бездна – там вход в чистилище, где несколько демонов с нетерпением ожидают новых грешников. Ангелы трубят призыв, и мертвые встают из могил, с усилием, изумлением, с надеждой и ужасом открывая глаза, возводя их вверх и созерцая Великого Мстителя.
Во второй группе воскресшие к новой жизни сами возносятся на суд. Эти фигуры, полные экспрессии, подымаются одни легко и свободно, другие медленнее, смотря по тяжести грехов, которые им приходится нести на Страшный суд.
Дальше возносится третья группа; но эти счастливцы – блаженные, спасенные души. Одни из этих святых несут на суд орудия своих пыток, другие показывают на теле раны, свидетельства страданий. Среди них выделяется мать с дочерью, о спасении которой она молит Судью обращенными к нему глазами, полными веры и надежды.