Двойная осторожность

Он смотрел, как его дочери ныряют, держа друг друга за талию.

— В школе я проработал только еще один семестр, — спокойно рассказывал он. — Я не мог больше выносить главу отделения математики. Дженкинс его звали. — Тед улыбнулся. — Теперь это кажется смешным, но когда-то я его так боялся... Так или иначе, я обещал себе, что если за время летних каникул выиграю достаточно, чтобы купить компьютер, то после Рождества уволюсь, а если нет, то останусь в школе, буду пользоваться тамошним компьютером и иногда играть по маленькой.

К нам подошла Джейн с кофейником.

— Это он рассказывает, как начал играть? Я тогда думала, что он с ума сошел!

— Но недолго.

Она покачала головой, улыбаясь.

— Когда мы переехали из нашего фургона в настоящий дом — Тед выиграл столько, что хватило на дом, представляете? — я поверила, что это надежно, А теперь мы живем здесь. Так хорошо, что даже неудобно. И все благодаря вашему замечательному брату.

Девочки вылезли из бассейна и представились как Эмма и Люси. Они ужасно хотели есть. Мне предложили хлопьев с отрубями, натурального йогурта, пророщенного зерна и свежих персиков. Ели здесь немного, но зато с удовольствием.

Я тоже сел завтракать, но мысли мои неотступно вертелись вокруг Анджело и Касси, которая сидит там наедине с ним... Нет, дверь должна выдержать — выдержала же она целых два дня. С чего бы ей сломаться именно теперь? И все же меня не оставляло стойкое чувство, что лучше бы мне было оставить ее у Банана.

За кофе, когда девочки опять прыгнули в бассейн, а Джейн ушла в дом, Тед Питтс спросил:

— Как вы меня разыскали?

Я взглянул на него.

— Вы хотели спросить «зачем»?

— Н-наверно, да. Да.

— Я приехал, чтобы попросить вас дать мне копии этих программ.

Он глубоко вздохнул и кивнул.

— Я так и думал.

— Дадите?

Он некоторое время смотрел на мерцающий бассейн, потом спросил:

— А Джонатан знает, что вы их просите?

— Ага. Я спросил у него, где сейчас эти кассеты, а он сказал, что если кто-то это знает, то только вы.

Тед Питтс снова кивнул и наконец решился:

— Да, это справедливо. Это ведь на самом деле его программы. Только у меня кассет чистых нет.

— Я с собой привез, — сказал я. — Они в машине. Я их принесу?

— Ладно, — он решительно кивнул. — Вы несите кассеты, а я пока переоденусь в сухое.

Я принес специальные компьютерные кассеты, которые нарочно захватил с собой.

— Шесть? — удивился Тед. — Вам нужно только три...

— А в двух экземплярах?

— А-а. Ну ладно. Почему бы и нет? — он отвернулся. — Компьютер у меня внизу. Хотите посмотреть?

— Еще бы!

Он повел меня в глубь дома. По нескольким застеленным паласами лестницам мы спустились на нижний этаж.

— Кабинет, — коротко сказал Тед, впуская меня в обычных размеров комнату, из окна которой открывалась все та же панорама Лондона. — На самом деле это была спальня. Вон там ванная, а дальше еще одна спальня.

Кабинет был больше похож на гостиную: кресла, телевизор, книжные полки, стены, отделанные сосновыми панелями. На стуле с прямой спинкой у стены красовалась пара потрепанных альпинистских башмаков, а рядом на полу лежал новехонький теплый спальный мешок, еще не вытащенный из упаковки. Тед увидел, куда я смотрю, и пояснил:

— Я через пару недель уезжаю в Швейцарию. Вы альпинизмом не увлекаетесь?

Я покачал головой.

— Скалолазанием я заниматься не пытался, — серьезно продолжал он.

— Я предпочитаю просто бродить по горам.

Он открыл одну из панелей, и за ней обнаружился длинный стол, на котором стояла уйма всякой электроники.

— Для расчетов побед на скачках во всем этом нет необходимости, сказал Тед, — но я просто люблю компьютеры.

И он ласково, словно любимую женщину, погладил стальной бок машины.

— Я никогда не видел, как работают эти программы, — сказал я.

— Хотите посмотреть?

— Да, пожалуйста.

— Хорошо.

Он ловким, привычным движением сунул кассету в магнитофон и объяснил, что сейчас машина ищет файл «Epsom».

— Вы, вообще, разбираетесь в компьютерах?

— У нас в школе был компьютер. Мы на нем в «Космических пришельцев» играли.

Тед посмотрел на меня с жалостью.

— В наше время любой человек должен уметь написать хотя бы элементарную программу. Компьютерный язык — это всеобщее наречие нового мира, как латынь была всеобщим наречием средневековья.

— Это вы так студентам объясняете?

— М-м... да.

Маленький экран внезапно спросил: «Готово?» Тед нажал несколько клавиш, и экран спросил: «Какая из скачек в Эпсоме?» Тед напечатал «Дерби», и на экране тотчас появилось: «Эпсом: Дерби. Кличка лошади?» Тед напечатал свое собственное имя и наугад отвечал на все последующие вопросы. В конце концов компьютер выдал: «Тед Питтс. Шансы на победу — 24».

— Все просто, — сказал я. Тед кивнул.

— Весь секрет в том, чтобы задать нужные вопросы и правильно оценить ответы. Ничего таинственного в этом нет. Такую программу мог бы составить любой, только на это потребуется очень много времени.

— Джонатан говорит, что в США таких систем несколько.

Тед кивнул.

— У меня есть одна такая.

Он открыл ящик стола и вытащил что-то вроде карманного калькулятора.

— Это мини-компьютер с довольно изящными программами. Я его купил из любопытства. Но он, разумеется, годится только для американских скачек, потому что там все ипподромы одинаковы. Насколько я понимаю, если скрупулезно следовать всем инструкциям, действительно можно выиграть, но с ним, как и с системой Лайэма О'Рорке, надо еще поработать.

— А если положиться на интуицию?

— На интуицию полагаться не следует, — серьезно ответил Тед. — Это ненаучно.

Я с любопытством посмотрел на него.

— А вы часто бываете на скачках?

— На самих скачках? Практически никогда. Я их, конечно, иногда смотрю по телевизору. Но для того, чтобы выигрывать, в этом нет никакой необходимости. Все, что нужно, это каталоги и объективность.

Какой унылый взгляд на мир, где я проводил всю свою жизнь! Эти прекрасные создания, их быстрота, их отвага и решительность — и все это сведено к статистическим вероятностям и микросхемам...

— Вам эти копии сделать открытыми, так, чтобы любой мог пользоваться? — спросил Тед.

— То есть?

— Если хотите, их можно снабдить паролями, так, что если их у вас кто-то украдет, он не сможет ими воспользоваться.

— Вы серьезно?

— Разумеется, — ответил он с таким видом, словно ему никогда не приходило в голову шутить. — Я свои программы всегда снабжаю паролями.

— И как же это делается?

— Да проще простого. Сейчас покажу.

Он нажал несколько клавиш, и экран внезапно спросил: «Готово?»

— Видите вопросительный знак? — сказал Тед. — Вопросительный знак всегда означает, что оператор должен что-то ввести. В данном случае вы должны ввести определенную последовательность букв, иначе программа работать не будет. Вот попробуйте.

Я послушно напечатал «Эпсом». Тед нажал на клавишу, на которой было написано «enter». Экран мигнул и снова спросил: «Готово?» Тед улыбнулся.

— К этой кассете пароль «quite». Но это только сейчас. Пароль легко изменить.

Он напечатал «quite», нажал «enter», и на экране появилось: «Какая из скачек в Эпсоме?»

— Видите, снова знак вопроса, — сказал Тед. — Он всегда требует ответа.

Я подумал и сказал, что пароля, пожалуй, не надо.

— Как скажете.

Он напечатал «break» и «list 10-80», и экран внезапно изменился.

— А вот это сама программа, — сказал Тед. — Видите строку 10?

В строке 10 было написано:

«INPUT А$: IF $=»QUITE" THEN 20 ELSE PRINT «Готово?» — «Если $=»QUITE", тогда 20, иначе напечатать «Готово?»

В строке 15 было написано: «GO ТО END» — «В конец».

В строке 20 было написано: "PRINT «Какая из скачек в Эпсоме?»

— Если вы не введете «quite», — пояснил Тед, — то до строки 20 вы так и не доберетесь.