Страница 7 из 17
Весьма важным обстоятельством для дальнейшего развития Боккаччо было то, что ему представилась в Неаполе возможность попасть в придворные кружки и таким образом расширить поле своих наблюдений. Хотя это пребывание в довольно испорченной нравственной атмосфере имело и свои дурные стороны, но у Боккаччо развращенность среды только как бы чуть коснулась внешнего: зараза не пустила корней вглубь. На то он и был настоящий поэт, избранная натура, отмеченная самой природой, чтобы не слиться с толпой авантюристов, которые окружали блестящий по виду, но глубоко развращенный неаполитанский двор, и для которых в их стремлениях к достижению своих честолюбивых целей все средства были хороши: и предательство, и клятвопреступление, и тайное, продажное убийство, и грабеж, и отравление, и все возможные и невозможные пороки чувственности. Зато пребывание среди этих придворных дало Боккаччо возможность выводить в своих произведениях людей из всех классов на основании личных и всесторонних наблюдений. И здесь кстати будет заметить, что хотя в той раме, которая окружает сто новелл «Декамерона», участвующие лица – жители Флоренции, но в их разговорах и действиях отражается гораздо больше та жизнь высших классов, с которой Боккаччо познакомился в Неаполе, чем нравы флорентийского общества.
Для лучшего уразумения последующих событий в жизни Боккаччо скажем теперь несколько слов о тех событиях политических, среди которых прошла его жизнь в Неаполе, как во время первого пребывания там, так и позднее.
Когда Боккаччо приехал в первый раз в Неаполь (1330 г.), король Роберт царствовал там уже с 1309 года. Это был внук Карла I Валуа, графа Анжуйского, отнявшего Неаполь у Гогенштауфенов. Все царствование Роберта было блестящим, он был признан главой гвельфов в Италии, и его влиянию подчинялся почти весь полуостров и даже такие города, как Рим, Флоренция, Генуя, Милан, прислушивались к его властному слову. Но, кроме выдающихся качеств полководца и государственного человека, он, как мы видели, отличался и любовью к наукам и искусствам. Он стремился укрепить анжуйскую династию в Неаполе не только силой, но и привлечением любви народной к царствующему дому. И похвалы, которые ему расточали придворные поэты, с Петраркой во главе, основаны не на одной лишь лести, а и на действительных заслугах короля. Хотя, с другой стороны, его упрекали в жадности и скупости, но здесь надо принять во внимание, что у королей даже благоразумная расчетливость нередко принимается их приближенными за скупость и подвергается порицанию и нападкам.
Король Роберт взошел на неаполитанский престол не по праву первородства, – это право принадлежало, скорее, его племяннику, сыну Карла Мартелла, сделавшемуся позднее королем венгерским под именем Карла Роберта, – а потому, что за него стоял папа, решивший дело в его пользу. Это обстоятельство имело огромное влияние на дальнейшую судьбу династии. Единственный сын и наследник его умер еще при жизни самого Роберта, в 1328 году. Желая передать престол своей внучке Иоанне (род. в 1326 г.) и в то же время оградить королевство от притязаний со стороны потомков своего брата Карла Мартелла, король Роберт обручил в 1333 году малолетнюю Иоанну с малолетним же принцем Андреем, сыном венгерского короля Карла Роберта. Когда обрученные достигли надлежащего возраста, они были обвенчаны, а в 1343 году, после смерти короля Роберта, Иоанна взошла на престол, и с этих пор для Неаполя наступает тяжелое, смутное время.
Ни по годам, ни по своим личным качествам молодая королева не была способна управлять королевством, а в то же время у нее не было достаточно самосознания, чтобы понять это и предоставить дело правления людям более сведущим. Она хотела не только царствовать, но и править, вследствие чего, при ее неопытности и неспособности, королевский двор сделался ареной борьбы честолюбивых фаворитов, интриганов и властолюбивых представителей католического духовенства. Учрежденный, по духовному завещанию короля Роберта, совет, который до совершеннолетия королевы должен был помогать ей в делах правления, существовал только на бумаге. Сам папа пробовал вмешаться со своими увещеваниями, отправил к Иоанне специального посла, которому поручено было объяснить молодой королеве все неудобство ее поведения, и посол этот был не кто иной, как Петрарка. Но ничто не помогало: и при дворе, и во всем государстве водворялась полная анархия. Частная жизнь королевы была дурным примером для всех. Легкомысленная и чувственная Иоанна вела себя так, что даже при ее нравственно распущенном дворе ее поведение, переходившее всякие границы приличия, каждому бросалось в глаза и казалось предосудительным. Но хуже всего были ее отношения к молодому супругу, принцу Андрею, которого она всеми мерами старалась устранить от какого бы то ни было участия в делах правления. Честолюбивый молодой принц не мог примириться с этой ролью и, со своей стороны, через посредство папы хлопотал о том, чтобы вместе с Иоанной быть признанным королем, короноваться и делить с ней власть. Однако в то самое время, когда его старания почти увенчались успехом и он, по-видимому, был уже близок к цели, несколько враждебных ему придворных напали на него в одном из загородных замков и задушили его. Народная молва обвинила королеву Иоанну в подстрекательстве к этому преступлению, ибо все знали, что она ненавидела своего довольно грубого супруга и дарила свое сердечное расположение другим. Хотя тайна ее участия в этом деле так и осталась нераскрытой, но общее мнение находило себе подтверждение в том обстоятельстве, что, казнив нескольких второстепенных участников убийства, она оставила ненаказанным того, кого считали самым главным. Через два года после этого кровавого события она вышла замуж за своего еще достаточно молодого дядю, принца Людвига Тарентского.
Но за убитого принца Андрея нашлись мстители. С одной стороны, другой дядя Иоанны, принц Карл Дурацо, поднял против нее оружие, организовав народные банды в самом королевстве, а с другой, – старший брат Андрея, бывший в то время королем венгерским, вторгся в Италию во главе многочисленной армии, провозглашая, что он намерен наказать убийц брата, прогнать Иоанну и возвести на трон родившегося уже после смерти Андрея сына его. Успех его экспедиции был полный. Он завладел королевством и городом Неаполем, а Иоанна со своим новым супругом должны были бежать: она во Францию, а он во Флоренцию (1348 г.). Но в это время появилась в Италии чума, а вместе с тем народ венгерский начал сильно тяготиться мадьярским пребыванием в Италии, и король должен был из нее удалиться. Иоанна же и ее супруг, пробыв едва год в изгнании, вернулись снова в Неаполь. Папа, после тщательно произведенного следствия, оправдал Иоанну в приписанном ей убиении принца Андрея.
Но и дальнейшее царствование королевы Иоанны было столь же смутно, как и вначале, и кончилось впоследствии гибелью ее тоже в борьбе с одним из претендентов на престол. В 1381 году она была взята в плен Карлом Малым, племянником вышеупомянутого Карла Дурацо, и после нескольких месяцев тюремного заключения задушена.
Среди политических событий этого времени видную роль играл человек, с которым нам придется встретиться в биографии Боккаччо, флорентиец Николай Аччьяйоли (Niccola Acciaiuoli). Его предки, родом из Брешии, переселились во Флоренцию еще во времена древнеримского владычества и занимались обширной торговлей. Богатство их вскоре достигло колоссальных размеров, а вместе с этим члены этой фамилии начинают занимать видные места и при дворах не только в Италии, но и в Греции и в Византии, не оставляя в то же время и своей торговой деятельности, распространившейся по всем известным в то время странам Европы и даже Африки. Отец Николая Аччьяйоли не раз ссужал крупные суммы королю Роберту Неаполитанскому, за что, в свою очередь, получал разные почетные награды и земли. В 1331 году двадцатилетний Николай был отправлен отцом в Неаполь, чтобы заведовать его тамошними торговыми делами. Но эти занятия продолжались недолго: одаренный от природы блестящими наружными и душевными качествами, Николай стремился к более высокому поприщу, вероятно, поощряемый к этому и своей молодой женой из знатного рода Спини. И когда в 1332 году умер брат короля Роберта, Филипп, герцог Тарентский, оставив вдову Катарину, умную и энергичную женщину, с тремя малолетними сыновьями, Николай Аччьяйоли был призван Катариной в качестве воспитателя ее детей и в то же время сделался одним из ближайших ее советников по управлению владениями. Деятельность его и в том, и в другом отношении была плодотворна. Враги и завистники обвиняли воспитателя перед его воспитанниками в не совсем благовидных отношениях с герцогиней, но он опроверг клевету и еще более упрочил свое положение и влияние. Особенной благосклонностью пользовался он у среднего из своих воспитанников, принца Людвига. Когда был убит муж королевы Неаполитанской Иоанны, Андрей, у Николая Аччьяйоли появилась мысль устроить брак принца Людвига с овдовевшей Иоанной и, заручившись согласием Людвига и его матери, он довольно быстро устроил это дело, чем заслужил безграничное доверие и расположение молодой четы. Так как Иоанна и Людвиг посвящали свою жизнь преимущественно удовольствиям, то Аччьяйоли сделался настоящим правителем королевства. Мы видели, что Иоанна и Людвиг были изгнаны из Неаполя королем Венгерским. Во время этого изгнания принц Людвиг жил во Флоренции на вилле Аччьяйоли и исключительно на его средства. По возвращении же Людвига и Иоанны в Неаполь и заключении мира с венгерским королем Аччьяйоли снова берет в свои руки бразды правления. С замечательной энергией и уменьем стремится он умиротворить борющиеся между собой партии; не раз он рискует при этом своим состоянием; не раз приходится ему возглавить армию и проявить способности полководца; отправляемый Людвигом в качестве полномочного посла к папе, он заслуживает особое благоволение папы и награждается им золотой розой. После смерти короля Людвига он с такой же энергией и преданностью защищает интересы королевы Иоанны от происков враждебных партий и до самой своей смерти занимает выдающееся положение при неаполитанском дворе. Красивый, изящный, окруженный блестящей свитой, он всегда искал популярности, был щедр и чаще прощал, чем преследовал наносимые ему оскорбления. Честолюбивый, он был смел и предприимчив; тщеславный, он любил, чтобы хвалили принадлежавшие ему предметы, и нередко награждал льстеца, даря ему вещь, которую тот удачно похвалил. Он устраивал роскошные пиршества для своих друзей, будучи сам всегда умеренным в еде и питье. Неразборчивый в средствах для достижения целей, он был в то же время очень набожен и давал монастырям крупные суммы. Недалеко от Флоренции он построил большой картезианский монастырь, при котором учредил школу и библиотеку, и назначил капитал на содержание трех учителей и пятидесяти учеников.