Страница 6 из 17
Человек неизвестного звания (внимательно). Ты говоришь. Москва?
Григорий. На самой высоте – престол царей московских. И я – на нем. Вокруг стрельцы, бояре… а Патриарх мне крест для целования подносит…
Человек неизвестного звания (прерывая). Вот как!
Григорий.… И я вот крест целую с великой клятвой, что на моем царстве невинной крови не прольется, холопей, нищих не будет вовсе. Отцом я буду моему народу… (взявшись за воротник рубашки). И эту последнюю я разделю. Со всеми!
Человек неизвестного звания. Постой! Постой!
В это время ближний народ сгрудился вокруг, жадно прислушиваясь В дальнем углу, другие, наяривают плясовую «Эй, жги, говори, подговаривай! Ходи изба, ходи печь, хозяину негде лечь!» Ее медленно заглушает песня юродивых у дверей: «Лейтесь, лейтесь, слезы горькие, плачь, плачь, душа православная!»…
Григорий, как бы не видя и не слыша ничего вокруг себя, продолжает.
Григорий.… довольно Руси по-волчьи выть, довольно в кабаке слезами обливаться, да от судей неправедных бегать! Не казнями и не суровостью я буду царствовать, а милосердием и щедростью.
Человек неизвестного звания. Ай да ловко. Стой. Значит на Москве царем себя видел?
Григорий. Великим и державным. И трижды сряду, три ночи, чуть глаза закрою, все тот же сон.
Человек неизвестного звания (вскакивая). Эй, люди! (Хлопает в ладоши). Сюда, ко мне! Хватай чернеца этого. Негожие речи его, хула на государя Бориса Феодоровича. Измена! Крутите его крепче!
Подбежавшие стрельцы скручивают Григория. Общее смятение, отдельные возгласы, песни умолкают. Слышится: «Ярыжка!» «Ах он, дьявол, подсуседился, и ничто ему!» «Покою от них ныне нету!»
Ярыжка (указывая на Мисаила). И этого прихватите толстопузого. Впрямь, не простые они монахи!
Мисаил. Батюшка! Отец милостивый! А меня за что? Я ни сном, ни духом! Я три ночи подряд не спал, не то что сонные видения какие. Да у меня отродясь их не было! Какой я царь на Москве? Видано ли дело? Смилуйся, батюшка! Видит бог…
Ярыжка. Ладно, ладно, там разберут, какой ты царь. Под клещами и патриархом признаешься, покаешься Богу, монах проклятый! Тащите их!
Мисаила вяжут и тащат обоих к дверям под глухой гул толпы. Какая-то баба причитает: «Мучители окаянные! И старца-то Божьего не оставят! Пришли, знать, последние времена!» Другая: «Зачем, слышь, три ночи вряд проспали. Приказ новый, мол, вышел. Пропала наша головушка!» «Мучитель и есть!»
Из-под стола, где сидели Григорий и Мисаил, вылез на карачках мальчонка, незаметно проюркнул в толпе, тихонько жмется к Мисаилу, у дверей.
Мисаил (не перестает стонать, молить, беспорядочно охать. Заметив мальчишку, умолкает и тихо ему). Ты чего, постреленок! Уноси ноги, пока цел!
Митька (тоже тихо). Ништо, батька, я за вами. Небось не пропаду! А и важно он говорил? Лестница-то кру-тая-рас-крутая…
Связанных уводят, среди движения и гула толпы.
VI. Прием послов
Престольная палата. Трубы и дворцовые колокола. Рынды[11] входят и становятся у престола; потом бояре, потом стряпчие, потом ближние бояре, потом сам царь Борис в полном облачении с державой и скипетром. За ним царевич Феодор.[12] Борис садится за престол. Феодор садится по его правую руку. Подходит Воейков.[13] Опускается на колени.
Воейков.
Борис.
Снимает с себя цепь и надевает на Воейкова. Подходит Салтыков.[14]
Салтыков.
Борис.
Трубный шум и литавры. Входят послы с папским нунцием Рангони[15] во главе, предшествуемые стольниками. Подходят к престолу; стольники раздаются направо и налево.
Салтыков.
Рангони.
Борис.
Рангони отходит.
Салтыков.
Посол литовский, канцлер Лев Сапега.[16]
Аппарат следует за Рангони, который пробирается сквозь пышную толпу. В дальнем конце палаты Шуйский и Воротынский тихо беседуют. Рангони становится так, что они его не замечают, но он все слышит.
Воротынский. Грамоты литовские читал? В Кракове все уж говорят, что сын попов убит, а не царевич. Жив де он, и объявится.
Шуйский. Брешут ляхи, кто им поверит? Да и нам до Литвы далече. Вот, кабы здесь, на Москве…
Воротынский. Ну, а кабы здесь, можно бы за дельце взяться, можно бы, а?
Шуйский. Что гадать впустую.
Воротынский. Не впустую. Сказывал намедни крестовый дьяк Ефимьев: двух чернецов забрали в шинке. Один говорил: он де спасенный царевич Димитрий, и скоро объявится, будет царем на Москве.
11
царские оруженосцы и телохранители
12
Годунов Феодор Борисович (?-1605) – сын Бориса Годунова, убит вместе с матерью в дни царствования Лжедмитрия I.
13
Воейков Иван Васильевич (?-1606), дворянин, один из убийц Лжедмитрия I.
14
Салтыков M.M. – боярин, князь, путивльский воевода, отказавшийся присягнуть Лжедмитрию I.
15
В 1604 г. обратил Отрепьева в католичество.
16
Канцлер, посол Литвы, активный сторонник Отрепьева.