Мытарь

Все в общем-то просто. Добраться до Воротова, найти железо, оценить, перевести в деньги, затем конфисковать. Сделать перевод на счета Управления. И не время для сведения счетов с сумасшедшими вояками. Может, это на Шелеста так местная экология подействовала... Потом можно будет дело на рассмотрение спецкомиссии передать. Но это потом.

Андрей обернулся, понимая, что если поднимет еще хоть одну веточку, то уронит всю охапку, и попытался глазами нашарить овраг. Ночной лес усмехнулся совой.

Спина вмиг покрылась мурашками, и Андрей шумно сглотнул. Туда? Или туда?

Вот это дерево он явно проходил... Хотя нет. Ага, сюда. Вот ведь проклятие! Андрей едва сдержался, чтобы не отбросить дрова и в панике не метнуться обратно. Да, за последние сутки нервишки явно сдали...

Спокойно, без шума. Сюда. Да и Гонзо наверняка услышит. Говорил же...

– Гонзо? – громким шепотом позвал Андрей в темноту и едва не выстрелил в нарисовавшийся справа, на стволе поваленного дерева, белый мохнатый комок. Чертыхнулся, опуская ствол, и привалился спиной к дереву, чувствуя, как холодный пот назойливо щиплет разбитый висок. – Ты что, обалдел?.. Хочешь, чтоб меня кондрашка обнял?

– Молчи. – Невероятно каким образом оказавшийся здесь киборг говорил тихим, едва на пределе слуха голосом. – Возле костра чужой.

Осторожно и как можно медленнее Андрей опустил на землю собранные ветки и полешки. Гонзо подполз в упор.

– Один человек. Не военный. Появился практически сразу после твоего ухода. Вероятнее всего – с северо-запада, вооружен. И вообще, тебя где столько носило?

Андрей не ответил. Одним движением подхватив с земли киборга, он зашвырнул его за пазуху и, не обращая внимания на неразборчивые сопения, рванулся в темноту.

– Куда?!

– Правее...

Листва зашелестела под ногами, а хищные ветки сразу же потянулись к лицу. Отбрасывая их стволом карабина, Андрей помчался в указанном Гонзо направлении. Ночь расступилась, пропуская человека к огню.

Словно вкопанный застыв на самом краю оврага, Андрей вскинул «Волкодава», быстро прицеливаясь в спину склонившегося над поваленным рюкзаком человека. Еще мгновение, и ствол выплюнет смерть.

– Медленно встань и отбрось в сторону обрез!

Обрушившиеся на пришельца слова определенно застали того врасплох. Он дернулся, но тут же замер, вероятно каким-то шестым чувством определив, что находится на мушке. Осторожно развел в стороны руки, демонстрируя вымазанные чем-то руки в перчатках без пальцев, и осторожно поднялся с колен.

– Не... штреляй... – пробубнил он, не оборачиваясь. Старый обрез двухстволки остался лежать на земле. Андрей нащупал ногой край оврага.

– Не будешь глупить – не выстрелю! – Он прочно укрепил ноги и вмиг съехал по рыхлому склону, оставаясь за спиной ночного гостя. – А пока просто не шевелись!

Встав так, чтобы быть отгороженным от чужака костром, Андрей внимательно, насколько позволял тусклый свет, разглядел его. Не военный. Синие грязные джинсы, заправленные, как и у него самого, в высокие, только шнурованные, а не на липах, ботинки. Черный пуховик, драный раз сто и заштопанный раз двести, вязаная шапочка, из-под которой выбиваются длинные, почти до плеч, светлые волосы. На поясе-патронташе справа нож, фляга, возле обреза на земле лежит небольшой, литров на пятьдесят максимум, черно-зеленый рюкзак.

В плечах гость не широк, скорее, наоборот, ростом ниже Андрея. Замерший словно распятие, чужак не двигался и молчал, лишь слегка покачивая головой да шумно чмокая губами. Андрей поморщился. Из-за ворота появился Гонзо.

– Ну-ка, старичок-лесовичок, обернись, – Андрей опустил оружие на уровень груди, – да только медленно.

Не опуская рук, чужак медленно повернулся, и Андрей обмер, встретившись взглядом с двумя небесно-голубыми блюдцами девичьих глаз. Девушка встала к нему лицом, вновь неподвижная, лишь работают, пережевывая не по силам отхваченный кусок, челюсти. А спазм уже схватил горло, не давая сглотнуть.

– Не убивайте меня... – едва слышно выдохнула она, и по левой щеке рванулась вниз крупная слеза. – Я не хотела... я просто...

Она подавилась, почти согнулась в кашле, но устояла, не в силах противиться приказу и опустить руки. Прожевала, подняла взгляд.

– Я... я все сделаю, что вы скажете... – Слезы уже беспрерывно катились по ее чумазому, но, несомненно, симпатичному личику. Лет двадцать пять – не больше. Андрей молчал, разглядывая пришедший из тьмы мираж. – Я просто... я не хотела, поверьте, не убивайте меня, я сделаю...

Она внезапно сорвалась, бросив-таки невольный взгляд на призывно поблескивающий стволами обрез возле торопливо вскрытой упаковки тушеного мяса. Андрей сбросил оцепенение, подкидывая опустившийся было карабин обратно ей в живот. Девушка пригнулась, внимательно ловя вмиг пересохшими глазами каждое его движение, а правая рука практически незаметно опустилась на пояс к ножу.

Андрей ничего не сказал (не мог пока), только медленно и очень выразительно покачал головой. Не надо, девочка. Она осторожно кивнула в ответ, распрямилась, дожевала кусок тушенки, сплюнула в костер и уже небрежно, нарочито развязно спросила:

– Ладно, лоханулась я, что дальше, дядя?

Так они и стояли, через костер, девушка, раскинувшая руки, и мужчина, целившийся в нее из ружья. Странное место этот овраг.

– Я не дядя тебе вроде, – сказал Андрей, в очередной раз удивляясь силе собственного интеллекта, выручающей его в экстремальных ситуациях.

Девушка нахмурилась, шмыгнула носом.

– Надо было сначала тебя, наверное, найти... – нагло бросила она через огонь и замолчала на полуфразе, словно собственной наглости испугавшись.

– Зачем найти? – спросил Андрей, и Гонзо едва слышно хмыкнул. Она снова нахмурилась.

– Как зачем... – вроде даже растерялась, – ну, чтоб кончить... а потом уж вещи смотреть, пожрать там... покурить... Ты чего, больной?

Андрей чуть не покачал головой, но спохватился.

– Ты сделай шажок влево, ладно, от оружия? – Ствол карабина вздрогнул, подтверждая просьбу. Она сместилась, он тоже. – Ты одна?

Ответил Гонзо, тихо, так, что она не услышала. Просто хмыкнул в подтверждение. Андрей кивнул, не дожидаясь ее ответа.

– Ты кто такая?

Девушка почти опустила руки, удивленно глядя на Андрея.

– Ты чего, правда больной? – вместо ответа спросила она. Андрей молчал, и она, немного поколебавшись, все-таки ответила: – Да никто я, чего уж тут непонятного... Ясно?

Ясно не было. Андрей посмотрел на убитую банку тушенки.

– Ты что, меня хотела... кончить из-за банки мяса? – Она подернула плечами. А чего там, мол, и из-за меньшего можно было... Удерживая карабин одной рукой, Андрей почесал кончик носа. Перчатка была влажная и пахла плесенью. – А попросить сложно?

На ее лице появилось сочувствие. Она вздохнула, покачала головой.

– Откуда ты тут такой, чудачок? – Пришла очередь Андрея хмурить брови. – Больной и с ружьем... – Она вгляделась в оружие. – Да еще с неплохим...

– Я хочу, чтобы ты отбросила нож вон туда. – Он вновь качнул стволом, стараясь не обращать внимания на ее тон. – Сделай это левой рукой и медленно.

По ее лицу вновь пробежала целая гамма чувств. Словно увидела гавкающего кота. Но приказ выполнила, перепачканной в жире рукой осторожно, на виду, расстегнув ножны и отбросив нож к склону.

– Ты стрелять будешь или всю ночь мне в пузо ствол пялить?! – выплюнула она. – Это нелегко, знай!

– Знаю. А теперь сядь к костру, возьми банку и доешь. – Не дожидаясь, пока до нее дойдет, Андрей опустился на свернутую палатку, садясь на пятки и упирая приклад карабина в бедро.

Доходило до нее долго. Наверное, минут пять. Потом она недоверчиво покосилась на банку, словно мясо, которым она давилась четверть часа назад, было отравлено. Осторожно присела на корточки и взяла упаковку. Настороженно поглядывая на ствол «Волкодава», жадно начала есть, пальцами извлекая из жести кусочки мяса.

– Ты, может быть, один из извращенцев, что заставляют своих пленников делать разные там вещи? – неожиданно спросила она, отрываясь от еды. Андрей пожал плечами: