Хроника глобального бреда

Их группу доставили в подмосковный город Клин; Валя помнила, что здесь родился и жил композитор Чайковский. И музей его там есть, только не до музеев сейчас было!.. Приехавших определили в большое новое убежище и сразу же послали на помощь строителям других бункеров, которых много еще было в округе.

Эти убежища устраивали так: в большом котловане вбивали сваи и перекрывали их бетонными плитами; сверху перекрытий насыпали землю. Внутри делали легкие перегородки, ставили печки и солдатские двухъярусные кровати или просто деревянные нары. Освещение обеспечивалось керосиновыми лампами, система вентиляции работала на ручном приводе; вода добывалась из собственных скважин ручными насосами, а отходы поступали в большие котлованы в стороне от убежищ, сверху накрытые землей. Запасы продуктов и топлива размещались в боковых подземных бункерах по периметру конструкции. Просто и удобно: от снега, стужи и сотрясений эти сооружения защищали, а ядерный удар им незачем было выдерживать. Каждое убежище вмещало несколько сот человек.

Когда сильно потемнело и похолодало до минус двадцати градусов, строительство прекратили и людей оставили в покое. Они устроились и стали жить под землей; жить и ждать солнца.

Масштабы работ по эвакуации и обеспечению сохранения жизни народа были гигантскими и все равно спастись могли далеко не все: едва-едва несколько миллионов человек были размещены в них из более чем ста миллионов, живших в Европейской России. Вывозили только население соседних с Москвой областей, а дальше них эвакуацию вообще не объявляли.

Южнее Брянска и Орла погибли все: там море залило обширные пространства Черноземья. Из регионов севернее и восточнее Твери, Ярославля, Костромы, Иванова, Нижнего Новгорода никого не везли: там взялись льдом разлившиеся воды Северного Ледовитого океана.

Из жителей Урала и Сибири уцелела лишь мизерная часть. Еще оставшиеся в живых пытались спастись в подвалах уцелевшей городской застройки, погребах сельских домов, самодельных землянках; немногим это удалось.

Лехина Настена и ее дочка ни под какую эвакуацию не попали — слишком далеко от Москвы; здесь ее и не планировали: некогда и некуда было вывозить людей. Убежища и так переполнились — их строили только в Нечерноземной зоне, куда не дойдет вода. К тому же фронт быстро приблизился к Курску, а за ним наступало море, легко разливавшееся по степной местности; успеть спастись было уже невозможно.

Понимая, что люди здесь все равно погибнут, и не в силах иначе отразить бешеный натиск южан, правительство решилось на нанесение ядерных ударов по крупным скоплениям наступавших. Этих ударов нельзя было избежать — один из них и был нанесен на дальних подступах к Курску. Здесь, в восьмидесяти километрах от города было село Лешки Хорькова.

Было… да перестало быть. Вскоре все покрыла вода, наступившие морозы сковали ее льдом.

10

Обитатели бункера догадывались, что их родные погибли; такие мысли старались гнать — надеялись, что нет. Никто не мог знать точно!.. Решили не говорить об этом вслух, вспоминать молча — в памяти они остались живыми.

Прошлая жизнь вообще вспоминалась часто и не отпускала от себя подолгу. А вот недалекое будущее даже представить было почти невозможно! Но однажды Леха спросил:

— А как думаете, мужики, что дальше будет?.. Как будем жить, когда из бункера выйдем?

Павел хмуро ответил:

— Никак. Ничего не будет — все разрушено... быкам «хвосты крутить» будем! Хотя и быков-то сейчас не найдешь: все живое погибло.

Орлов вмешался:

— Не скажи! Много людей в живых останется. В больших убежищах наверняка и скотину держат, и семена для будущего разведения. У нас же было правительство! Не могло оно об этом не думать. Зачем иначе людей спасать?

Галстян неохотно согласился:

— Скотина, наверное, будет… и семена будут. Но не будет главного для цивилизации — электричества; без него ни один станок работать не будет, ни один компьютер! Мы уже год здесь, а слышите, как без конца землю трясет?.. Электростанции-то разрушаются! Достаточно чуть только турбине сместиться, и все — строй заново! Наверное, и плотины все прорвало… и их заново строить. Для этого нужны транспорт, экскаваторы, краны, много рабочих; снабжение нужно, жилье, питание. А если потребуется новую турбину изготовить?.. Даже если станки уцелели, для них опять электричество требуется! Замкнутый круг. Для сложных дел инфраструктура нужна, согласованная работа разных отраслей промышленности. В общем, электричества не будет — промышленности не будет; промышленности не будет — электричества не будет. Все, «сливай воду»!

Хорьков с тоской в голосе бормотал:

— Ну как это, сливай?.. И после гражданской войны, и после Отечественной все же восстановили. Из полной разрухи!

— Тогда из-за границы оборудование везли, и разруха не такая была. Заводы-то почти целые стояли! А сейчас… за границей ничего не купишь, заводы разрушены. Да персонала нормального не найдешь!

— Да-а, ребята. Боязно подумать, как все это возрождать придется, — поддержал Орлов. — Сумеем ли?.. Ведь даже не разрушение промышленности — главное. Совсем в другом дело! Запасы продуктов иссякнут, тогда сразу же придется думать о питании — в первую очередь! Людей много будет, все в одной «куче» — их святым духом или «манной небесной» не прокормишь; в заботе о пропитании народ быстро отвыкнет от прошлой цивилизованной жизни, мгновенно растеряет интеллект, который еще долго не будет востребован. Люди ведь очень быстро дичают! Начнут группами «кучковаться», потом родами, племенами. Вожди объявятся — культурой, конечно, не обремененные; уже силой начнут заправлять! Зачем им цивилизация, когда простые человеческие блага и так есть? У вождя и его приближенных — вдоволь еды, красивых наложниц, роскошных вещей, разного оружия… золотишка, конечно! Золото у всех в цене: что у цивилизованных людей, что у дикарей. У диких, так еще больше — красивое оно! Займется тогда «верхушка» поддержанием своего исключительного положения. Вражду, раздор сеять будет. Инакомыслящих — в яму!.. Можно и на кол. Чужие племена — покорить!.. Можно и вырезать. И так далее. Готовое варварство!.. Оглянуться не успеешь — все само собой образуется. Зачем тогда такому вождю электричество, «умники» всякие? Ему и без того хорошо! И так — тысячи лет, пока снова цивилизация народится. Вот чего, парни, я боюсь!

Замолчали. Леха был просто ошарашен; растерянно спрашивал Орлова:

— Неужто правда так будет? Неужели «нормально» нельзя — чтоб как раньше?.. Я хочу так же! Зачем тогда мы все здесь терпим, зачем вообще живем? Может, сдохнуть лучше было?.. Скажи, Саня, ты же умный!

— Затем и живем, Леша, что нельзя иначе — нельзя роду человеческому прекратиться! Так ли будет, не так… какая разница? Писали, что еще задолго до нашей другие цивилизации были, погибли они. Но люди-то остались! В этом заключается смысл жизни — и каждого человека, и всего человечества: поддерживать свое существование. Буквально по обязанности!.. Такая обязанность сама вытекает из смысла жизни. Только это явный смысл — любому видимый, а есть еще и скрытый, понятный не сразу.

— Расскажи!

— Попозже. Я надеюсь, что все будет так, как мы хотим: что все образуется, пойдет по лучшему пути. Именно мы должны будем этого добиться — мы и такие как мы! Не выйдет если, рухнет цивилизация… ну так что же? Пойдем, значит, на новый «виток» — эволюция ведь происходит по спирали. Для развития цивилизации до того уровня, до какого у нас она дошла, времени требуется немного — всего несколько тысяч лет! Последнее оледенение было двадцать тысяч лет назад, а десять тысяч лет назад, когда лед растаял, был всемирный потоп — Ноев потоп. Ни то, ни другое не стало фатальным для наших предков! Я уже рассказывал о нынешней катастрофе и повторяю: много раз такое бывало! Не знаю, когда еще будет; может, через двадцать тысяч лет, может через двести тысяч — это зависит от плотности вещества в тех областях Вселенной, через которые она проносится по космосу. В нынешний «промежуток» между катастрофами мы вон, до какого уровня дошли! И атом расщепили, и в космос полетели, и компьютер изобрели; в следующий раз, может, и дальше уйдем. Главное — чтобы жизнь на Земле не прервалась... все равно придем к тому же!