Черные Земли

«Наверное, серебряные столовые приборы, – ехидно подумал он, разворачивая салфетку. – Наверное, Принц, наконец, решил доверить нам ложку и вилку…»

Но это действительно был нож!

С перламутровой рукоятью, покрытой тонкой серебряной филигранью. А в центре рукояти выкована эмблема клана Таррантов. Лезвие острое и яркое, и от него исходит свет, слишком холодный, чтобы быть отражением света фонаря, и не отбрасывающий тени, а следовательно, неестественный.

Пораженный Дэмьен уставился на нож. Холодное пламя. А чем же это может быть еще?

Но какого черта…

Йенсени подсела к священнику и посмотрела на вещь, лежавшую у него на ладони.

– Что это такое?

– Это его, – выдохнул Дэмьен. Он вспомнил, как этот нож в Брианде вспорол руку молодому мужчине. Вспомнил, как этот нож в Запретном Лесу вспарывал окровавленные бинты на животе у Сензи. Вспомнил, как этот нож во многих других местах… – Это его нож. Только раньше он не был подвергнут Творению…

А сейчас, вне всякого сомнения, это произошло. И все же… если этот свет и впрямь представляет собой холодное пламя Охотника, то это можно было бы почувствовать и через салфетку. А тут… Дэмьен сомкнул руку на лезвии – осторожно, чтобы не искушать его, – но ничего не почувствовал. Ни холода. Ни зла. Ничего из того, что он привык связывать с могуществом Тарранта или с волшебным мечом, который тот постоянно держал при себе.

– А сейчас? – спросила девочка.

Он раскрыл ладонь. Салфетка, в которую был завернут нож, потемнела, а само лезвие осталось ярким. Это был свет холодного пламени, вне всяких сомнений. Слишком часто Дэмьен видел его, чтобы с чем-то спутать.

– По-моему, он заговорен, – прошептал он.

И подумал при этом: «Холодное пламя! Возможно, мне удастся взять его под контроль. Мне – и никому другому. Даже Принц не осмелился бы на такое – он не стал бы возиться с вещью, способной высосать его жизнь в мгновение ока».

Единственное, о чем он мог сейчас думать, – так это о его личном связующем звене с Таррантом, коммуникационном канале между двумя колдунами. Но подключиться к нему сейчас… Волна ненависти и отвращения нахлынула на него при одной только мысли об этом. Этот лживый вероломный ублюдок… Но он вручил им заговоренный нож. Предоставил им шанс. Жалкий, ничтожный, но все-таки шанс.

«И это наша единственная надежда, – внезапно понял он. – Да и он сам не смог бы предоставить нам никакого другого».

– А почему он не сказал нам об этом? – спросила Йенсени.

Едва услышав эти слова, он понял и какой нужно дать ответ, и его рука машинально сомкнулась на рукояти. Он завернул нож в салфетку и убрал с глаз долой.

– Потому что Принц не доверяет и ему тоже, – ответил он. – И все время следит за ним.

«И, возможно, следит и за нами, причем прямо сейчас».

– Нет, – прошептал он. – Принц считает нас совершенно беспомощными. Таррант представляет собой возможную опасность, а мы нет.

– Что такое?

Он вновь развернул салфетку и всмотрелся в подарок. Заметив, что нож складной, он вложил лезвие в рукоять. В таком виде нож был мал и удобен и легко помещался в ладонь. Или в карман. Или в рукав.

– Нам нельзя сейчас говорить об этом, – объяснил он. Очень тихим голосом. – Потому что если кто-нибудь нас подслушивает… тогда все кончено. Понимаешь, Йенсени? Так что ни единого слова.

Широко раскрыв глаза, девочка кивнула. Он снова завернул сложенный нож в салфетку и спрятал его в брючный карман. Позже, успокоившись, ему надо будет как следует над всем этим поразмыслить. Где держать нож и как его использовать.

«Нож в сердце столь же смертелен для посвященного, как и для любого другого смертного». Кто же сказал это? Сиани? Или Таррант? Воспоминания расплывались. Хорошо, все равно ему надо будет подумать. Надо будет придумать план действий.

– А мне что делать? – шепотом поинтересовалась девочка.

– Продолжай играть.

И он положил на пол между ними монетку – полцента северных стран, а мысль его меж тем лихорадочно работала.

«Нет, Джеральд Таррант, я тебя действительно не знаю, – думал он. Взял сданные девочкой карты, развернул их в руке веером. – Совершенно не знаю».

В кармане горело холодное пламя.

18

– Дэмьен! Дэмьен! Вставайте!

Тьма рассеялась до полутьмы, перечеркнутая светом фонаря. По другую сторону решетки маячили фигуры воинов, перепоясанных мечами. Йенсени расталкивала его.

– Они говорят, что нам пора повидаться с Принцем.

Медленно, мучительно он поднялся на ноги. Мышцы затекли и разболелись от холода и бездействия, да и короткая цепь на щиколотках мешала ему подняться с необходимой легкостью. И все же в конце концов он встал и посмотрел на людей, столпившихся в другой половине подземелья. Шесть мужчин и командир-ракх. Катасах.

– Его Высочество желает видеть вас, – объявил длинногривый капитан.

Дэмьену не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, а затем отступить на шаг, давая страже возможность отпереть дверь. Трое воинов прошли в темницу и застыли вокруг узника.

– Повернитесь, – приказал ракх.

Дэмьен повиновался. Его руки завели за спину и на запястьях защелкнули наручники. На этот раз они стали еще жестче, чем в предыдущий, отметил он. Сегодня они ведут себя с особой осторожностью.

– Выводите его, – скомандовал ракх.

– А меня?! – возмутилась Йенсени. Она рванулась было к Дэмьену, но солдат ухватил ее сзади. – Одна я тут все равно не останусь.

– Ты тоже можешь пойти, – разрешил ей ракх. – Только тебе придется надеть вот это.

Он протянул ей что-то сверкнувшее в свете фонаря. Это был металлический браслет, шириной в полдюйма и дюймов десяти – двенадцати в окружности. С браслета свисал металлический же диск, на котором было что-то выгравировано, а что, Дэмьен не мог со своего места разобрать.

– Что это такое? – спросил священник.

– Если вы будете вести себя хорошо, то это всего лишь украшение. Но если ваше поведение хоть в какой-то мере вызовет неудовольствие Принца, то… скажем так, девочке придется разделить его недобрые чувства. – Ракх помолчал, давая Дэмьену осмыслить услышанное, потом осведомился: – Ясно?

– Ясно, – пробормотал Дэмьен.

«Ах ты, ублюдок», – подумал он.

Йенсени явно хотела услышать от Дэмьена хоть какие-нибудь инструкции; глаза ее были широко раскрыты, и в них застыл страх.

«Какое у меня право вовлекать ее в мои неприятности», – мрачно подумал священник. Скорее всего, ему придется на кого-то накинуться – и произойдет это уже скоро. И если ему повезет, если очень повезет, то, погибнув, он прихватит с собой и Принца. Ну а теперь получалось так, что… убивая Принца, он тем самым убьет и Йенсени.

«О Господи, вразуми меня. Я решил, если понадобится, пожертвовать собственной жизнью. Но имею ли я право жертвовать и жизнью этой девочки?»

В конце концов он осторожно промолвил:

– Не думаю, что без этой штуковины они разрешат тебе идти со мной.

Вина свила гнездо у него в груди, вина и раскаяние, но он не мог сказать больше ничего, если, конечно, не собирался выдать собственные намерения. Поняла ли девчушка, на что ей предлагают дать согласие?

– Ладно.

Она произнесла это едва слышным шепотом. Страж взял ее за руку и вывел из темницы – довольно грубо, подумалось Дэмьену, – а затем ракх защелкнул браслет у нее на шее. Послышался характерный металлический щелчок.

– Выводите, – распорядился ракх.

Стражники вывели Дэмьена из зарешеченной половины подземелья туда, где стоял ракх. Скованного по рукам и ногам, его тем не менее предъявили на дополнительный осмотр командиру, да и сами встали впритык, не спуская со своего пленника глаз. И вновь Дэмьен подумал о том, что его принимают за какого-то чудодея.

– Вам следует знать, – сообщил ему ракх, – что мне приказано убить вас в ту же секунду, как вы что-то затеете. Не ждать, не спрашивать, не выяснять ваши подлинные намерения, а просто убить.