Однажды летом

Антракт в оркестре.

Вербовщик. Смотрите! Не позже пятнадцатого июня!

Жора (подходя к пусковой ручке). Меры приняты! Доедем!

Напряженная тишина. Жора крутит ручку. Искры нет. Мотор безмолвствует. Жора продолжает надсаживаться. Результаты те же.

Пользуясь заминкой, мама пытается всучить Телескопу подушку.

Наконец Жора в третий раз чуть ли не со слезами запускает мотор. Машина вздрагивает, и мотор издает дряблое тарахтение.

Жора вскакивает в машину и окидывает толпу огненным взглядом.

Автомобиль трогается с места. Волков нажимает сигнал, который издает ветхозаветные, давно забытые, внезапно обрывающиеся звуки «матчиша».

«Матчиш прелестный танец, та-ра-та».

Мальчик надувает пузырь.

Играет музыка.

Гул приветственных восклицаний,

Проехав таким торжественным образом шагов десять, мотор глохнет и останавливается.

Жора с насильственной улыбкой выпрыгивает из машины, пытается завести мотор, но это не удается.

Томительное ожидание кончается тем, что Жора со злым лицом лезет под автомобиль. За ним лезет Волков.

Телескопу одному приходится сносить недоуменные взгляды провожающих.

Потные грязные лица Жоры и Волкова под машиной.

Когда автомобилисты вылезают оттуда, то обнаруживают, что порядочная часть толпы уже разошлась. Со вздохом они подымают капот и погружают руки в мотор.

Редеет оркестр. Один за другим расходятся кларнетист, валторнист, барабанщик, тарелочник и капельмейстер.

Постепенно угасающие звуки оркестра, лишенного различных инструментов.

Некоторое время сочувственно играет еще добрый геликон в трусиках.

Хриплое и глупое соло на геликоне. Но скоро уходит и этот добряк.

Из магазинов выходят продавцы и опускают железные рифленые шторы.

Грохот опускаемых штор.

В окнах зажигается яркий свет.

Вечер. Автомобиль посредине пустой темноватой улицы. Из-под него торчат три пары ног отважных автомобилистов.

Бледный мальчик, пользуясь случаем, влез в машину и там хозяйничает.

Горемычная мама сидит на тумбе и плачет.

Из-под машины вылезают все трое и поспешно занимают места.

Жора заводит мотор. Слышится долгожданный стук. Зажигаются бледные фары.

Волков дает сигнал. «…Привез его испанец, брюнет могучий…»

Машина делает скачок и катит по улице.

Мама с неожиданной энергией бежит за машиной, забрасывает туда подушку и на ходу обнимает сына.

Телескоп. До свиданья, мама!

Волков (впустую улицу). Прощайте, ребята!

Жора затягивает песню. Волков и Телескоп ее подхватывают.

Песня.

Часть вторая. Дышите носом

Тот час утра, когда солнце уже взошло, но блистающая повсюду роса еще вызывает ледяную дрожь.

По широкому шляху неторопливо и деловито, как такса, движется автомобиль.

На заднем сиденье, уткнув нос в мамину подушку, спит Телескоп. Впереди дремлет Жора. Голова его мотается от капризных бросков автомобиля.

За рулем – преувеличенно серьезный Волков. Взглядом капитана он окидывает кукурузные поля, придорожные деревья, сухие колеи. Иногда он даже прикладывает ладонь ребром ко лбу и неустрашимо вглядывается вперед. Между тем дорога имеет чрезвычайно мирный вид и не сулит никаких опасностей.

У километрового столбика с цифрой «25» машину так встряхивает на ухабе, что Жора просыпается. Радостно улыбнувшись, он сразу хватается обеими руками за рулевую баранку. Волков обороняет свою прерогативу локтями.

Жора (возмущенно). Ты же управлял всю ночь. Что за свинство!

Волков. Не мешай. Я водитель машины.

Жо р а. А я бортмеханик. Должен сменять уставшего водителя.

Волков. Я не устал.

Жора. Какое мне дело! По правилам должен уставать.

Волков (просительно). Еще минуточку.

Жора (неумолимо). Ваше время истекло, товарищ.

Волков нехотя отрывается от руля. Друзья пересаживаются на ходу. За это время не управляемая никем машина описывает прихотливую циркуляцию и чуть не попадает в канаву. Жора поспешно выводит машину из опасного положения и кидает на Волкова взгляд, в котором ясно читается: «Вот что ты наделал своими дурацкими штуками».

Телескоп переворачивается на другой бок и засыпает еще слаще.

Машина движется по дороге с приличной скоростью – километров четырнадцать в час. Теперь Жора повторяет все капитанские движения Волкова, а Волков смотрит на него с завистью.

Впереди машины появляется движущаяся в том же направлении крестьянская телега. В ней на соломе, кроме возницы, восседают две фигуры – мужская и женская.

Волков радостно хватается за сигнал. Наконец нашлась работа и для него.

Резвый «матчиш».

Волков (кричит). Прочь с дороги!

Автомобиль медленно нагоняет телегу. Теперь ясно видны ее пассажиры: пожилой мужчина в черной пелерине с бронзовыми львиными застежками. Физиономия у него полная, блудливая, кардинальская. Однако на голове совсем не кардинальская шляпа, а обыкновенная летняя кепчоночка с погнутым козырьком. Ноги в полосатых брюках и расплюснутых парусиновых туфлях он свесил с телеги. Девушка одета менее разнообразно, чем ее спутник. На ней бедный ситец и бумажный платочек.

Волков оборачивается назад и будит Телескопа.

Волков. Все наверх. Справа по борту неприятельский дредноут.

Автомобиль уже поравнялся с телегой. Телескоп раскрывает глаза. Прямо перед ним чудное виденье – старик в необыкновенной пелерине и девушка с нежным сонным лицом.

Телескоп даже приподымается, но машина резко и гордо бросается вперед. Телескоп падает на сиденье и долго смотрит назад, на девушку.

Волков и Жора тоже оборачиваются и смотрят. Смотрят до тех пор, покуда телегу не застилает облаком пыли.

Привал для завтрака. Машина стоит под деревом. Отважные автомобилисты разминают ноги на траве.

Волков. Ну, теперь кушать, кушать, кушать.

Жора. Питаться, питаться, питаться.

Волков. Но у меня ничего нет.

Жора. У меня тоже.

Оба поворачиваются к Телескопу. Бывший хранитель музея лезет в машину и приносит оттуда два яйца и булочку. Все это он кладет на газетный лист.

Жора. Телескоп!

Телескоп сейчас же идет к автомобилю и приносит оттуда еще одно яйцо.

Волков. Телескоп! Не пробуждай во мне зверя!

Телескоп совершает очередной рейс к машине и с отчаянным лицом извлекает на свет фанерный чемоданчик, разборка которого производится всеми вместе. Появляются баночка с вареньем, две котлеты и коржики.

Волков (жадно глядя на котлету). Теперь я понимаю что такое мама!

Все усаживаются на траве и раскладывают провизию.

Жора. Автомобиль, котлеты, девушка, коржики! Честное слово, жизнь прекрасна!

Но едва друзья приступают к еде, как внезапно раздается ужасный детский рев.

Они с недоумением подымаются. Вокруг никого нет, но кто-то плачет, плачет горько и убедительно.

Обойдя машину и даже заглянув под нее, автомобилисты не находят ничего подозрительного. Неожиданно в машине начинают шевелиться подушки и чемоданы, и из-под них возникает мальчик с пузырем «уйди-уйди». Он бледен более обычного. С лица его стекают потоки. Тут все – и слезы, и сопли, и дорожная грязь. Ревет он непоколебимо и уверенно, как видно, усматривая единственно в этом свое спасение. На автомобилистов он смотрит с боязнью.

Мальчик. Домой! К маме! Хочу кушать! Ма-а-а…

Телескоп (растерянно). Что это значит?

Волков. Мне кажется, что это заяц. Ни больше ни меньше, как автомобильный зайчик-с-пальчик.

Жора осторожно, как курицу, вынимает мальчика из автомобиля, ставит на землю и неумело гладит по голове.

Жора. Куда же ты бежал, мальчик? В Америку или в Индию? В джунгли или в прерии?

Мальчик (сотрясаясь от слез). На Днепрострой.

Телескоп возится в машине и сейчас же выносит оттуда имущество мальчика.

Телескоп. Конечно. Начитался «Пионерской правды» и бежал на строительство. Вот и вещественные доказательства: охотничий нож и карта пятилетки.