Страница 42 из 58
Осторожно освободив штанину и трость, Лейн, пребывавший в неподходящем настроении для игр, направился по аллее вокруг дома к Уэйверли-Плейс. У обочины, где стояла его машина, и ждал Дромио, он огляделся вокруг и сел в автомобиль.
Сцена 8
КАБИНЕТ БАРБАРЫ
Пятница, 10 июня, 11.00
Чреватое грозой спокойствие сохранялось в жилище Безумных Хэттеров и следующим утром, когда мистер Друри Лейн вернулся туда. Инспектора в доме не было — по словам Арбаклов, он не появлялся там после вчерашнего ухода во второй половине дня.
— Мисс Барбара дома, — мрачно ответила миссис Арбакл на вопрос Лейна. — Она позавтракала в своей комнате и еще не спускалась, хотя уже одиннадцать.
— Пожалуйста, спросите, могу ли я повидать ее.
Миссис Арбакл выразительно подняла брови, но послушно заковыляла вверх по лестнице.
— Мисс Барбара говорит, чтобы вы поднимались, — сообщила она, вернувшись.
Лейн застал поэтессу в комнате, куда тщетно стучал вчера. Она курила сигарету в длинном жадеитовом мундштуке, положив ноги на подоконник.
— Входите и, пожалуйста, простите мое déshabillé.[50]
— Оно очаровательно.
Барбара была одета в шелковый оранжевый халат, ее золотистые волосы опускались на плечи.
— Не обращайте внимания на беспорядок, мистер Лейн, — улыбнулась она. — Я весьма неряшливая особа и еще не успела прибраться. Возможно, нам лучше перейти в мой кабинет.
Она направилась сквозь полураздвинутые портьеры в крошечную смежную комнатушку, где находились письменный стол, стул, книжные полки и пишущая машинка.
— Я все утро писала, — объяснила Барбара. — Садитесь на стул, мистер Лейн. Я присяду на стол.
— Благодарю вас. Очаровательный кабинет, мисс Хэттер, и именно такой, каким я его представлял.
— Правда? — Она засмеялась. — Люди говорят ужасные вещи об этом доме и обо мне. Что в моей спальне якобы зеркальные стены, пол и потолок, что я каждую неделю меняю любовников, что я вовсе бесполая, что я выпиваю три кварты черного кофе и галлон джина в день… В действительности, как могут видеть ваши проницательные глаза, мистер Лейн, я весьма заурядная личность. Поэтесса, лишенная пороков, несмотря на слухи.
Лейн вздохнул:
— Мисс Хэттер, я пришел, чтобы задать вам очень странный вопрос.
— В самом деле? — Спокойствие и безмятежность исчезли. — Какой именно, мистер Лейн? — Барбара подобрала остро заточенный карандаш и начала рисовать бессмысленные узоры на столе.
— При нашей первой встрече во время вашей беседы с инспектором Таммом, окружным прокурором Бруно и мной вы упомянули кое-что, что по непонятной причине застряло у меня в голове. Я уже давно намеревался расспросить вас об этом подробнее, мисс Хэттер.
— Да?
Лейн посмотрел ей в глаза:
— Ваш отец некогда писал детективную историю?
Барбара изумленно уставилась на него — сигарета едва не выпала у нее изо рта. Лейн сразу увидел, что ее изумление искреннее, словно она с испугом ожидала совсем другого вопроса.
— Просто удивительно, мистер Лейн! Вы совсем как добрый старый Шерлок в книгах, которыми я зачитывалась в детстве… Да, папа писал детектив. Но как вы узнали?
Друри Лейн снова вздохнул.
— Значит, я был прав, — медленно произнес он. Его глаза наполнились печалью, которую актер постарался скрыть, отведя взгляд. — Тогда вы говорили, что ваш отец пробовал силы в беллетристике. Что касается моего вопроса, определенные факты указывали на эту крайне существенную возможность.
Барбара погасила сигарету.
— Боюсь, я не вполне понимаю. Но я верю вам, мистер Лейн… В начале прошлой осени папа спросил у меня, не могу ли я порекомендовать хорошего литературного агента. Я предложила своего собственного и спросила, неужели он что-то пишет?
Она сделала паузу.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Сначала папа смущался, но я настаивала, и наконец, когда я обещала хранить это в тайне, он признался, что задумал детективный роман.
— Задумал? — быстро переспросил Лейн.
— Так он сказал. Папа только набрасывал свои идеи. Ему казалось, что получается неплохо, и он хотел проконсультироваться с кем-нибудь сведущим в этой области, есть ли шансы опубликовать книгу, когда она будет закончена.
— Понятно. А он сказал что-нибудь еще, мисс Хэттер?
— Нет. Меня это не слишком заинтересовало, мистер Лейн, и теперь я этого стыжусь. — Барбара посмотрела на свой карандаш. — Хотя меня позабавил внезапный творческий порыв отца, который всегда проявлял сугубо научные склонности. Больше я об этом не слышала.
— А вы упоминали кому-нибудь о разговоре с отцом?
Она покачала головой:
— Я даже не вспоминала об этом, пока вы не задали мне вопрос.
— Ваш отец просил никому ничего не рассказывать, но, может быть, он сам сообщил об этом вашей матери или кому-то еще?
— Уверена, что нет. В противном случае я бы знала. — Барбара вздохнула. — Джилл и Конрад стали бы насмехаться над папой в общих разговорах, а маме он, безусловно, ничего не рассказывал.
— Почему вы так уверены?
Барбара сжала кулак и посмотрела на него в упор.
— Потому что папа и мама уже много лет почти не разговаривали друг с другом, мистер Лейн, — тихо отозвалась она.
— Понимаю. Прошу прошения… Вы когда-нибудь видели рукопись?
— Нет. Я не верю, что рукопись существовала — всего лишь набросок плана, как я говорила.
— А у вас есть предположения, где он мог его хранить?
Барбара беспомощно пожала плечами:
— Никаких — разве только в своей парацельсовской[51] лаборатории.
— А в чем состояла сама идея?
— Не знаю. Папа мне не рассказывал.
— Мистер Хэттер консультировался с вашим агентом?
— Уверена, что нет.
— Почему вы так думаете?
— Я спрашивала своего агента, обращался ли к нему папа, и он ответил, что нет.
Лейн поднялся.
— Вы мне очень помогли, мисс Хэттер. Благодарю вас.
Сцена 9
ЛАБОРАТОРИЯ
Пятница, 10 июня, 15.30
Спустя несколько часов, когда в доме было пусто, мистер Лейн потихоньку поднялся по лестнице на чердачный этаж, а оттуда к люку и выбрался на скользкую крышу. Детектив в плаще и с зонтиком над головой ежился, прислонясь к трубе. Лейн вежливо приветствовал его и, не обращая внимания на дождь, заглянул в отверстие трубы. Он ничего не увидел, хотя знал, что с фонарем мог бы разглядеть верх перегородки между комнатой смерти и лабораторией. Махнув рукой детективу, он спустился назад через люк.
На втором этаже Лейн задержался и огляделся вокруг. Двери всех спален были закрыты, а коридор пуст. Он быстро повернул дверную ручку и вошел в лабораторию. Детектив Мошер оторвался от газеты.
— Будь я проклят, если это не мистер Лейн! — дружелюбно сказал он. — Рад, что вы пришли. Это самая паршивая работа, какую мне когда-либо поручали.
— Безусловно, — пробормотал Лейн, скользя взглядом по комнате.
— Приятно увидеть человеческое лицо, — доверительно продолжал Мошер. — Здесь тихо, как в могиле.
— В самом деле… Мошер, вы можете кое-что для меня сделать? Вернее, для вашего коллеги на крыше.
— Для Краузе? — озадаченно спросил Мошер.
— Кажется, его так зовут. Пожалуйста, присоединитесь к нему. Похоже, он отчаянно нуждается в компании.
Мошер переминался с ноги на ногу.
— Ну, не знаю, мистер Лейн. Шеф строго-настрого приказал мне не покидать эту комнату.
— Я освобождаю вас от всякой ответственности, Мошер, — нетерпеливо сказал Лейн. — Пожалуйста, поднимитесь на крышу и будьте внимательны. Я не хочу, чтобы мне помешали. Если кто-нибудь попытается выбраться на крышу, гоните его.
— Ладно, мистер Лейн, — с сомнением отозвался Мошер и вышел из лаборатории.
Серо-зеленые глаза Лейна блеснули. Он последовал за Мошером в коридор, подождал, когда тот скроется наверху, потом открыл дверь комнаты смерти и шагнул внутрь. Комната была пуста. Лейн быстро подошел к окнам, выходящим в сад, убедился, что они закрыты и заперты, вернулся к двери, установил защелку, выбежал в коридор, захлопнул дверь и попробовал ее открыть. Дверь была заперта. Тогда он вбежал в лабораторию, запер дверь на задвижку, сбросил пиджак, засучил рукава и принялся за работу.
50
Домашнее платье (фр.).
51
Парацельс (Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм) (1493–1541) — швейцарский врач, естествоиспытатель и алхимик.