Любовный соблазн

Жанна приехала на ярко-красном «ситроене» и — то ли случайно, то ли намеренно, — садясь в машину, еще раз продемонстрировала свои потрясающе длинные ноги. Усевшись за руль, она улыбнулась Полю, включила зажигание и, посигналив на прощание, унеслась в темноту.

Они остались одни.

— Красивая машина. — Эйлин удалось, наконец, освободиться от его руки.

— Да, красивая.

— Жанна живет далеко отсюда? — Эйлин надеялась, что голос ее прозвучит достаточно ровно и спокойно, но в нем все же прорезалась нотка отчаяния.

— Довольно близко.

— Весьма удобно. — Заметив, как поползли вверх брови Поля, она торопливо добавила: — Для работы, конечно.

— Конечно, — милостиво согласился он. Последовала недолгая пауза, и Поль вдруг сказал: — Здесь нет причин для ревности, Эйлин.

Ей уже во второй раз за вечер захотелось дать по носу человеку, и это шокировало Эйлин, потому что ранее она не замечала за собой склонности к насилию. Скорее наоборот.

— Я думаю, вы льстите себе, Поль, — бросила она, вложив в эту фразу все свое раздражение.

— Возможно.

— И, уверяю вас, во мне нет ни капельки ревности!

— Можно только позавидовать.

Она так разозлилась, что даже не сразу решилась заговорить. Как он посмел допустить, что я ревную его к Жанне?! — спрашивала себя Эйлин, позабыв о том, как чувствовала себя в последние часы. Какое у него колоссальное самомнение! То-то, наверное, веселился, наблюдая в течение вечера, как две женщины стараются произвести на него впечатление! Что ж, пусть идет к черту, самоуверенный негодяй!

— Мать Жанны была лучшей подругой моей матери, — сказал Поль, когда они вернулись в дом. — Я на десять лет старше Жанны, она росла у меня на глазах.

Как мило. И это, конечно, объясняет те жадные взгляды, которые бросала на него Жанна, не так ли? Кого, интересно, он собирается обмануть?

— Ты не должен ничего мне объяснять, — буркнула Эйлин.

— Я делаю это не по обязанности, — мягко возразил Поль, хватая ее за руку и поворачивая к себе, — а потому, что хочу. Между нами не должно быть никаких недомолвок.

Она с сомнением посмотрела на него и заметила в его глазах грусть.

— Жанна для меня как член семьи, — тихо добавил Поль. — Вот и все.

Ей хотелось верить ему, и уже само это желание несло с собой предупреждение. Поль Дасте продолжал оставаться для нее загадкой, она не совсем понимала его и боялась, что не поймет никогда. Сейчас она стала для него объектом вожделения, но он привык иметь дело с женщинами, которые не прочь развлекаться с ним до тех пор, пока страсть не пройдет, не выгорит дотла, а потом уйти из его жизни, легко и непринужденно, как и пришли. Эйлин не хотела быть такой, как эти женщины. Уходя, она будет плакать и цепляться за него. Потому что она его любила.

— Как я уже сказала, Поль, ты не должен мне ничего объяснять, — спокойно и твердо повторила Эйлин, лишь сбавив немного тон. — Я приехала сюда, потому что надеялась помочь тебе в тяжелое время как друг. Вот и все. — И, приехав, совершила, наверное, самую большую в своей жизни глупость, мысленно закончила она.

— Ты очень добра к своим друзьям, Эйлин. Поль наклонился и, прежде чем она успела понять, что происходит, обнял ее. В следующее мгновение его губы — горячие и жадные — настойчиво искали ее рот.

Если бы две или три минуты назад кто-то сказал ей, что она ответит на поцелуй, Эйлин рассмеялась бы, но поток страсти захватил ее и понес навстречу Полю. Она обвила руками его шею, всем телом прижалась к нему, и остановить себя было равнозначно тому, чтобы перестать дышать.

— Очень хорошо, — насмешливо пробормотал Поль.

Для него это просто игра! Осознание этого простого факта дало Эйлин сил отступить на шаг и твердо сказать:

— Спокойной ночи, Поль.

— Спокойной ночи, Эйлин.

Она не удивилась бы, если бы он попытался задержать ее, но Поль даже не шевельнулся. Эйлин была уже на середине лестницы, когда Поль произнес ей вдогонку:

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной завтра в больницу и познакомилась с моей матерью.

Эйлин застыла на долю секунды, которой ей хватило, чтобы взять себя в руки, потом обернулась и бодро ответила:

— С удовольствием познакомлюсь с ней.

Это вовсе ничего не значит, предупредила она себя, продолжая подниматься по лестнице. Ничего. Очевидно, он чувствует, что просто обязан представить меня своей матери, если я поехала за ним в такую даль. Тем не менее плохое настроение, результат проведенного в компании Жанны вечера, исчезло без следа, и, когда Эйлин вошла в свою спальню и остановилась перед зеркалом, на нее смотрела девушка с сияющими глазами.

— Осторожно. — Она провела кончиком пальца по влажным, опухшим от поцелуев губам. — Поль не делал никаких заявлений и не давал обещаний, если не считать заявления о том, что он не верит в любовь и преданность.

Эйлин постояла перед зеркалом, всматриваясь в раскрасневшееся лицо, словно ответ на все ее смятение был там, потом глубоко вздохнула, отвернулась, сбросила туфли и отправилась в ванную. Сейчас она приготовит себе теплую ванну и полежит с полчасика, в таком возбужденном состоянии ей все равно не уснуть И не надо думать о Поле. Только не о нем. Последние несколько дней просто вынесли ее ненадолго из привычной колеи, и именно так их надо воспринимать. Жанна, несчастная любовь в университете, его другие женщины — да она с ума сойдет, если попытается разобраться во всем этом именно сегодня! Поль из тех мужчин, чья темная аура обволакивает каждого, кто сталкивается с ним, и, помня об этом, Эйлин может доверять себе не больше, чем ему.

Пустив воду, Эйлин задумчиво вернулась в спальню, разделась, накинула халат и стала снимать макияж.

Завтра нужно позвонить Фрэнку, сказать, что все в порядке. Эйлин знала, что ее внезапная поездка во Францию расстроила брата. Догадался ли он о ее чувствах к Полю? Нет, только не Фрэнк. Интуиция не самое сильное его качество. Наверное, он захочет предупредить ее, предостеречь, дать понять, что с мужчинами вроде Поля Дасте нужно держать ухо востро. Что ж, она и сама это знает.

Эйлин покачала головой и направилась в ванную. Да, знать-то она знает, умом. Тогда почему же сердце все равно надеется на что-то другое?

12

То ли из-за ванны, то ли потому что накануне Эйлин растратила, наверное, десятидневный запас нервной энергии, но на следующее утро она проснулась посвежевшей и отдохнувшей. Никаких снов, насколько ей помнилось, не было. Разбудила ее Доминик, поставившая на тумбочку чашку дымящегося кофе.

— Мадемуазель, вы хорошо выспались? Просыпайтесь.

— Сколько времени? — поинтересовалась Эйлин, наблюдая, как служанка ловко раздвигает шторы, чтобы впустить в спальню яркий солнечный свет.

— Десять часов. — Услышав огорченный вздох, Доминик добавила: — Нет проблем. Мсье в бассейне, он сказал, чтобы вы шли на завтрак. Через десять минут.

Как только Доминик вышла, Эйлин, решив, что кофе слишком горяч, быстро приняла душ, высушила волосы феном и наспех перехватила их сзади резинкой. Потом она проглотила кофе, натянула джинсы и темно-синий топик и взглянула на часы. Она уложилась ровно в десять минут. Пора спускаться.

Чувствуя себя уверенной и спокойной, Эйлин вошла в столовую, но уверенность и спокойствие куда-то улетучились, стоило ей увидеть, что Поль уже сидит за столом и читает газету. Судя по всему, он уже тоже принял душ после бассейна.

К завтраку Поль отнесся без формальностей. Черный шелковый халат был распахнут на мускулистой волосатой груди, которой могли бы позавидовать многие мужчины. Это и еще влажные, слегка вьющиеся надо лбом волосы, смягчавшие твердые черты лица, так подействовало на Эйлин, что она не сразу ответила на его ленивое: «Доброе утро».

Похоже, она даже разучилась ходить, потому что едва не упала на пути к столу, а когда, наконец, опустилась на стул, щеки ее уже пылали.

— Хорошо спала? — вежливо спросил Поль.