Любовный соблазн

— Эйлин?

Она подняла голову — Поль внимательно смотрел на нее.

— Нет ничего страшного в том, чтобы иметь доброе сердце, — мягко сказал он. — Лучше избыток заботы и внимания, чем ощущение ненужности.

Она справилась бы, если бы он говорил с ней холодным бесстрастным тоном с легким намеком на иронию. Пусть бы открывал глаза на мир, задевая ее гордость и самоуважение, вызывая в ней раздражение, злобу, даже ненависть. Но его сочувствие и понимание сломили Эйлин.

— Я… я хочу домой.

Ее голос предательски дрогнул, но Эйлин еще сдерживала слезы, пока Поль не обнял ее, не прижал к своей крепкой теплой груди. И тут она разревелась — со всхлипами и подвыванием, совсем по-женски. В этом плаче смешалась и давняя боль девочки, потерявшей родителей, и сострадание к Фрэнку, Сузан и Вилли, и обида на Роберта, и горе по Нэнси. Бедная, бедная Нэнси. Все переплелось, все смешалось, и Эйлин плакала так, как не плакала уже много лет со дня гибели матери и отца.

Поль дал ей выплакаться. Долгие минуты он ждал, не задавая никаких вопросов, прижимая Эйлин к груди и легонько поглаживая по голове. А когда поток слез иссяк, Эйлин почувствовала жуткий стыд. Как же так? Как могла она раскиснуть? И не перед кем-нибудь, а перед Полем Дасте! Что он теперь о ней думает?

— Вы слишком долго сдерживались. — Он говорил негромко, ласково, а от его рук, поглаживающих плечи, на Эйлин снисходило успокоительное тепло. — Я прав?

Эйлин насторожилась. Этот человек очень умен, а она дала ему шанс, которым воспользуется даже тупица.

— У меня и в мыслях не было довести вас до слез, — продолжал Поль. — Вы ведь это знаете?

— Дело не в вас.

Эйлин чувствовала, что у нее горит лицо, но нельзя же стоять, вечно прижавшись к его груди, и она отстранилась, обнаружив при этом, что Поль не готов отпустить ее. Эйлин шмыгнула носом, зная, что выглядит, должно быть, как обиженная школьница.

— У вас можно попросить носовой платок, Поль?

— Секунду. — Он по-прежнему смотрел в ее заплаканное лицо, в бирюзовые глаза, ставшие невероятно красивыми. — Если не мои неуместные реплики, то что тогда?

— Н-не знаю. Всякое. — Эйлин услышала свой дрожащий голос и почувствовала злость и раздражение. Ей нужно быть сильной и собранной, готовой противостоять Полю, и женская слабость здесь неуместна. — Время для всех было тяжелое.

— И вы показали себя с наилучшей стороны. О черт, если он будет продолжать в том же духе, я снова разревусь! — подумала Эйлин. Столько лет не плакала, а теперь не могу остановиться!

— Не совсем. — Она снова сделала слабую попытку высвободиться из объятий Поля, но у нее опять ничего не вышло. — Наверное, ситуация, в которой оказались мои племянники, так схожа с той, в которую в детстве попала я, что мне трудно их разделить. Те чувства иногда мешают мне принимать нужные решения.

— Расскажите.

Поль отпустил ее, чтобы достать из кармана белоснежный платок, но, когда Эйлин стала вытирать лицо, его сильные руки снова обняли ее за плечи.

Несмотря на переживания, у Эйлин все так же кружилась голова от восхитительного и пьянящего аромата, исходящего от Поля. У нее подкашивались ноги — даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что сексуальное притяжение может быть столь сильным.

Эйлин глубоко вздохнула и, комкая в руке носовой платок, рассказала Полю об обстоятельствах, приведших ее в дом Фрэнка.

— Такая хрупкая, такая воздушная, — проронил Поль, когда Эйлин умолкла. В его голосе послышалось что-то похожее на замешательство. — А ведь с первого взгляда вы кажетесь…

— Обычной недалекой девицей? — неприязненно подсказала Эйлин. Ей вспомнилась вдруг их первая встреча. Значит, он отнес ее к тому типу женщин, которые весь день только и делают, что болтают по телефону сподругами!

— Нежной и хрупкой, — спокойно поправил Поль. — А на самом деле вы…

— Крепка, как старые сапоги?

Эйлин стремилась грубостью вызвать его раздражение — и чтобы разрушить умело создаваемую Полем атмосферу интимности, и чтобы еще раз укрепить себя в решимости не поддаться открывшимся вдруг ей его новым качествам.

— Очень сильная и храбрая женщина. — Поль чуть наклонил голову набок. — Вы так и не сказали мне его имени, Эйлин.

Его стратегия нанесения внезапных ударов снова сработала: Эйлин вздрогнула, но, когда попыталась придать лицу недоуменное выражение, уже поняла, что от его проницательных глаз не укрылось ничего.

— Имя того, из-за кого вы спрятались в раковину, — вкрадчиво пояснил Поль.

Ну нет, на этот раз у него ничего не выйдет! Эйлин в упор посмотрела на Поля, невольно спрашивая себя, зачем природа наградила его помимо всего прочего соблазнительными губами.

— Я могла бы задать вам тот же вопрос, Поль. Вы сказали, что не верите в любовь и в продолжительность чувств. Для этого должна быть какая-то причина.

Он отстранился и с явным удивлением посмотрел на нее. Его глаза сузились, руки опустились, и Эйлин поняла, что задела за живое.

Беспокоило то, что ожидаемого удовлетворения она не почувствовала.

— Туше, мисс Стейвор. — Голос Поля прозвучал холодно и отстраненно, и Эйлин вдруг ощутила, что ей не хватает его тепла, доставлявшего прежде почти физическую боль. — Значит… мы с вами оба… реалисты. Это вы хотите сказать?

Эйлин хотела сказать совсем другое, и Поль это знал. Она вернула ему платок. Рассказывать о Роберте ей пока не хотелось, а пускаться в откровения вряд ли разумно. Она и так уже поведала ему слишком многое, когда говорила о своем детстве и обо всем прочем. Лучше было бы помолчать.

— Пойдемте. — Поль протянул руку, не сводя взгляда с лица Эйлин. — Я знаю то, что поможет вам расслабиться и почувствовать себя лучше.

Эйлин недоверчиво посмотрела на него и спросила:

— И что же?

— Бассейн, что же еще? — Он улыбнулся. — Как я уже сказал, у меня большой выбор купальников, и вы без труда найдете что-нибудь подходящее. Мы немного поплаваем, выпьем по паре коктейлей, а потом переоденемся к ужину.

— Я уже сказала, что не останусь.

— А я сказал, что останетесь, — возразил он. — Кетлин очень расстроится, решив, что вы не пожелали отведать блюда, которые она готовит чуть ли не с утра.

Эйлин зарделась. Поль ставит ее в неловкое положение, а это нечестно.

— Настоящий шантаж, — сдержанно заявила она.

Поль выразительно пожал плечами.

— Так и есть. Я хочу хотя бы на один вечер освободить вас от дел. Эйлин, неужели это преступление? Фрэнк согласился с моим предложением. «Очень любезно», по-моему, он так выразился.

Эйлин смутилась еще сильнее, а в глазах Поля уже прыгали искорки смеха.

— Обещаю вам быть хорошим мальчиком. Буду обращаться с вами так, как обращался бы со своей тетей.

Он стоял перед ней — высокий и гибкий, сложив руки на груди, открытый ворот рубашки позволял увидеть сильную шею. Решительный, внушительный, настоящий мужчина. Эйлин сглотнула. Невозможный человек. Невозможная ситуация!

— Хорошо. — И почти с отчаянием добавила: — Но только ужин, никакого бассейна. — Одетая, она еще как-нибудь справится с влечением к Полю, но полуобнаженная…

— Не умеете плавать? — поинтересовался он, насмешливо дернув бровью.

— Очень плохо, — неохотно призналась Эйлин.

— Тогда мы вот что сделаем. Кетлин уже отнесла коктейли к бассейну, а вода подогрета сильнее обычного. Я каждый вечер плаваю перед ужином, это полезно для циркуляции крови.

Может быть, сама мысль о том, что ей предстоит увидеть Поля чуть ли не нагишом, привела Эйлин в замешательство. Воспользовавшись ее состоянием, Поль взял Эйлин за локоть как будто имел полное право прикасаться к ней, когда захочет, и повел к дому. Аргументы были исчерпаны.

7

Час спустя, лежа на шезлонге у бассейна и попивая легкий коктейль, Эйлин призналась сама себе, что давно так здорово не отдыхала.

Да, конечно, было несколько щекотливых моментов. Во-первых, когда она вошла в раздевалку, отведенную для гостей, представляющих прекрасную половину человечества, и увидела длинный ряд бикини, то по-настоящему запаниковала. На ее взгляд, все эти крохотные полоски ткани были абсолютно неприличными, но, в конце концов, Эйлин удалось отыскать более-менее целомудренный купальник своего размера. Правда, и он имел пугающе глубокие вырезы по бокам и сильно открывал грудь, но все же отличался от остальных скромностью.