Нечестивый Грааль

Бритт уходить не собиралась — она зашла в соседнюю пустую кабинку и стала ждать, пока Романо наберет «ноль» и попросит оператора соединить его с полицией. У него создалось впечатление, что ей важно было проследить, как бы он не сообщил чего-нибудь лишнего. Повесив трубку, Романо ощутил значительное облегчение: по крайней мере, тело Феликса Конрада не надолго останется без надзора.

По пути в епископат Бритт и не думала жаловаться на быструю ходьбу. Судя по всему, услышав от Романо, что отцу Мюллеру нравится заниматься не совсем каноническими интерпретациями церковной истории и что он немало наслышан о Феликсе, его спутница летела на предстоящую встречу как на крыльях.

Отец Мюллер встретил их в приемной зале и сразу проводил по темноватому коридору в свой кабинет. Его облачение — черный костюм, накрахмаленная белая рубашка с узким черным галстучком — более соответствовало званию священника, нежели свободный стиль одежды Романо. Обменявшись любезностями, они перешли к делу.

— Перед тем как мы с вами перейдем к обсуждению Феликса Конрада, — начал Мюллер, — я должен засвидетельствовать, что с огромным интересом ожидаю вашей готовящейся к выпуску книги «Подложный Иисус». Мне не терпится расспросить вас, что конкретно вы подразумеваете под словом «подложный».

— Увы, я не располагаю достаточным временем, чтобы это объяснить, — ответила ему Бритт. — Замечу только, что у большинства людей создается превратное впечатление на этот счет. Я не ставила своей целью уверить общественность, что Иисус является неким подлогом. Главная идея книги — исправить некогда сформированные ложные представления о Нем самом и о Его учении.

Мюллер, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди.

— Позвольте предположить, что вы — приверженка философского течения, согласно которому Христос явился в мир с просветительской целью. То есть недостаточно поверить, что Он стал Спасителем через распятие и воскресение, — необходимо прежде приобрести знания и подкрепить их добрыми деяниями?

Бритт улыбнулась:

— Я закажу вам написать аннотацию к моей книге, отец Мюллер.

— То, что я угадал ваши предпосылки, вовсе не значит, что я их разделяю. Мое мнение таково: гностицизм — хорошая приманка для тех, кто боится подвергнуть свои философские взгляды всестороннему анализу. — Мюллер поправил на носу модные очки. — К тому же я не согласен с религиозными воззрениями, направленными против апостола Павла.

— Хайнц, оставь Павла в покое! Бритт написала книгу «Святой Павел — апостол, ходивший опричь Христа», так что ей не составит труда опередить нас по всем пунктам. Расскажи ей лучше, что ты знаешь о Феликсе Конраде. Это он предоставил Бритт материалы, которые, как мне кажется, и побудили ее развить в «Подложном Иисусе» довольно любопытные теории.

— Прошу прощения, — осклабился Мюллер, — Джозеф, вероятно, предупреждал вас, что уход от темы — мое слабое место…

— Вообще-то я предпочел бы не разглашать твои, мягко говоря, особенности, — заметил Романо.

— Тогда мне лучше вернуться к начатому, пока не поздно, — приподнял брови Мюллер. — Как я уже рассказывал Джозефу, Феликс служил приходским священником и — по-моему, так говорится у вас в Штатах — дошел до ручки. Он соборовал перед смертью своего дядюшку, который, в свою очередь, принимал последнюю исповедь у аббата Беранже Соньера. После откровенностей дяди на смертном одре Конрад, по слухам, стал совершенно неадекватным. Поговаривали, что тот якобы поверил ему некую тайну, обнаруженную Соньером в Ренн-ле-Шато и принесшую аббату огромное богатство. Прихожане Конрада начали сетовать, что священник излагает в своих проповедях невразумительные мистические идеи. Но церковь не успела вплотную заняться нововведениями Конрада, поскольку его мать вскоре скончалась, оставив сына единственным наследником значительного состояния. Как епархиальный священник, Конрад мог и принять управление семейным имением, и продолжать службу в своем приходе, но вместо этого он послал в Рим прошение об оставлении священнического сана. Власть епископа отныне казалась ему невыносимой. Добившись секуляризации, Конрад уехал в доставшийся ему от матери особняк в Хитцинге, где и втерся в какие-то подозрительные сообщества. Прославился он и своими возмутительными заявлениями.

— Они потому возмутительны, что противоречат церковной доктрине? — поинтересовалась Бритт.

— Ничуть, но они напичканы погрешностями, искажениями, а то и полностью ошибочными сведениями. Я бы посоветовал вам не придавать никакого значения полученным от него сведениям до тех пор, пока не добудете для них серьезных и основательных доказательств. В последние годы Конрад все больше увязал в нелепых теориях; я бы нисколько не удивился, если бы он провозгласил Папу Римского антихристом, а мать Терезу — наследницей Марии Магдалины по прямой.

— Послушайте, я тоже не сразу ему поверила, — возразила Бритт. — Однако, перелопатив горы материала, пришла к выводу, что многие из его заявлений представляют хоть минимальный, но все же интерес.

— А я вам говорю лишь одно: перед тем как ссылаться в книге на сведения, полученные от Конрада, неплохо бы запастись подкрепляющими их существенными данными. Этот Конрад — total verückt, совершенный безумец, как говорят у нас в Вене.

Бритт с беспокойством посмотрела на Романо, словно обращаясь к нему за поддержкой.

— А примеры? Что вы скажете о тайне, якобы обнаруженной Соньером, и о его скороспелом богатстве? Я видела фотографии виллы Вифании и башни Магдалы. Не очень-то они похожи на владения скромного сельского пастора.

Глаза у Мюллера заблестели. Из стопки бумаг на столе он вытащил файловую папку.

— Ходит немало слухов по поводу того, каким образом Соньер заполучил свои богатства. Здесь и золотой клад визиготов, и Соломоновы сокровища, и драгоценные военные трофеи Дагобера, и катарские ценности, пропавшие из Монсегюра, — вплоть до ограбления караванов, которые правитель Ренна переводил через испанскую границу. Ну и конечно же, Святой Грааль, Менора, Ковчег Завета и неизвестные документы, которыми Соньер шантажировал то ли церковь, то ли Габсбургов. На всем этом пасется несметное количество теоретиков заговора.

Бритт слушала очень внимательно, но потом нетерпеливо спросила:

— И какому из предположений лично вы отдаете предпочтение?

Мюллер раскрыл папку и подал Бритт несколько ксерокопий.

— Вот образцы раздаточного материала, который я использую на занятиях в университете. Этот комплект я приготовил специально для вас. Здесь вы найдете копии документов, свидетельствующих о том, что Соньер был лишен прихода: епархия Каркассона признала его виновным в мздоимстве во время богослужений. Вероятно, он был одним из первых священников, увидевших источник дохода в продаже приглашений на мессы. Соньер рассылал их благочестивым католикам по почте наложенным платежом и рекламировал себя в религиозных газетах и журналах. Вот так он и скопил свое состояние.

— Но я во многих книгах и статьях встречала намеки на некую тайну, которая будто бы обеспечила его материальное благополучие.

— Что тут можно сказать? — пожал плечами Мюллер. — На тайнах продается больше книг, чем на обычных фактах.

— Профессор Хэймар убеждена, что в Ренн-ле-Шато может храниться разгадка Святого Грааля, — вмешался Романо. — Бритт, вы не возражаете, если я поделюсь с Хайнцем вашей теорией и расскажу о подкрепляющем ее доказательстве?

— Давайте же, не стесняйтесь, — кивнула Бритт. — Было бы удивительно, если бы у отца Мюллера не нашлось среди документов опровержения и на нее.

Романо заметил, что от ее слов его приятеля даже передернуло, и поспешно пояснил:

— У Бритт есть подлинный фрагмент до сих пор не обнаруженного пресловутого Евангелия от Иакова. Его принадлежность к эпохе Христа подтверждена радиоуглеродным анализом.

Глаза у отца Мюллера полезли на лоб. Он лихорадочным движением сорвал с себя очки и уставился на Хэймар и Романо.

— Что за чушь?