Нечестивый Грааль

— Есть что-нибудь от Феликса?

Она показала записку:

— Думаю, пока я не поговорила с Феликсом, вам лучше уйти. Он все же странноватый субъект — со всеми вытекающими. Не хотелось бы, чтобы он отменил встречу из-за того, что видел меня с каким-то незнакомцем. Я сейчас поднимусь к себе в номер и свяжусь с вами, как только он позвонит.

Романо взглянул на послание.

— Я пока пойду в иезуитский епископат и там буду ждать вашего звонка. — На обороте конверта он записал телефон. — Вот номер рецепции. Я предупрежу, что мне должны звонить по очень важному делу.

Священник закинул на плечо рюкзачок, вышел из отеля и затерялся среди любителей сладкого, изучающих витрины кафе-кондитерской «Аида» на углу.

Бритт хотелось верить, что она не напрасно пригласила с собой Романо. Ей позарез нужно было увидеться с Феликсом до следующего этапа своей поездки, и теперь она опасалась, что он видел ее в компании священника: это могло его отпугнуть. Феликс должен был предоставить ей крайне важную информацию для завершения «Подложного Иисуса» и, что гораздо ценнее, раскрыть ей тайну, как остаться в живых.

45

Солнце пронизывало тонкий слой рассеянных по небу облаков, а ветер задувал вдоль улиц, пока Романо шагал по направлению к зданию Старого университета. Священник решил, чем брать такси, лучше совершить короткую прогулку до приходского центра, располагавшегося неподалеку от иезуитской церкви и Старого университета. В последние дни он пропускал свою регулярную пробежку и теперь хотел немного размяться, хотя понимал, что даже несколькими прогулками не наверстать нерастраченных усилий. Но озабоченность по поводу несостоявшихся пробежек не шла ни в какое сравнение с угрызениями совести: он обвинял себя в небрежении ежедневным духовным самоанализом. В последний раз Романо занимался им более суток назад, хотя всегда неукоснительно следовал этому ритуалу иезуитов. Духовное упражнение способствовало сосредоточению и помогало священнику почувствовать себя ближе к Господу и собственному религиозному призванию.

Он хотел заняться анализом вчера вечером в самолете, перед отходом ко сну. Он даже успел закрыть глаза и для начала вызвал в себе осознание божественного присутствия, но в этот момент голова Бритт опустилась ему на плечо, и Романо впал в смущение. Он еще пытался сосредоточиться на следующих пяти этапах упражнения, но в сознании то и дело вспыхивали образы, нагонявшие то страх, то отчаяние и повергавшие его в бессилие и даже гнев. В конце концов он решил помолиться о примирении и просветлении, поскольку понял, что сейчас ему необходимо снисхождение Господа к его человеческим слабостям. Вслед за этим священник погрузился в тревожное забытье, перемежаемое обрывками сновидений, которые он безуспешно пытался отогнать.

Романо ничуть не удивило сообщение от Чарли и Карлоты: его беседа с Бритт в самолете подготовила его к представленным ими развернутым доказательствам, что профессор Хэймар все дальше отклоняется от ортодоксальной церковной доктрины. Его ассистенты провели настоящее расследование, переработав ее труды и дав им взвешенную характеристику. Теперь для Романо почти не составляло секрета, в какую сторону движется Бритт. Сам он считал это отклонение весьма опасным, хотя и не понимал, почему она с такой поспешностью ухватилась за радикальные толкования жизни и страстей Христовых.

Романо решил поговорить с Бритт начистоту и выяснить у нее наконец, какие сведения она надеялась получить, встречаясь с Тэдом и отцом Маттео. Он собирался выпытать у нее также что-нибудь о пресловутом Вестнике. Почему ее таинственный телефонный собеседник так себя назвал? Если священники имели секретные прозвища по именам архангелов, то почему бы и Вестнику не последовать их примеру? И в Ветхом Завете, и в Коране упоминается архангел Гавриил — вестник Господень. Может быть, тут и кроется разгадка?

Священник торопливо миновал величественный фасад Австрийской академии наук, свернул за угол на Игнас-Шепель-платц и вышел на мощенную булыжником площадь. Прямо перед ним высилась громада иезуитской церкви Во Славу Пресвятой Девы. Венчающие ее два купола сильно позеленели от времени. Романо направился к входу в австрийский епископат, расположенный сбоку от церкви.

В холле его радушно встретила регистраторша — ее улыбка казалась приклеенной. Она вежливо попросила Романо присесть и подождать, пока дежурный священник не проводит его в гостевую комнату. Похоже, эта студентка из Польши очень обрадовалась возможности блеснуть своим знанием английского. Девушка преувеличенно настойчиво извинялась перед Романо от имени его приятеля, отца Хайнца Мюллера, и отца-ректора Ганса Йозефа, у которых на этот день запланированы дела в университете, поэтому они должны вернуться в резиденцию только после обеда. Романо успокоил ее заверением, что для него это не составляет никакого беспокойства, поскольку он все равно ожидает звонка и собирается на чрезвычайно важную встречу, ради которой он и прилетел в Вену без предварительной договоренности.

На столе регистраторши зазвонил телефон.

— Отец, это вас. — Девушка указала Романо на столик, рядом с которым он расположился: — Я сейчас переключу.

Романо взял трубку:

— Бритт, как скоро!

— Вероятно, Феликс следил за мной, как он и предупреждал. Мне даже как-то не по себе.

— Вы назначили встречу?

— Как только я намекнула, что хочу прийти не одна, он стал жутко упираться. Но я разъяснила, что вы — мой коллега, профессор, как и я, и большое подспорье в моих изысканиях.

— Я польщен честью называться вашим коллегой.

Бритт рассмеялась:

— Я это сделала, лишь бы убедить его согласиться на ваше присутствие. А последнее слово я попридержу до тех пор, пока не увижу вашу рецензию на мое сочинение.

— Когда и где мы встречаемся?

— В десять у кафе «Цум Альтен Блуменшток». Он сказал, что оно находится на углу Баллгассе и Блуменштокгассе, в двух кварталах от моей гостиницы. Я уже смотрела по карте — кажется, этот переулочек где-то недалеко от Вайбурггассе.

— Я подойду в отель минут через десять.

Видя, что к нему направляется молодой священник с протянутой для приветствия рукой, Романо встал, поздоровался и по пути в гостевую комнату перекинулся парой шуток со своим провожатым. Там он сразу же достал из рюкзачка легкую ветровку и сунул в ее внутренний карман блокнот и ручку. Извинившись, что вынужден спешить на назначенную встречу, он захватил с собой «Блэкберри» и покинул епископат. По дороге в отель Романо еще раз взвесил все, что случилось за последние дни. Чем больше он обдумывал недавние события, тем больше опасался, как бы церковь и в самом деле не оказалась в них непосредственно замешанной.

46

Когда они вышли к Баллгассе, Романо невольно остановился. Судя по карте, улица брала начало от Вайбурггассе неподалеку от церкви францисканцев, на деле же она напоминала скорее вход в некий дворик. В проеме меж двумя зданиями была выстроена каменная арка с выбитым наверху изображением ангела. Узкий темный проулок за аркой, по мнению Романо, менее всего соответствовал месту встречи с таинственным осведомителем Бритт.

— Я не совсем так это себе представляла, — покачала головой его спутница.

— Мысли у нас сходятся. Вы говорили, что он странноватый субъект. Надеюсь, «странный» не подразумевает «опасный».

Романо вошел в проулок и принялся изучать таблички на стене сбоку от арки. Среди них оказались: ресторан, антикварный магазинчик, лавка краснодеревщика, мастерская по реставрации мебели и — кафе. Священник вгляделся в полумрак узкого мощеного прохода. Среди освещенных окон домов выделялась яркая витрина, расположенная на пересечении двух улочек.

Он подозвал Бритт, и вдвоем они стали пробираться по узкой булыжной мостовой к подозрительному кафе. У входа в него были выставлены таблички с названиями дежурных блюд, а рядом на стене три застекленных ящика с подсветкой предоставляли полную информацию о меню и напитках. Обрамляла дверь гирлянда из цветных огоньков.