Страница 16 из 41
У него уже не было времени раздумывать. Кабины справа и слева почти достигли потолка. Стиснув зубы, он схватился левой рукой за обнаженные шины контактов. Удар был резкий, но не сильный; все же рука онемела на некоторое время. Кабина быстро поползла вверх, догоняя остальные.
Глава 9. ЭКСПЕРИМЕНТАТОРЫ
Вода была теплой. Высокие валы то и дело подбрасывали Ротанова, и тогда он видел вдали мрачную тучу, лежащую на поверхности моря, подсвеченную ветвистыми разрядами молний. Туча постепенно приближалась: то ли ветер гнал ее, то ли течение несло их вперед, Навстречу грозе. И только сейчас Рота-нов заметил странную особенность: очертания тучи не менялись. Он прокричал девушке о том, что это может быть остров. Она согласно кивнула.
— Не понимаю, откуда тогда эти молнии?
— Это не молнии. Это электрические орудия острова Рин.
Ему показалось, что он ослышался. Слишком уж неправдоподобным выглядел этот фейерверк яростных разрядов.
Кипящая полоса воды была уже совсем близко. Девушка что-то крикнула ему, но от грохота разрядов ничего не было слышно… И вдруг наступила странная, неправдоподобная тишина.
— Интервал полчаса. Сейчас, пока они накапливают энергию, надо успеть проскочить зону защиты, может быть, нам повезет…
Ротанову показалось, что они стали двигаться вперед быстрее. Снова сверкнула молния. Широкий разряд осветил небо над головой, и Ротанов увидел очертания берега. Вскоре они оказались в небольшой бухте, защищенной отвесными скалами. Они нашли в скалах углубление, выбитое волнами, что-то вроде маленького грота. Здесь было тепло и тихо.
Вода попала за воротник защитного костюма.
— Извини, — сказал Ротанов. — Я должен раздеться и вылить воду.
Она усмехнулась.
— Ничего, ты же теперь мой муж, можешь не стесняться.
Он стянул с себя защитный комбинезон. Темный рубиновый огонек вспыхнул у него на груди. Ротанов почти забыл об этом камне, вызвавшем в свое время столько раздумий и споров. Со временем он привык к нему, камень стал его постоянным спутником.
Он оделся, снял камень, согрел его в ладонях. Обернувшись, увидел вдруг, как побелело лицо девушки.
— Что с тобой?
— Откуда это у тебя, Ротанов? — Она указала на камень.
— Подарок. Я тебе говорил, что наши колесницы летают на далекие звезды. На одной из них прекрасная принцесса подарила мне этот талисман.
— Оставь свои шутки. Это слишком серьезно!
— Ну а если серьезно, так в одной из дальних экспедиций я встретился с рэнитами. Так себя называли пришельцы из далекого прошлого, победившие, казалось, само время и жестоко наказанные этим самым временем за свое чрезмерное Самомнение. — Он осторожно погладил широкие светлые грани и улыбнулся, вспомнив лицо рэнитки, в диадеме которой некогда сверкал этот камень. Ее звали Вельда. Это ее подарок. Все, что осталось от рэнитов. Кроме развалин на далеких планетах и еще, пожалуй, памяти…
— Ты хоть знаешь, что это такое?
— Я же тебе сказал — талисман. Талисман, на счастье.
— Это не талисман, Ротанов. Это ключ от Хронара.
— Ключ от… — И вдруг он осознал то, что она сказала. — Ты знаешь, что такое Хронар?
— Еще бы мне не знать! Я была его хранительницей целых… Впрочем, это неважно. Значит, ты знал мой народ? Как это случилось? Когда?
И он рассказал ей о планете Реане, о своем броске сквозь время, о женщине, что называла его коротко и певуче — Ролано…
— Много позже я побывал на этой планете еще раз. И не нашел там никого. А в доме, где я когда-то жил, нашел этот камень.
— Кажется, я знаю, о какой экспедиции ты говоришь.
— Расскажи мне, что ты знаешь о Хронаре
— В каждой экспедиции, чтобы избежать случайностей, необдуманных поступков, злоупотреблений, наконец, всегда назначалась хранительница Хронара. Как правило, это была женщина. Может быть, потому, что женщины острее чувствуют ответственность за все живое, а использование Хронара всегда сопряжено с опасностью для различных форм жизни. Без согласия хранительницы нельзя было воспользоваться Хронаром. Он мог быть пущен или остановлен только таким вот ключом и только в присутствии той, чьи биотоки отпечатаны в структуре этого кристалла. Я уничтожила свой кристалл. Не было другого выхода.
Она надолго замолчала. И он тоже молчал, понимая, что бывают минуты, когда неосторожный вопрос может причинить человеку слишком сильную боль. Волны с шумом разбивались о камни одна за другой. Казалось, в самом ритме их скрыто все то же время, все тот же огромный маятник, отмеряющий настоящее.
— На каждом корабле рэнитов был свой Хронар. Наши корабли летели со скоростью, близкой к скорости света, и время многократно замедлялось во время полета… Мы выбирали безжизненную планету, чтобы никому не вредить…
— Не бывает полностью безжизненных планет. Вы не могли знать, какие формы жизни зародились бы на них в последующие тысячелетия!
— Да, ты прав. Но в данном случае мы выбрали планету, которую ждала гибель. Наши ученые рассчитали, что звезде грозит гравитационная смерть, и я дала согласие на включение Хронара. Тогда мы еще не знали, что области «черных дыр» соприкасаются с иной вселенной… Мы искали бессмертия, победы над временем…
— Так много развалин остается после неудавшихся экспериментов! — перебил ее Ротанов.
— Успокойся. Из нашего эксперимента ничего не вышло. Во всяком случае, не вышло ничего хорошего.
— Интересно, что ты называешь «плохим»?
— Ты заставляешь меня пожалеть о начатом разговоре. Я бы вообще его не начала, если бы не этот камень. Его не оставляют кому попало.
— Хорошо. Я постараюсь тебя не перебивать. Сейчас самое важное — информация, которой ты располагаешь, а не уязвленное самолюбие. В конце концов, нам всем вместе предстоит исправлять сделанные на этой планете ошибки.
Он не знал, хватит ли у нее мужества признать его правоту. Но он не мог не сказать ей всего, что думал, потому что искал в ней друга, союзника.
— Что собой представляет остров Рин? Это тоже ваше детище?
— Это наша бывшая база. Здесь располагалась биологическая лаборатория, изготовлялись биороботы, необходимые для наших экспериментов. Кроме того, здесь был установлен Хронар. Однако после его включения произошло… Не знаю, сумею ли я объяснить… Мы сами многого не понимаем, во всяком случае, не до конца. Скорее всего в момент включения мощный энергетический импульс вызвал смещение времени в обратную сторону, так иногда бывает, вблизи больших масс, предрасположенных к гравитационному коллапсу…
— Иными словами, система вместо прошлого сдвинулась в будущее?
— Да, но ненамного. В обычных условиях такой выброс в будущее легко компенсировался, но здесь он попал на момент гравитационной смерти звезды, и почему-то весь процесс вышел из-под нашего контроля. В принципе коллапс должен быть мгновенным, но здесь этого не случилось. Создалось впечатление, что внутри самой системы кто-то «выключил» время, остановив все процессы в неустойчивом равновесии. Имевшимися средствами мы ничего не могли изменить. Даже Хронар вел себя необычно, он не выключился полностью после завершения цикла. Часть энергии из него продолжала поступать к звезде, и мы вынуждены были смонтировать специальные энергетические установки для его подпитки. Установившееся равновесие было настолько неустойчивым, что мы боялись предпринять что-либо… А потом появилось озеро Забвения…
— Что собой представляет это озеро?
— Собственно, это не озеро. Воды в нем нет. Это некая неизвестная нам субстанция, проникшая в наш мир из другой вселенной. «Черная дыра» — это же ворота в иной мир. Через них чужой мир, как видно, проник в нашу вселенную. Сразу же после появления озера Эсхин захватил власть. На острове началась схватка между роботами, программа которых осталась неизменной, и теми, которых Эсхину удалось использовать в своих целях. С роботами вообще творилось что-то странное, порой они выходили из-под всякого контроля и начинали действовать самостоятельно… Во всяком случае, я потерпела полное поражение в борьбе с Эсхином. Он захватил Хронар и остров. Правда, Хронаром без ключа он не мог управлять. Именно тогда, боясь плена, я уничтожила свой ключ. Мне удалось бежать и скрыться у бореев под видом дочери жреца. Не этого жреца. Этот родился значительно позже. С тех пор у бореев сменилось уже два поколения, и все это время я оставалась «Той, что прячет свое лицо». Не знаю, искал ли меня Эсхин или моя судьба стала для него безразлична. Во всяком случае, он воспользовался станцией для своих собственных целей. Для установления господства на всей планете, для подчинения всех местных племен и использования их для каких-то своих, неведомых мне целей.