Похищение Адвенты

Конан оглянулся на Майло, который скакал почти вровень с ним. Та безумная скорость, и встречный сильный ветер, и гонка звезд над головой не тронули его душу волной восторга и пресловутой радости жизни. На лице его не отразилось и доли тех чувств, что испытывал варвар. Пожалуй, он вообще ничего не чувствовал, ибо лишь обычная злобная гримаса искажала тонкие черты его, а без нее лицо Майло можно было назвать просто маской, белой, равнодушной и жуткой.

Что может быть хуже бесчувствия? Отвечая сам себе на сей странный вопрос, Конан сплюнул — плевок его сразу улетел далеко назад — и пришпорил каурую.

К рассвету спутники благополучно достигли моря Вилайет и теперь стояли на берегу его, задумчиво вглядываясь в голубовато-зеленую гладь, на коей уже сверкал первый робкий солнечный луч. Ветер — свежий, пропитанный солью, рыбой и запахами разных стран, утих, лениво шевеля гривы лошадей, чьи копыта вязли в желтом сыроватом песке; ночь быстро светлела; звезды в серой выси гасли одна за другой, и белесые облака медленно плыли над морем, по пути соединяясь в тяжелую мокрую тучу.

Конан стащил с бока каурой дорожный мешок, достал из него хлеб и сыр.

— Ешь!

Майло вмиг проглотил свою долю и снова замер с отрешенным выражением белого красивого лица.

— Зачем ты убил медведя? — спокойно спросил варвар, не глядя на товарища.

— Ы-ы-ы! Ы-ы! — пояснил Майло, рукой ударяя себя в исполосованную когтями зверя грудь.

— Надо было? Кому?

— Ы-ы-ы-ы! Ы-ы!

— Тебе и отцу? Не понимаю.

Майло упал на колени и начал быстро выводить на песке буквы.

— Нет уж, приятель, — сурово промолвил Конан. — Ты словами скажи, а написать любой дурень сумеет.

Тонкие губы спутника его дрогнули, силясь улыбнуться, но получилась опять та же гримаса, и киммериец раздраженно сплюнул в песок.

— Об-о-о… — раскрыл рот Майло. — Обх-о-о-о… Гр-р-р…

— Понял только «гр-р», — махнул рукой Конан. — Ладно, пошли за лодкой.

…Короткое время спустя они уже сидели в большой прочной лодке, взятой за десять золотых у здешнего рыбака. Майло, рыча и шипя, попробовал сторговаться за пять, но невозмутимый бородач сказал, что с Острова Железных Идолов на его памяти еще никто не возвращался, и он должен взять именно десять, чтоб потом на них купить новую лодку. На это даже дикий товарищ варвара не смог возразить.

Спутники проплыли не больше полусотни локтей, когда из-за горизонта, наконец, показался белый край огненного ока Митры. И в тот же момент они увидели остров. Он чернел вдали пока только точкой, но туча висела именно над ней, словно заранее предупреждая людей о будущей буре в этом богами забытом месте.

Размеренно поднимались и опускались весла в сильных руках гребцов; острый нос лодки рассекал темно-голубую воду легко и бесшумно, словно огромная рыба.

Сидя на влажной скамейке рядом с Майло, киммериец заметил вдруг, что светлые волоски на его руках потемнели и стали вроде как гуще. Он снова вспомнил слова соплеменника Бодала: «Этот белобрысый тоже из обращенных. Кромом клянусь, канах, бедняк встречался с прагиллом и чем-то не понравился ему…» Еще бы он ему понравился… Вцепиться зубами в горло прагиллу и вообще остаться живым возможно только в легенде или байке. А впрочем, гад Тарафинелло придумал для парня наказание пострашнее смерти… Медленно, медленно, в течение без малого тринадцати лет Майло превращался в зверя на глазах отца, и тот ничем не мог ему помочь…

Он честно пытался: лет семь назад опять навестил старую каргу и униженно испросил прощения для неразумного сына своего. К ужасу его, колдунья была удивлена тем, что пророчество ее сбылось. Оказалось, что она вовсе не желала того и сказанное в гневе не считала за настоящее. Хон Булла пробыл у нее два дня. За это время она выяснила место пребывания Адвенты и принадлежность Тарафинелло к ордену прагиллов — восточных колдунов; более старуха ничего не сумела сделать…

— Ы-ы-ы! — радостно осклабился Майло, осторожно касаясь локтем спутника.

— Ну, остров, — проворчал варвар. — И что теперь?

Они и в самом деле приближались к Острову Железных Идолов. Он все еще был точкой, но уже не едва заметной, а жирной, с хорошо видимыми очертаниями. Конан тряхнул черной спутанной гривой, завязанной в конский хвост, и налег на весла. Чуткий Майло незамедлительно последовал его примеру.

…К полудню, когда литые тела обоих гребцов были покрыты потом, а кожа на ладонях стерлась до крови, лодка подошла к самому острову. Закатав штаны, Майло первым соскочил в воду и одним резким сильным рывком вытянул судно на мель. Потом вдвоем они втащили его на каменистый берег, обмотали цепь вокруг вросшего в землю валуна и, прихватив мешки с остатками снеди, пошли вглубь, не забывая осматриваться по сторонам.

Если хотя бы треть всех легенд об Острове Железных Идолов была верна, следовало каждый миг быть настороже.

Напряженно вглядываясь вдаль, Майло вдруг замычал и дернул варвара за рукав, указывая пальцем на скалу, по которой шла красно-серебристая рябь, сверкающая под солнцем, отчего камень казался залитым кровью.

— Тьфу! — раздраженно сплюнул Конан. — Это миаргирит, и ничего больше.

— Ы-ы-ы?

— Руда, — коротко объяснил варвар, продолжая ход.

Между тем они почти поднялись по пологому склону на невысокий холм, откуда через десяток шагов им открылась странная, жутковатая и в то же время завораживающе прекрасная картина. На всем пространстве, что лежало в круге холма, чернели развалины древних дворцов, когда-то великолепных, а ныне жалких, зияющих темными пастями бывших залов. Обломки лестниц торчали с боков, как зубы неведомого чудовища; мрамор их был теперь не бел, а грязно-желт, иссечен ливнями и ветрами, изъеден временем словно гигантским жуком. Посередине круга, куда сквозь дыру в туче падал тонкий и яркий солнечный луч, находился большой квадратный зал, уставленный ровными рядами фигур в доспехах. Конан машинально положил руку на эфес меча, но в тот же миг понял, что сие не было войско, а те самые железные идолы-демоны, чьи черные души к ночи выведет из сна Ужас.

Где-то здесь находился и замок прагилла Тарафинелло, невидимый сейчас человеческому глазу. Варвар с сомнением посмотрел на спутника, ибо его он не мог считать пока человеком, но Майло явно видел не более его самого.

— Ы-ы-ы… Ы-ы.

— Сейчас пойдем, — хмуро буркнул Конан, последний раз окидывая взглядом всю картину с высоты.

Даже в светлое время от созерцания этих развалин в душе рождалось неприятное, тягостное чувство. Кажется, кроме них двоих, тут все было мертво — одни камни, снова камни и меж камней тоже камни… Ни птиц, ни животных, а оттого и ни звука, кроме далекого плеска волн моря Вилайет… Конан поглядел на тучу, повисшую прямо над островом, но пока что не делавшую попыток вылить на него дождь, и начал спускаться. Им предстояла нелегкая работа: как-то отличить мертвых демонов от Спящих, и последних выкинуть в море.

— Ы-ы-ы! — сердито покачал головой Майло, словно услышав мысли киммерийца.

— Дотащим как-нибудь, — ухмыльнулся Конан, сам не особенно уверенный в том, что они успеют за оставшиеся полдня, перетаскать Спящих отсюда к морю. К тому же они наверняка были очень тяжелые.

— М-х, — успокоеннно мыкнул Майло.

От подножия холма спутники, не замедляя шага, пошли к центру круга, и через сотню локтей достигли огромного квадрата, где на цветной мозаике пола тускло поблескивали железом идолы. Они стояли в два ряда по всем четырем сторонам зала, действительно похожие на войско, ожидающее приказа повелителя. Пустые глаза были устремлены вверх, рты — одна лишь узкая прорезь без губ — чуть приоткрыты; ржавчина, местами покрывавшая железные тела, напоминала пятна проказы; на руках у каждого Конан насчитал только по четыре пальца, непременно сжатые в кулак.

Вообще с первого взгляда, да и со второго тоже, идолища эти ничуть не казались страшны — в другое время и в другом месте варвар только посмеялся бы над их грозным видом, но — не здесь. Звериное чутье до сих пор никогда не подводило его, а сейчас от напряжения у него свело скулы и колючий холодный ручеек пота потек по позвоночнику. Демоны. Мертвые или Спящие, но это были демоны. Конан кожей чувствовал мрак их черных душ, навечно или пока пребывающих в забвении…