Страница 87 из 113
Сожительство — совместное проживание группы в физической близости для всецелого увеличения количества и качества удовольствий ее членов[47].
Творчество — сотрудничество с целью прямого и неопосредованного производства необходимой красоты вне всяких структур гипермедиации, отчуждения, потребления[48]. Мы переросли софистику и не хотим ничего разжевывать. Если вы не понимаете, что мы имеем в виду под «необходимой красотой», дальше можете не читать. «Искусство» есть только одна из малых сфер этой великой мистерии, и необязательно самая жизненная из них.
Разрушение. Мы пошли дальше Бакунина и говорим, что творчество невозможно без разрушения. Всякое привнесение в бытие новой красоты подразумевает, что старое уродство будет выметено вон или взорвано. Красота утверждается отчасти (но практически каждый раз) разрушением уродства, которое всегда не самодостаточно. В соответствии с нашей версией сорелианского мифа о социальном насилии никакой иммедиалистский акт не может считаться таковым и не может обладать должным эффектом, если он не будет сопряжен равно с творчеством и разрушением: целостная диалектика Прямого Действия соединяет в себе как творчество-в-разрушении, так и раз-рушение-в-творчестве. Отсюда, кстати, проистекает «поэтический терроризм», потому-то действительной целью, или телосом, всех перечисленных форм организации является:
Конструирование ценностей. Масловское «крайнее переживание» формирует индивидуальные ценности. Команда, Тонг, ВАЗ или восстание позволяют перейти к «переоценке ценностей» в массовых масштабах. Говоря иначе, вплотную подойти к трансформации повседневной жизни.
Связь между типом организации и ее целью продиктована тактикой. Проще говоря, чем занята организация Прямого Действия? Наша «стратегия» состоит в подготовке оптимальных условий для возникновения ВАЗ (или даже Мятежа) — но каковы те специфические меры, которые должны быть предприняты для реализации данной стратегии? Лишенная тактики иммедиалистская организация может рассыпаться за короткое время. Прямое Действие должно опережать «причину», повлекшую его, но также должно обладать необходимым потенциалом для того, чтобы «причина» могла рождаться в нем самом. В действительности каждое действие в потенции должно быть не только нацелено на достижение цели, но и отождествляться с ней. Мы не можем использовать такую тактику, которая сводилась бы к опосредованным действиям. Каждое действие должно немедленно достигать цели, по крайней мере в каком-то отношении, иначе мы обнаружим, что работаем на абстрагирование от собственных целей или даже на их симуляцию. Поэтому любая из многочисленных тактик и акций должна представлять нечто большее, чем просто сумму собственных частей, должна давать жизнь ВАЗ или Восстанию. Подобно тому, как обыкновенные типы организаций не могут обеспечить необходимые нам структуры, обыкновенные тактики не могут удовлетворить нашему требованию создавать непосредственные и мятежные «ситуации».
Карнавал, и тактика, и цель. Он благороден сам по себе, может служить как своей формой, так и содержанием таким типам организаций, как сборище, потлач, банкет. Но карнавал сам по себе нуждается в преобразующей энергии, основным источником которой является комплекс действий, который включает в себя и то, что мы называем «разрушением», и так называемое «творчество». Идеальная организация Прямого Действия нацелена на достижение этой более комплексной цели и подразумевает сожительство как необходимую ей структуру. Другими словами, группа, собираясь вместе для того, чтобы спланировать потенциальную ВАЗ, уже осуществляет Прямое Действие. «Добавляя» к этому райское блаженство человеческой близости, она тем самым честно борется за еще более восхитительные достижения и прорывы. Может показаться, что квинтэссенцией всех акций и тактик Прямого Действия будет такая тактика, которая соединит в себе в одно и то же время творчество и разрушение, а не останется только лишь одним карнавалом. Именно в этом смысле (и только в нем) Команда и Тонг — более «высокие» формы организации, чем сборище и потлач.
В Команде акцент ставится на творчество, на строительство, на совместный арт-проект, групповой производительный акт, направленный скорее на самих себя и на реальность, нежели на какую бы то ни было «публику» или опосредованного потребителя. Разумеется, Команда также может замышлять или предпринимать разрушительные или «преступные» действия. Но когда она так поступает, это первый шаг на пути к ее превращению в тайное общество — Тонг Прямого Действия. Поэтому я думаю, что Тонг — это более сложная (или «более высокая») форма организации Прямого Действия, которая может быть заранее определена к достижению заметной степени влияния. Возникновение ВАЗ и восстания зависит в конечном итоге от многих факторов «организационного» порядка, если только с самого начала этому процессу не сопутствовал особый «успех». Как я уже говорил, мы можем максимально расширить возможности ВАЗ или мятежа, но мы не можем в действительности «организовать» их или обеспечить им успех. Между тем Тонг может быть точно определен и организован, и может осуществлять сложные акции как материального, так и символического характера, как созидательные, так и разрушительные. Тонг не может гарантировать появление ВАЗ, Коммуны, «реставрации династии Мин» (великого Праздника Сознания), объективного совпадения всех желаний.
Помня обо всем этом, попытаемся представить и критически рассмотреть возможную тактику группы Прямого Действия, а также идеал хорошо организованного полупостоянного Тонга, или по-настоящему тайно действующей группы, или сети родственников, способной покуситься на полноценное Прямое Действие в русле четко выраженной стратегии. Всякое подобное действие должно в одно и то же время повреждать или уничтожать некоторое реальное и/или воображаемое пространство-время «врага», одновременно давая участникам хороший шанс окунуться в экстремальное переживание или «приключение»: всякая тактика, таким образом, по сути, служит захвату и отделению вражеского пространства и в конечном итоге его занятию и преобразованию. Всякая тактика или акция сама по себе потенциально уже представляет собой целый «Путь» к автономии, так как любое обращение к Реальности (в соответствии с «гнозисом» измаилитов и гетеродоксального суфизма) целиком содержит в себе путь духа.
Но постойте! Во-первых, кто такой «Враг» ? Все сказанное может быть приложимо к секретным службам истэблишмента или системам психического контроля. Мы же ведем речь о прямых действиях в реальном времени, которые должны осуществляться «против» видимых узлов власти реального же времени. Дискуссии об абстрактных врагах, таких, как «государство», заведут нас в тупик. Я страдаю не от репрессивности или отчуждения, порожденных какой-либо железобетонной целостностью по имени «государство» напрямую, а от специфических групп, таких, как учителя, полиция, начальство и т.д. «Революция» может быть и нацелена на свержение «государства». Но Мятежники и все иммедиалис-тские группы должны найти для себя мишень, которая не будет идеей, клочком бумаги, «привидением», сковывающим нас при помощи наших же собственных дурных снов о власти и немощи. Да, мы будем играть в войну с миражами. Но миражи связаны воедино некой сетью. Зрелище обладает структурой, а структура состоит из точек, пересечений, хитросплетений и уровней. Зрелище даже может иногда иметь конкретный адрес. Оно не реально так, как реальны ВАЗ. Но оно достаточно реально, для того чтобы его атаковать.
Тексты Прямого Действия в значительной степени адресованы людям «творчества» и людям, «не признающим авторитетов», а кроме того, иммедиализм — это не политическое движение, а игра, даже эстетическая игра. Поэтому совершенно очевидно, что мы должны искать нашего врага в медийной сфере, особенно в области репрессивных информационных структур. Например, для студента давящим и отчуждающим институтом-посредником будет образование, средоточием которого (точкой приложения подавляющей силы) станет ВУЗ. Для деятеля искусства самый важный источник отчуждения — это тот комплекс, который мы обычно называем «медиа». СМИ и шоу-бизнес узурпировали ниву искусства, в то время как мы хотели бы возделывать ее сами. Они перестроили все каналы творческой коммуникации для целей циркуляции предметов потребления или отчуждающих образов, создав прогнивший насквозь «дискурс». В прошлом отчуждающим институтом была церковь, а участники Восстания, выступавшие против организованной религии, говорили на языке еретической духовности. Точно так же, как Церковь в свое время состряпала небылицу про якобы существующую труднодоступность святости или спасения, СМИ создают миф о труднодоступности ценностей и «смыслов». Точно так же, как Церковь пыталась стать монополистом в духовной сфере, СМИ стараются переделать сам язык, сделать его делом одного только разума в отрыве от тела. СМИ отделяют смыслы от телесности, от повседневной жизни так же, как Церковь объявляла тело средоточием зла, а повседневную жизнь грехом. СМИ определяют сами себя (или свой собственный дискурс) как истинный мир. Мы — настоящие потребители, живущие в иллюзорном мире, чьей-то черепной коробки. Через глазницы телевизоров мы всматриваемся в мир живых, мир «богатый и знаменитый», настоящий мир. Некогда религия объявляла мир иллюзией, а небеса — единственным настоящим (правда-правда!) миром. В наши дни история повторяется. Повстанцы той эпохи говорили о Церкви как о главной ереси. То же самое повстанцы дня сегодняшнего должны говорить о медиа.
47
Очевидно, как и количества самих ее членов. - Прим. пер.
48
Я не использую здесь термин «гипермедиа» в том смысле, который был придан ему нашими товарищами из Ксексоксиальной Эндархии: под «гипермедиа» они подразумевают простое сведение всех творческих информационных потоков в один пучок для достижения единого эффекта (для них это следующий шаг после «смешанного медиа»)... Я использую понятие «гипермедиация», имея в виду репрезентацию реальности, доведенную до высшей степени унизительного отчуждения, находящей свое воплощение в продуктах потребления. - Прим. автора