Луковица памяти

В середине июля состоялась запись интервью. Собеседниками Грасса были Франк Ширрмахер, издатель «Франкфуртер альгемайне цайтунг», и редактор отдела литературы Хуберт Шпигель. Премьера книги намечалась на 1 сентября 2006 года, и газетная публикация должна была анонсировать эту премьеру. Примерно в это же время издательство, по заведенной в Германии традиции, начало рассылать гранки и так называемые экземпляры для прессы, чтобы литературные критики, редакции газет и журналов, телевизионных каналов и радиостанций могли заранее познакомиться с новинкой и подготовиться к премьере. Было разослано около четырехсот экземпляров. Это не так уж много. Бывает, что количество «предварительных экземпляров» доходит до нескольких тысяч. Вокруг них разыгрываются внутренние интриги, идет соперничество за то, кто получит право рецензировать книгу, особенно когда речь идет о потенциальном бестселлере, а таковым становится любое произведение Грасса. Весьма рано получил такой экземпляр, например, Ульрих Виккерт, самый популярный ведущий новостных программ немецкого телевидения. Книга произвела на него сильное впечатление, поэтому он договорился с Грассом, что посвятит ей специальную телевизионную передачу, приуроченную к премьере «Луковицы памяти». Следует заметить, что, высылая «предварительные экземпляры», издательство требует не разглашать содержание книги до указанного срока. То же самое относится к книжным магазинам, которые заранее получают заказанные части тиража, но начинают продажи только в установленный день премьеры.

Словом, с середины июля о самом факте «службы Грасса в войсках СС» знали многие — например, тот же Ульрих Виккерт, — но никто не спешил делать из него сенсацию. Ни один журналист не обратился в издательство или к самому писателю с вопросом, с просьбой разъяснить или уточнить что-либо по поводу эпизода, который вызвал позднее столь шумный, затяжной и широкий скандал. Ответ напрашивается сам собой. Одни не читали книгу, поскольку до премьеры имелся запас времени. Другие прочли книгу целиком, а в ее контексте рассказанный Грассом военный эпизод собственной биографии воспринимался совсем не как скандальная сенсация с разоблачением.

В комментарии Франка Ширрмахера к опубликованному в «FAZ» интервью с Грассом прозвучал ключевой вопрос последующей дискуссии: почему Грасс на протяжении шестидесяти лет скрывал свою принадлежность к войскам СС?

Но можно ли утверждать, что он злонамеренно утаивал от всех этот факт? Начнем все-таки с того, что Грасс заговорил о прошлом по собственной воле, никто его не принуждал. К тому же в армейских архивах хранились соответствующие документы. Доступ к ним никогда не закрывался, биографам, историкам, литературоведам, журналистам достаточно было просто обратиться к ним, что и сделал 13 лет тому назад в ходе рутинных процедур некий представитель пенсионного ведомства. Впрочем, федеральный уполномоченный по охране персональных данных заявил, что для знакомства с архивными документами Грасса требуется разрешение писателя, который тут же официально открыл их для публичного ознакомления.

Далее, как выяснилось, о службе в войсках СС Грасс рассказывал в частных разговорах с коллегами. Австрийский писатель Роберт Шиндель определенно помнит это и называет свидетелей.[3]

Что же касается эволюции своих взглядов, то Грасс никогда не делал из них секрета. Состоял в детской и юношеской нацистских организациях. Был одурманен национал-социалистическим воспитанием и пропагандой. Собственно, ничем не отличался от большинства немецких сверстников. Не задавал лишних вопросов о происходящем вокруг, а точнее, не задавался ими. Правду о преступлениях фашизма и их чудовищных масштабах осмыслял с трудом. Начатки политического сознания формировались под воздействием тех острых идейных споров, которые Грасс слышал, когда после плена работал на шахте. С течением времени стал убежденным антифашистом и социал-демократом, активно включился в политическую и общественную жизнь.

Второй вопрос, сразу же прозвучавший в комментарии Ширрмахера: почему «признание» состоялось именно сейчас? Ведь были же, дескать, многочисленные другие возможности или даже настоятельная необходимость проинформировать общественность по случаю того или иного аналогичного события, когда происходило очередное разоблачение или разыгрывался новый скандал, связанный с преодолением нацистского прошлого. Но ведь позиция Грасса в этом отношении всегда была совершенно недвусмысленна. Он последовательно осуждал тех, кто защищал свое нацистское прошлое, недостаточно решительно отказывался от него, релятивировал преступления фашизма или умалял собственную ответственность. Эти требования он неизменно предъявлял и самому себе, не признавая срока давности даже сейчас, по прошествии шестидесяти лет. Подозрения, будто Грасс хотел опередить события, поскольку в противном случае всплыли бы компрометирующие его документы из архивов Штази, попросту нелепы. «Дело» Грасса из этих архивов известно давно, он специальным личным письмом открыл его для исследователей.

За несколько дней скандал вокруг Грасса достиг невероятного размаха, а ведь книга к этому времени еще не поступила в продажу, даже рецензии на нее разрешалось публиковать только через две недели, поэтому издательство «Штайдль» приняло решение отменить ограничительный срок, назначенный на 1 сентября. За первую же неделю продаж разошелся весь стартовый тираж в количестве 150 тысяч экземпляров,[4] а вскоре были распроданы и следующие 100 тысяч. Это породило новую нелепую версию, будто скандал инсценирован специально для раскрутки новой книги. Ульрих Виккерт также перенес свою телевизионную презентацию «Луковицы памяти» на более ранний срок. Его передача — еще одно интервью с Грассом — вызвала ажиотажный интерес, который повлек за собою новую волну публикаций, теперь уже с развернутыми рецензиями на книгу. Эта волна хлынула далеко за пределы Германии.[5] В Польше полемика вокруг Грасса приобрела особенно острый характер из-за ее политизации и требований, чтобы писателя лишили звания почетного гражданина его родного города Гданьска (Данцига). К этому требованию присоединился Лех Валенса, который пригрозил, что в противном случае сам откажется от звания почетного гражданина.[6] Прозвучали обращения к Нобелевскому комитету с призывом лишить Грасса присужденной премии, чего, собственно, комитет раньше никогда не делал.

Наконец, на книгу начали откликаться солидные рецензенты и литературные критики ведущих немецких газет. Они, как всегда, расходились во мнениях по отношению к Грассу. Обращали на себя внимание наиболее высокие оценки. Так уже упоминавшийся Хуберт Шпигель, литературный редактор «FAZ», написал: «Луковица памяти» — не автобиография, это роман о жизни Гюнтера Грасса. Это его величайшая и важнейшая книга со времен «Данцигской трилогии».[7]

На фоне всех этих событий публика с немалым нетерпением ожидала объявленной презентации книги в знаменитом брехтовском театре «Берлинский ансамбль», где 4 сентября Грассу предстояла личная встреча со своими многочисленными читателями. Презентация затевалась в виде традиционного «Голубого дивана», когда тот или иной известный писатель не только представляет свою новинку, читая фрагменты из нее, но и отвечает на вопросы ведущего, который обязан в интересах слушателей не слишком щадить выступающего. Грасс не обманул ожиданий. Театральный зал, рассчитанный на 750 мест, был переполнен, но не вместил всех желающих, поэтому в фойе был вынесен экран, на который шла трансляция со сцены. Второй канал немецкого телевидения ZDF показал целиком всю почти двухчасовую передачу.[8] На следующий день Грасс встретился с еще большим количеством публики во Франкфуртском оперном театре. Здесь, как и в Берлине, писателя принимали более чем благосклонно. С этого времени острота дискуссий явно пошла на убыль, но интерес к книге, судя по темпам продаж, продолжал оставаться высоким — она являлась бесспорным лидером в еженедельных списках бестселлеров.

3

Правда, Шиндель не может указать точную дату и место, но ему кажется, что один из разговоров происходил на встрече писателей «Группы 47» 25 мая 1990 года под Прагой, куда их пригласил новоизбранный президент Вацлав Гавел. Если это действительно так, то примечателен контекст разговора. Злободневной темой была тогда люстрация бывших сотрудников спецслужб, а спустя несколько дней разразился скандал, связанный с сотрудничеством Кристы Вольф со Штази. Среди главных «обвинителей» выступил Франк Ширрмахер из «FAZ», а Гюнтер Грасс взял Кристу Вольф под защиту.

4

Для сравнения можно указать, что предшествующий бестселлер Грасса «Траектория краба» стартовал тиражом в 50 тысяч экземпляров, а к настоящему времени продано более 400 тысяч.

5

В России появилось более двухсот публикаций на эту тему, главные телевизионные каналы посвящали ей специальные новостные сюжеты. Радиостанция «Эхо Москвы» устроила часовую передачу, целиком повторив беседу Грасса с Ульрихом Виккертом в синхронном переводе.

6

Польские дискуссии о Грассе заслуживают отдельного разговора. Заметим лишь, что состоялся обмен письмами между писателем и главой муниципалитета Гданьска, что завершилось урегулированием конфликта.

7

Hubert Spiegel. Ist die schwarze Köchin da? — FAZ, 26. August 2006.

8

Запись передачи была помещена и в интернете.