Безвременье

— Да знаю я, знаю. Позаботимся.

Пров размышлял: нужно ли надеть кольцо на палец, или просто достаточно его иметь? Сжав кольцо в кулаке, он держал руку в кармане.

"Да слушаю, слушаю!" — раздраженно замигал индикатор на дверце лифта.

— В ГЕОКОСОЛ, — сказал Пров.

Дверцы лифта раскрылись, Пров вошел, повернулся лицом к Фундаменталу.

— Хоть лапти снимите с шеи и возьмите в руки или под мышку, — умоляюще сказал тот.

Пров не успел ответить. Дверцы лифта захлопнулись. Все исчезло. Пров не чувствовал своего тела, не ощущал движения, но и покоя — тоже. Какое-то неизъяснимое чувство счастья заполнило его сознание. Светлый мрак простирался вокруг. Но Пров воспринимал его не глазами, а каким-то внутренним, неизвестным ему ранее зрением. Радость слияния с миром казалась абсолютно полной. Темная точка света, ярко выделяющаяся на фоне светлого мрака, стремительно приблизилась к нему, разрослась в таинственное черное сияние, обволокла его, затуманила на миг сознание, потом мягко отпустила... и Пров, не удержавшись на ногах, упал на пол кабины, больно ударившись локтем так и не вынутой из кармана руки. Что-то лишнее нащупали его пальцы. Пров поднялся, вынул руку из кармана. На ладони лежало пять колец.

Двери лифта раздвинулись. Пров вошел в коридор ГЕОКОСОЛа мимо приветствовавшего его охранника, продолжая сжимать кольца в кулаке.

77.

В конце коридора появился человек, шел он спокойно, размеренно, и Пров узнал в нем Галактиона. Короткое рукопожатие, приветствия:

— Здравствуйте, Солярион!

— Здравствуйте, Галактион!

— Прошу за мной. Времени у нас мало. Сутки, двое, вам лучше знать. СТР пятьдесят пять — четыреста восемьдесят четыре и СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь уже вернулись из Смолокуровки и сейчас находятся в карантинном отсеке. Дальнейшие их поступки зависят от вас.

Пров еще плохо воспринимал свой неожиданный взлет и ответственность, внезапно свалившуюся на него. Сбивал с толку и никак не укладывался в голове тот факт, что вот он идет по коридору ГЕОКОСОЛа и в то же время находится на карантинной койке, пытаясь провести подслушивающие и подсматривающие устройства, разозлить Орбитурала, понять, что же с ним и с Маром происходит. А на самом деле для него, который сейчас кочевряжится перед Орбитуралом, все предопределено. И это предопределение создает он сам, тот, который идет сейчас по коридору ГЕОКОСОЛа. Возникла мысль о том, что он этого кому-то не простит. Но Пров задавил, выбросил ее из головы. Сейчас есть дела поважнее.

— Форму для Соляриона, — сказал Галактион в пустоту, но это относилось к кому-то из обслуживающего персонала.

— Лучше обычную, — попросил Пров.

— Цивильную одежду для Соляриона.

Сейчас Прова переоденут, может, даже предоставят возможность принять освежающий ионный душ, накормят естественными продуктами, которые, оказывается, на Земле еще существуют.

Когда они проходили через зал системы управления ГЕОКОСОЛом, Пров обратил внимание на поведение обслуживающего персонала. Они не работали, они только делали вид, что занимаются чем-то важным и полезным. Атмосфера безысходности, неминуемого краха, растерянности накрыла его. Знал, что делать, здесь, видимо, только один Галактион.

Комната для посетителей, приемная, но не та, в которой уже однажды был Пров, кабинет, тоже другой.

— Кабинет Соляриона, — сказал Галактион. — Компьютеры, секретари, связь со мной в любое время. Душ, спальня. Завтрак, обед, ужин вам будут приносить сюда. Что еще?

— А где предыдущий Солярион?

— Естественно, предыдущего Соляриона нет.

— Где же он?

— Казнен, — вполне серьезно ответил Галактион.

— Казни на Земле давно отменены! — не поверил Пров.

— Да, это так. Предыдущий Солярион отправился прогуляться через Чермет, но не захватил с собой запасного баллона с кислородом.

— Понимаю, — сказал Пров.

— Да, ерунда. Судьба предыдущего Соляриона никого не интересует. И вас не должна интересовать... Сейчас сюда принесут одежду. А эту утилизировать?

— Нет, она нужна. Без нее все сорвется.

— Хорошо, вам выдадут ее, когда вы будете возвращаться в Космоцентр.

— Да. Я непременно вернусь туда. Но откуда вы знаете мои намерения?

— Я знаю вас, Пров. Не будем сейчас это обсуждать. Я обязан дать вам полную информацию о положении на Земле. Она катастрофична. Нам еще удается создать видимость благополучия, но это может продлиться недолго. Надеюсь, вы уже знаете, что два года назад Космоцентр, транспортируемый крейсером "Мерцающим", произвел изменения в прошлом. Это была ошибка, но нет смысла объяснять, что мы исходили из самых лучших побуждений. Да, ошибка. Да, глупость. Теперь-то это очевидно, но тогда все казалось правильным. Это проникновение в прошлое с благими, повторяю, целями, привело к тому, что что-то произошло с историей земной цивилизации. Информация о ее почти трех тысячелетиях стерта из всех компьютеров. А других носителей информации, как то: книги, записи, устная передача от поколения к поколению, — не существует уже несколько десятков лет. Да и такого рода информация, как я предполагаю, все равно была бы стерта. Связи с Космоцентром, естественно, тоже нет. То, что записано в компьютерах о древних цивилизациях Земли, для нас значения не имеет. Мы все равно не можем выйти из гдомов и начать все заново. Нам еще здорово повезло. Космоцентр в момент производства изменения в прошлом находился в точке, которая удалена от Солнечной системы на расстояние, равное двухсотлетнему движению Земли в космическом пространстве. Вот этот небольшой промежуток времени, за который изменение, распространявшееся со скоростью света, дошло от Космоцентра до Земли, и спас нас, поскольку часть информации, в основном — оперативной, управляющей гдомами, постоянно перезаписывается. Нами утрачена информация не только о истории Земли, что еще можно было бы пережить, но, главное, информация об основных технологических процессах, на которых основана цивилизация гдомов. Оборудование, к сожалению, изнашивается. Мы предпринимаем чрезвычайные усилия, чтобы изобрести технологические идеи вновь, но на это нужно время. А времени у нас уже почти не остается.

— И вы не знаете даже своего личного прошлого?

— Не знаю. Никто не знает.

— Как же люди живут без прошлого?

— Да так и живут... Оно не очень-то и интересовало их. В принципе, может быть, даже более счастливо с нравственной точки зрения. Никакого груза прошлых ошибок и разочарований.

— Но я-то все помню! И свою жизнь, и историю Земли!

— Поэтому-то вас с СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь и нетрудно было вычислить. Впрочем, психика человека — загадочная штука. Кое-что помнят и другие... Но их память не идет ни в какое сравнение с вашей. Представьте себе книгу. Представляете?

— Да.

— Страницы с шестнадцатой, например, по пятисотую — вырваны, а пятьсот первая еще только пишется. Что бы вы могли сказать о развитии сюжета, если это был роман, или о биографии великого человека, если это было его жизнеописание?

— Очень мало. Согласен.

— Да практически ничего. Разве только то, что такой-то великий человек был. Да и то придется поверить на слово. Для вас с Маром... Ничего, если я для краткости буду называть вас так, как вы именуете себя сами? Так вот, для вас с Маром все прошлое существует, для остальной цивилизации Земли — нет. Теперь вы должны почувствовать всю свою ответственность за судьбу Солнечной системы. Только вы с Маром можете что-то сделать. И поскольку вы появились здесь, причем, раньше, чем отправитесь в очередной поход в Смолокуровку, я предполагаю, что вы что-то знаете и, более того, можете спасти Землю. Я не буду спрашивать вас, как и что вы собираетесь делать. Сделайте! А объяснять мне или нет — это уж ваше дело. Продумайте также, что делать с... теми Маром и Провом.