Счастливые дни в аду

– А что это за «другие вещи»? – услышал он заинтересованный голос Гарри. Заинтересованный? Хороший признак. Он быстро закончил самообвинение и посмотрел на мальчика, лежащего рядом с ним.

– Внутренние. Внутренние ценности. Вещи, которые делают Вас личностью, которой Вы являетесь. Как Вы сказали Волдеморту, Вы не будете торговать своей душой.

– Вы подразумеваете мою душу, сэр?

Снейп кивнул.

– Да. Я имею в виду все, что есть в Вас: Ваши чувства, знания, мудрость, решения, все, что Вас составляет. Они более важны, чем такие внешние вещи, как дом и любящие люди.

Долгое молчание опустилось на них. Снейп видел неуверенность мальчика, и сам начал сомневаться в правдивости своего предыдущего утверждения. Правда ли то, что внутренние ценности могли дать смысл жизни? Думая о своей собственной жизни, жизни без дома и любящих людей… Конечно, они были очень важными частями его жизни, но с тех пор, как Квайетус умер… все потеряло цвет, значения и цели сильно поблекли.

– Хорошо… – начал говорить Гарри так же неуверенно, как глубоко в душе чувствовал себя Снейп. – С одной стороны, я понимаю, что вы говорите. С другой стороны, я не согласен.

– О? – профессор заинтересовался. Мог ли мальчик добавить что-нибудь хороший довод к его неожиданному внутреннему спору?

Гарри глубоко вздохнул перед тем, как ответить.

– Кажется разумным жить ради внутренних ценностей, держаться из-за них, но… – он потер шею в раздумье, – иногда также нужна какая-то внешняя помощь. Чтобы дать силы продолжать.

Это была правда. Снейп не мог не подумать о своих разговорах с Альбусом и Минервой.

– Я думаю, у Вас есть эта внешняя помощь, – спокойно ответил Снейп.

– О, да? – в голосе мальчика прозвучал легкий намек на сарказм.

– Конечно. У Вас есть люди, которые Вас любят. Они сейчас не здесь, но они, тем не менее, любят Вас. И… – как он может объяснить это мальчику?

– И?

– Другим средством, чтобы увидеть значение Вашей жизни является боль.

Мальчик не засмеялся, хотя Снейп ожидал, что он сделает что-то подобное. Наоборот, он, казалось, задумался о значении высказывания.

Мог подросток понять такое трудное утверждение? Когда он произнес его, он был уверен, что Поттер не поймет. Но… сейчас он, казалось, начинал делать это.

– Хмм… профессор, – в конце концов, сказал Гарри, – Я не уверен, что хорошо понял Вас. Могу я попробовать объяснить, как я понял?

– Прекрасно, – сказал он. Мальчик был умнее, чем он когда-либо подозревал. Вообще-то он никогда не подозревал, что мальчик был умным. Действительно… – Итак?

– Боль – это признак моей… важности, – Гарри очень хотел выразить свои чувства, но слова давались нелегко. Внезапно новая мысль пришла ему в голову, и он снова заговорил: – Боль – признак ненависти. Быть ненавидимым лучше, чем игнорируемым.

– Превосходно, Поттер. Пятьдесят баллов Гриффиндору.

Гарри слегка улыбнулся, но покачал головой.

– Сэр, Вы не думаете, что пятьдесят баллов – это слишком много за такой неадекватный ответ?

– Хорошо… Я не буду. Но Вы правы, это не полный ответ, – Снейп улыбнулся в ответ.

– Как я и подозревал, – серьезно кивнул Гарри. – Тогда, пожалуйста, скажите мне остальную часть, сэр.

– Это одна из наиболее важных в жизни вещей, Поттер. Поэтому Вы должны обратить пристальное внимание, если хотите понять то, что я скажу.

– Я буду, сэр.

Снейп кивнул и начал объяснять: – Направление боли показывает Вам, кто Вы. Если Вы причиняете боль другим, Вы слабы. Если Вы должны терпеть боль, Вы сильны. Или лучше сказать, слабее и сильнее, потому что все это зависит от отношений двух или более людей.

– Боль показывает мне, что я сильнее, чем Волдеморт, даже если видимость говорит обратное? – спросил Гарри, сверкая глазами.

– Точно, Поттер. Но…, – он хотел что-то добавить, но мальчик перебил его.

– Тогда я сильнее и вас тоже, – широко улыбнулся Гарри.

– Что… Поттер, – начал он угрожающе, но его опять прервали.

– Вы мучили меня в течение четырех лет. Я никогда не мучил Вас. Вы причиняли мне боль. Я выдержал это. Так что я сильнее в наших отношениях.

Это не могло быть правдой. Второй раз за день мальчик оглушил его без палочки. Его аргументы были настолько совершенными и красиво построенными, что он не мог не засмеяться.

Это было так странно. Они были в Аду, после целой ночи пыток, Гарри Поттер и Северус Снейп, золотой Мальчик – Который – Выжил и сальный ублюдок Пожиратель-Смерти-ставший-шпионом, и смеялись над немного дерзким, но, тем не менее, истинным выводом.

Это было странно, но хорошо.

Это было чем-то вроде счастья.

– Профессор, можно задать Вам… личный вопрос? – спросил Гарри через некоторое время.

– Посмотрим. Задавайте вопрос, а я решу, хочу ли я на него отвечать или нет, – кивнул Снейп.

Гарри, по-видимому, чувствовал неловкость. Он нервно пошевелился, но посмотрел в глаза профессору.

– Если вы знаете этот вид… правды о значении боли, почему вы стали Пожирателем Смерти?

Гарри сразу заметил, что лицо Снейпа потемнело. На мгновение он испугался, что профессор разозлится и вернется к своему обычному насмешливому и саркастичному тону, но Снейп только пожал плечами и заговорил:

– Когда я был молод, я искал власти. И я, как и многие другие, думал, что власть означает полный контроль над окружающими. С детства, особенно в моей семье, темная магия была естественным путем для достижения этого, и, я думаю, также самым легким. Хотя я никогда не считал темную магию легким путем, однако…

– Если бы Вы подумали об этом, тогда Вы, возможно, выбрали бы другую сторону, – закончил Гарри предложение, и Снейп был благодарен за это. На самом деле он думал о других вещах, относительно которых он не был уверен, что хочет поделиться с Поттером.

– Да, – согласился он. – Вообще видимость является обманчивой. Нужно некоторое время, чтобы понять, что все не таково, каким кажется. Наоборот, есть очень мало исключений, когда внешность не скрывает чего-нибудь еще.

– Волдеморт – исключение, не так ли? – спросил Гарри, прерывая профессора. – Он таков, каким выглядит.

– Э… да, сейчас да. Но в начале это не было таким очевидным. Он был красивым мужчиной, выглядевшим идеалистом, который только хотел развивать другую сторону магии, или искусства, как он это называл, – темную сторону. У него было много последователей, не только слизеринцев, но со всех факультетов…

– Со всех факультетов? И из Гриффиндора тоже? – мальчик посмотрел на него с крайним недоверием.

– Да, из Гриффиндора тоже, – ответил он несколько холоднее. – Если я правильно помню, Вы даже знакомы с одним из них.

Гарри слегка побледнел.

– Да, – пробормотал он тихо. – Питер Петтигрю.

– И он – не единственный.

Гарри долгие минуты сидел молча. Потом вздохнул.

– Наверное, Вы не должны были говорить мне этого, по крайней мере, сейчас, – прошептал он.

– Почему? – искренне спросил Снейп. Он не мог понять точку зрения мальчика.

– Значение жизни, – объяснил Гарри. – Жизнь такая запутанная. Слишком трудно жить без идеалов, к которым можно стремиться. Например, совершенство гриффиндорцев.

– Поттер, – мягко сказал Снейп. Гарри удивленно поднял голову. Он ожидал выговора, а не понимания. – Если ты хочешь знать правду, ты должен знать всю правду, какова она есть. – Он положил руку на плечо мальчика и посмотрел ему в глаза. – Мир не является черно-белым. Он в основном смешанный и серый, как и живущие в нем люди. Поэтому самой важной вещью, на которой Вы должны сосредоточить свое внимание, являетесь Вы сами. Не Ваши интересы, а Ваши личность и совесть. Вы должны жить так, чтобы быть в мире с самим собой. Это ясно?

Гарри кивнул. Снейп снял руку с плеча мальчика.

– Хорошо. Как Вы?

Глаза Гарри, опять направленные в потолок, снова обратились к Снейпу.

– Что вы имеете в виду, сэр? – спросил он с явным замешательством в голосе.