Страница 24 из 31
– Он вернулся. – Судя по всему, Раине нелегко давались тяжелые воспоминания. – Но вместе с ним была прекрасная женщина, рядом с которой я выглядела бы, как маленькая звездочка рядом с солнцем. Решив, что подобной конкуренции мне не выдержать, я просто исчезла из его жизни.
– А он в тот вечер всего лишь пригласил в гости подругу юности, которая недавно вернулась в Англию и почти не имела друзей в Лондоне. Спустя час они распрощались у ее отеля, и ему пришлось провести ночь в одиночестве.
Теин резко замолчал, словно сказал что-то, чего совершенно не собирался говорить. Молчала и Раина…
Они сидели друг против друга, растерянные и ошеломленные взаимной исповедью. Сложно было искать виноватых в этой грустной истории, рассказанной двумя израненными сердцами.
– Ответь, только честно, кого ты действительно любишь: меня или его? – неожиданно спросил Теин, бросив взгляд в сторону Джулиано.
– Не знаю. – Лицо Раины исказилось от душевной муки. – Мне сложно выбирать между вами. У вас схожие лица, схожие поступки… Я не могу решить, кто для меня дороже.
– Бедная, запутавшаяся девочка. – Теин встал и с жалостью взглянул на нее. – Я, увы, не в силах помочь тебе. Тебе нужно самой сделать свой выбор. Мне трудно состязаться с фантомом, созданным твоим воображением, поэтому я ухожу. Когда будешь точно знать, кто тебе нужен, ты знаешь, как найти меня…
Он покинул ее, выйдя из зала так поспешно, что она даже не сообразила, что происходит. И лишь спустя мгновение, вскочив, Раина бросилась к выходу.
– Теин! Нет, не уходи, я люблю тебя… Тебя! Теин…
Но ответом ей стало лишь гулкое эхо, далеко разнесшееся под высокими сводами музея…
8
Услышав легкое покашливание за спиной, Раина обернулась.
– Мистер Аткинсон! Вы простудились? Не следует так много времени проводить в прохладных запасниках музея. – Молодая женщина с искренней заботой посмотрела на него.
– О нет, мисс Рид, – произнес он, снимая очки и протирая их носовым платком. – Просто я пытался привлечь ваше внимание. Вы так много работаете в последнее время, что у меня возникли серьезные опасения: приходится ли вам спать вообще? Когда я прихожу в музей утром, то вижу вас уже за работой, а когда ухожу вечером, то лампа на вашем столе еще горит. Конечно, как ученый, я могу только приветствовать подобную тягу к исследованиям, но, как коллега и, надеюсь, друг, я волнуюсь за ваше здоровье. Нельзя так перенапрягаться.
– Не стоит беспокоиться обо мне, – поспешила унять его тревогу Раина. – Просто в моей жизни сейчас такой период, когда лучше заниматься чем-то полезным, чем оставаться наедине со своими мыслями. Что я и делаю, – окончила она с улыбкой.
– Допустим. Но ни в коем случае нельзя подменять действительность научными изысканиями. – Не скрывая своей озабоченности, доктор Аткинсон покачал головой и продолжил: – Собственно говоря, я вас потревожил вовсе не для того, чтобы читать нотации, уж простите старика. Дело в том, что в наш музей недавно поступило несколько частных архивов. Обычное дело: после смерти человека наследники не знают, что делать со всеми его бумагами, и передают их нам. – Он развел руками, искренне не понимая, как можно не интересоваться семейным прошлым. – Но чтобы разобрать их, необходимы внимание и терпение, а из большинства наших сотрудников лишь вы обладаете этими качествами в должной мере. Вот я и подумал…
– Отчего бы не предложить мисс Рид заняться этим делом? – закончила за него Раина и кивнула: – Я согласна. Семейные тайны – мое хобби.
– Я знал, что могу рассчитывать на вас. – В голосе ученого послышалось явное облегчение. – Для удобства все бумаги принесут сюда, – сказал он, прежде чем удалиться. – Благо этот зал на некоторое время закроют для посетителей.
Раина вновь осталась одна. В зале с «ее» Джулиано собирались обновить экспозицию, и она могла теперь здесь работать, не опасаясь, что ее потревожат.
Со времени их последней встречи с Теином прошло почти полмесяца, но Раина не получила от него никаких известий. Правда, навестившая ее пару раз Мириам сообщила, что он улетел в Италию для подписания какого-то важного контракта и вернется нескоро. Мысль о том, что Теин не звонит ей, потому что занят делами, несколько успокоила Раину, и она в ожидании его приезда целиком погрузилась в работу.
В данный момент ее волновали загадочные инициалы А. М., обнаруженные в нескольких письмах герцога Джулиано Галлезе, адресованных близкому другу. В них он признавался, что никогда не сможет залечить ран, нанесенных ему А. М.
Первоначально Раина решила, что речь идет о поединке, к которым молодой герцог питал особую страсть. Но в ходе исследований она отказалась от этой версии, так как ни в одном из документов не нашла подтверждения тому, что кто-либо из противников мог причинить бесстрашному Галлезе хоть какой-то вред. Наоборот, именно своими непревзойденными ловкостью и смелостью в бою он заслужил оставшееся в истории прозвище Отважный.
Убедившись в своей первоначальной ошибке, Раина решила принять за исходную версию предположение, что в письмах речь идет о сердечных ранах. Однако и на этом пути ее постигло разочарование. Дело в том, что ни одна из женщин, принадлежащих к биеллской аристократии, не имела подобных инициалов, если, конечно, не считать Анунциату Монтанолли, считавшуюся одной из первых красавиц того времени. Но на момент датировки писем ей было уже далеко за семьдесят, и Раина сильно сомневалась, что Джулиано мог питать к ней какие-либо иные чувства, кроме разве что сыновних. Если же говорить о куртизанках, то их имена редко упоминались полностью. Отзываясь о той или иной жрице любви, современники просто писали «прекрасная Симонетта» или же «несравненная Джованина»…
Таким образом все усилия Раины разгадать, кто же скрывается под таинственными инициалами, пока сводились к нулю. Однако подобные сложности лишь подогревали исследовательский интерес женщины. К тому же Раина проводила своеобразную параллель между решением этой задачи и избавлением от своих ночных видений, полагая, что, как только установит личность неизвестной, Джулиано перестанет тревожить ее во сне.
Было уже довольно поздно, когда Раина завершила намеченные на день дела и со спокойной совестью могла приняться за выполнение поручения, данного ей доктором Аткинсоном. Семейные архивы, принесенные некоторое время назад, лежали на подоконнике двумя пестрыми стопками. Папки с бумагами, письма, фотографии, личные дневники – все это напомнило авгиевы конюшни, и Раина с легким вздохом принялась разбирать их. Постепенно занятие так увлекло ее, что она перестала обращать внимание на стрелки часов, которые уже показывали за полночь.
Большинство из просматриваемых документов относилось к сравнительно недавнему периоду. Однако среди них встречались такие, которым было по триста – пятьсот лет. Определяя, к какой категории их отнести, Раина руководствовалась прежде всего временными и тематическими признаками…
Широко зевнув, молодая женщина наконец оторвалась от работы и бросила взгляд на часы. Три часа ночи! Пожалуй, стоит отправиться домой и немного поспать, а оставшуюся часть архивов можно просмотреть и завтра.
Раина встала и со стоном разогнула затекшую от долгого сидения спину. Мистер Аткинсон прав, ей необходимо уделять работе чуть меньше внимания.
Взяв со стола сумочку, она собралась уже погасить лампу, как вдруг заметила небольшой сверток, туго перевязанный бечевкой, какую еще можно встретить в старых деревенских лавках. Он лежал практически незаметный, задвинутый за толстую ножку стола.
Повинуясь какому-то шестому чувству, молодая женщина подняла его и аккуратно развернула. Под старыми газетами скрывалась толстая тетрадь, переплетенная в кожу. Раина открыла ее и изумленно уставилась на первый лист. Его украшал прекрасно выполненный рисунок: алый василиск в венке из белых роз – родовой герб герцогов Галлезе. А чуть ниже была сделана какая-то приписка.