Психология социализма

Уставы немецких синдикатов несколько различаются между собой, но все содержат следующие два основные положения: продажа по одинаковым ценам, во избежание конкуренции однородных предприятий, и запрещение увеличивать размер производства каждого завода в отдельности, чтобы не заваливать рынок, так как это обстоя­тельство, несмотря ни на какие уставы, непременно повлекло бы за собой падение цен.

Немецкие картели составляются преимущественно для сбыта совершенно одинаковых продуктов. Существуют большие картели для фабрикации паровозов, вагонов, добывания угля и т. п., и малые — для производства менее важных предметов: ходких материй, так называемого китайского атласа, материй для обтяжки зонтиков и др. Со­всем нет синдикатов для продажи предметов роскоши и так называемых предметов «de fantaisie»[64], слишком разно­родных и потому не подходящих под условия определения общих цен — таковы дорогие ткани, обои, кружева, художественные произведения и т. д. Чем однороднее товар, тем легче образовать синдикат. Владельцы спиртных заводов, продукты которых совершенно одинаковы, могли легко объединиться, несмотря на то, что их насчитыва­лось 4 тысячи. Все продукты их производства продаются одним синдикатом, имеющим 26.000 складов.

Таких синдикатов возникает все больше и больше. Число их, составлявшее в 1879 г. лишь 14, достигло в 1896 г.

260.

§ 4. СИНДИКАТЫ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА ВО ФРАНЦИИ

В латинских странах вообще, и в частности, во Франции, где дух солидарности очень мало развит и где, сверх того, торгово-промышленное законодательство крайне осторожно, формально и относится малосочувственно к инициа­тиве и очень враждебно ко всему, похожему на монополию, движение промышленного объединения, которое мы наблюдаем в Америке и Германии, развилось очень мало и очень неуверенно. Мы не имеем почти других синдика­тов, кроме эксплуатирующих привилегии или отрасли промышленности, требующие крупных капиталов (напри­мер, очистка нефти). Из правильно организованных синдикатов можно назвать только разве синдикат крупных сахарозаводчиков, в котором состоят всего четыре участника; затем — нефтеочистительный синдикат, имеющий 17 участников, и несколько мелких синдикатов, например, лиможский синдикат фабрикантов соломенной бумаги, синдикат фабрикантов стекла, металлургический синдикат в Лонгви, занимающийся плавкой простого чугуна. В последнем участвует 11 обществ, для которых он является единственным представителем в продаже.

Большинство этих синдикатов имеет слишком мало значения, чтобы играть какую-нибудь роль в установлении рыночных цен, в чем именно и должна бы состоять их главная цель. Благодаря отсутствию духа солидарности, за­мечаемому у латинских народов, наши промышленники скорее готовы примириться с прозябанием своих заводов и даже с их закрытием, чем объединиться для взаимной поддержки.

Между тем, если есть на свете страна, в которой объединение промышленников было бы необходимо, то это, конечно, Франция. Каждый день мы видим предприятия, находящиеся в опасности, например, трамвайное, изне­могающее под бременем общих расходов, которые разумное товарищество сумело бы очень сильно сократить.

Точно так же дело обстоит и с нашими пароходными компаниями, которые влачат столь жалкое существование. В случае образования ассоциации, эти предприятия не только уменьшили бы свои расходы, но имели бы полную возможность бороться с рабочими союзами, постоянно устраивающими самые нелепые забастовки единственно по наущению некоторых политиканов, которым они на руку.

Не думаю, чтобы латинские народы обладали организаторским умом, достаточным для управления большими промышленными синдикатами, и им нужно опасаться (а может быть, надеяться, этого я пока еще не знаю), что американцы явятся основывать тресты в Европе. Недавно было сообщено, что они намеревались уже скупить все предприятия передвижения в Париже, как они, кажется, пытались завладеть всеми германскими линиями морско­го сообщения.

§ 5. БУДУЩНОСТЬ СИНДИКАТОВ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА

Трудно сказать с уверенностью, долго ли продержится закон сосредоточения промышленного производства в том виде, в каком он господствует теперь в Америке и Германии. Закон этот, по крайней мере в настоящее время, ока­зывает известные услуги и, по-видимому, является необходимым последствием общего течения, увлекающего всех людей в сторону объединения однородных интересов. Но одно уже то обстоятельство, что синдикаты основывают­ся преимущественно для избежания конкуренции и, следовательно, для борьбы с естественным законом, управ­ляющим развитием отдельных личностей и обществ, позволяет предположить, что они просуществуют недолго в своем настоящем виде.

Действительно, они имеют очень искусственный характер, нарушают все принципы спроса и предложения и мо­гут возникать лишь под защитой сильнейшей таможенной охраны. Поэтому экономические законы в конце концов, наверное, одолеют их. Нет серьезных оснований предполагать, что эти законы не будут управлять будущей миро­вой эволюцией, хотя и необходимо засвидетельствовать, что народы чем дальше, тем больше направляются в про­тивоположную сторону. Каждый день воздвигаются более и более тяжелые таможенные препятствия и возникают новые, все более деспотические синдикаты. Усматривается поразительное разногласие между прежней экономиче­ской наукой и всеми организациями, которые развиваются на наших глазах.

Некоторые наблюдаемые в настоящее время последствия синдикатов промышленного объединения как будто показывают, что экономические законы остаются незыблемыми. Когда европейские промышленные синдикаты, благодаря своей организации, достигли продажи своих продуктов по очень выгодным ценам, то, естественно, повы­сили затем свое производство. Тогда наступил момент перепроизводства, намного превысившего местный спрос, и пришлось искать покупателей в других странах; но так как там тоже существуют свои охранительные таможенные пошлины, то явилась необходимость продавать по очень низким ценам, чтобы возместить покровительственные та­рифы. Цены эти, выгодные для покупателя, скоро сделались недостаточно выгодными для производителей. Фабри­канты начали поэтому ходатайствовать перед своими правительствами о поощрении вывоза премиями, которые могли выдаваться только за счет плательщиков налогов. Часто их ходатайства удовлетворялись, и это привело к такому поистине забавному результату: тогда как потребители оплачивают крайне дорого продукт местного произ­водства, иностранные покупатели получают его по очень дешевой цене. Такое явление долго наблюдалось во Фран­ции по отношению к сахару. Он стоил там очень дорого, а иностранные потребители, покупавшие его у нас, плати­ли за него в четыре раза меньше (из-за вывозной премии, предоставленной фабрикантам). Уплата премий сводилась просто к тому, что каждый раз, когда сахарозаводчик продавал иностранному потребителю очень дешево фунт сахара, мы вознаграждали его известной суммой за труд и за уменьшение его барышей. От такой невероятной опе­рации в выигрыше оказывались только одни иностранцы.

Германия, несмотря на свою мудрую промышленную организацию, скоро испытает на себе эти неожиданные последствия экономических законов, которые она надеялась пересилить.

Чтобы избежать иностранной конкуренции, немецкие промышленники объединились в синдикаты, и государст­во поддержало их таможенными законами, затрудняющими ввоз чужих товаров. Тем не менее оказывается, что несмотря на искусную организацию, таможенные препятствия сделались призрачными и не мешают промышленно­сти Соединенных Штатов очень серьезно угрожать промышленности Германии.

Конечно, американский экспорт должен был миновать Германию, так как его товары не имели туда доступа, но тогда он обратился в страны, менее ограждаемые таможенными законами и покупавшие прежде у Германии. Вслед­ствие дешевизны продаваемых предметов, товары покупаются там теперь американские, а не немецкие, и герман­ский рынок завален собственными товарами, на которые он не находит покупателей. Германия не имеет возможности фабриковать так дешево, как Америка, потому что ее рабочие не так способны и искусны. Принужденная продавать свои товары в убыток, она является жертвой неизбежного закона конкуренции, против которого не могут очень долго защищать народ даже самые драконовские меры.

64

Прихоти (фр.).