Страница 42 из 45
Но тут они подошли к лаборатории, и Володя рывком открыл дверь.
Старший эксперт-почерковед вынул из папки лист с заключением экспертизы и протянул его Лобанову.
– Прошу вас. Тут все написано, – сдержанно сказал он.
Экспертиза подтверждала, что почерк, которым было написано письмо к Семенову, ни по одному признаку не совпадает ни с почерком самого Семенова, ни с почерком, каким написано объяснение Алека Гамидова.
– Что и требовалось пока доказать, – сказал Лобанов, прочитав заключение, и посмотрел на Жаткина.
– Кстати, – заметил эксперт, – возьмите уж и второе наше заключение по этому делy.
– Это какое? – удивился Лобанов.
– На прошлой неделе нам передали. Сравнение почерков телеграммы, письма в Волгоград и бланка в гостинице. Помните?
– А-а. Помню, помню. Ну давайте.
– Там, если не ошибаюсь, оказался один почерк? – спросил Сергей.
– Да. И видимо, Прохорова, – подтвердил Лобанов, укладывая лист с экспертизой в папку, где уже лежало первое заключение.
– Одну минуту, – Сергей остановил его руку. – Я вас попрошу, – обратился он к эксперту, – сравните этот почерк с письмом к Семенову. Прямо сейчас. Это не трудно?
– Попробую, – уклончиво ответил эксперт.
Это действительно оказалось нетрудно. Одного взгляда было достаточно, чтобы эксперт сказал:
– Разные. Совсем разные. Вам это надо оформить в виде официального заключения?
– Нет, нет. Не надо, – махнул рукой Сергей и весело посмотрел на Жаткина. – Понятно, Володя?
Тот недоуменно пожал плечами.
– Признаться, не очень.
– Ну так вот. К вечеру мне нужен образец почерка Звонкова. Теперь ясно?
– Вы полагаете…
– Не полагаю, а предполагаю. – И, обращаясь к Лобанову, нетерпеливо сказал: – А ты мне телефончик нашего друга дай.
…Урманский примчался немедленно, как только Сергей отыскал его по бесчисленным редакционным телефонам.
Еще на пороге он нетерпеливо спросил:
– Нашли?..
– Найдем, – ответил Сергей и сам удивился твердости, которая вдруг прозвучала в его голосе.
Урманский тяжело опустился на стул, стащил с головы шапку и небрежно вытер вспотевший лоб. Потом настороженно посмотрел на Сергея:
– Зачем же вы меня вызвали?
– А вот зачем… Надо кое-что еще раз вспомнить, – с нарочитой неторопливостью произнес Сергей. – Только на этот раз спокойно вспомнить, не торопясь и не откашливаясь, – улыбнулся он.
– Ну что ж, – вздохнул Урманский. – Давайте, если надо.
Он был так подавлен, что даже не откликнулся на шутку:
– Тогда закуривайте, сосредоточьтесь и перескажите мне снова, на этот раз слово в слово, весь разговор с… Мариной.
Сергей чуть было не назвал девушку ее настоящим именем, а сейчас этого делать было нельзя, сейчас ничем нельзя было отвлечь Урманского, даже мелочью какой-нибудь. А уж если он узнает, что Нина назвалась чужим именем…
Георгий между тем расстегнул пальто, удобнее уселся в кресле и, закурив, некоторое время молча и сосредоточенно следил, как тает в воздухе трепетное облачко дыма.
– Значит, так… – наконец произнес он. – Я сказал: «Слушаю». Она спросила: «Это Георгий?» Я закричал! «Да, да. Это я!» Вы понимаете, я сразу узнал ее голос. Да я бы ее голос…
– Понимаю. Дальше.
– Дальше… Я ее спросил: «Где вы?» Она мне ответила… Нет, она мне сказала: «Я получила вашу записку». А я ее снова спросил: «Где вы? Откуда звоните?» Вот тогда она мне и ответила: «Не знаю». Тихо так, еле слышно…
Урманский нервно затянулся сигаретой и на минуту умолк, забарабанив пальцами по краю стола. Сергей ждал.
– Ну вот, – снова заговорил Урманский. – Тогда я спросил: «То есть как не знаете?» Я просто опешил от ее слов. Я… я не знал, что подумать! – Голос его вдруг сорвался, и он нервно откашлялся. – Не могу я это вспоминать спокойно! Не могу! Что-то случилось с ней! Вы понимаете?..
Сергей досадливо покачал головой.
– Спокойно же, Георгий. Так дело не пойдет. Вы мне мешаете, а не помогаете. Я же думаю. Я же каждое ее слово с десятками других фактов пробую увязать. А вы мне мешаете. Мне сейчас наплевать на ваши переживания и предположения. Вы понимаете? Мне нужно знать каждое ее слово! Каждое! Вот и все.
– Да, да. Извините, – виновато пробормотал Урманский.
– Ну так продолжайте. Вы сказали: «То есть как не знаете?» Что она вам ответила? Спокойно вспомните, что она вам ответила.
– Она ответила: «Я в одном доме. Но адреса не знаю». Это точные ее слова. Тогда я спросил: «Вы можете приехать к Степану Григорьевичу?» Вы понимаете? Я хотел…
– Понимаю. Дальше.
– Она… она сказала: «Не могу». И испугалась. Очень испугалась. Услышала, что кто-то идет. Так и сказала: «Идут!» И бросила трубку… Ах нет. Она еще сказала: «Я прошу вас меня не искать». Это уж, знаете…
– Так и бросила? Даже не простилась?
– Нет, сказала: «Прощайте, Георгий. Больше нельзя говорить».
– Это сразу после «прошу не искать»?
– Да… Ах нет. – Урманский виновато улыбнулся. – Я все-таки здорово волнуюсь.
– Ну, ну. Я тоже волнуюсь, – кивнул головой Сергей. – Что вы сейчас вспомнили?
– Я ей задал тот дурацкий вопрос…
– После каких слов?
– После «я вам хотела сказать, чтобы вы меня не искали».
– Она, значит, так сказала?
– Да, да, это точно.
– Ну хорошо. А теперь повторите, какой вы задали вопрос?
– Я спросил, что она видит сейчас в окно…
Сергей с интересом посмотрел на Урманского:
– Почему вы это спросили?
Тот недоуменно пожал плечами.
– Сам не знаю.
– И что же она ответила?
– Что видит какой-то домик… Ах да! Маленький зеленый домик. И за ним церковь…
Сергей ел« справился с охватившим его волнением и с запинкой, чуть хрипло спросил:
– Это вы… точно помните?
– Ну конечно!
– Так. А потом?
– Потом сказала: «Прощайте. Больше нельзя говорить». И бросила трубку.
«Если бы она услышала, что кто-то входит в квартиру, – подумал Сергей, – то сразу бросила бы трубку. Сказала: „Ой, идут“ – и. бросила. А тут… Значит, не услышала… Значит, увидела… Увидела из окна… Из окна…»
Он вдруг схватился за телефон и поспешно набрал номер.
– Лобанов?.. Это я! Быстро давай машину! Сейчас едем! Ты, я… Жаткин здесь?.. И он тоже! И Урманский. Он сейчас у меня. Быстро! По дороге все объясню!
…Как только машина сорвалась с места, Сергей сказал шоферу:
– Включайте сирену.
Лобанов и Жаткин переглянулись.
Машина помчалась по улицам города, сипло ревя на перекрестках, заставляя шарахаться идущие впереди машины, визжа тормозами на крутых, обледенелых поворотах, где ее заносило в сторону, и пассажиры валились друг на друга, чертыхаясь сквозь зубы, привычные к этим бешеным скоростям и охваченные, только одним желанием: скорее! Еще скорее!
Когда влетели наконец на пустынную, тихую, заваленную сугробами Орловскую улицу, посередине которой извивались две глубокие и неровные колеи, Жаткин торопливо проговорил, указывая на один из домиков за низкой дощатой оградой:
– Вон тот…
Машина, надсадно ревя и поминутно ныряя в глубокие выбоины, тяжело подползла к дому.
Сергей, Лобанов, Жаткин и Урманский, проваливаясь чуть не по колено в глубокий снег, пробрались к узкой тропинке у забора.
Опередив всех, Жаткин толкнул незапертую калитку, и все четверо быстро направились к домику, стоявшему в глубине двора.
– Володя, обойдите кругом, – распорядился Сергей. – Там ведь еще один выход.
Жаткин, скользя, побежал вперед и скрылся за углом дома. Остальные поднялись на крыльцо, и Сергей нажал белую пуговку звонка в черном эбонитовом кружке. Потом с усмешкой посмотрел на Урманского. Тот растерянно топтался на маленьком крыльце, не зная, куда деть руки: то засовывая их в карманы пальто, то сцепляя за спиной.
В доме словно все вымерло. Сергей позвонил еще раз, потом с силой постучал. —
Наконец за дверью послышались легкие шаги и испуганный женский.голос спросил: