Страница 51 из 111
- Больше слушай Микулича, он мужик матёрый, понимает, что к чему. И, случись что, не опасайся применять оружие. Даже не раздумывай, доверься эмоциям, оперативно решай вопросы, жёстко. Ну давай, с Богом!
Коснувшись сапогами брёвен настильной мостовой, я тут же ощутил нахлынувшее чувство оторванности и впервые с момента попадания в этот мир ощутил себя песчинкой в море, глядя, как уходят вверх верёвки. Ну вот, Петя, теперь рассчитываешь только на себя и своих немногих товарищей, что находятся рядом с тобой.
- Ну всё, теперь только на себя им надеяться, - Павел эхом повторил мысли Петра, глядя в темноту ночи.
- Думаю, он справится, - сказал Кабаржицкий, подойдя к перилам. - По крайней мере, у меня хорошее предчувствие.
Грауль только развёл руками, оглядев своих товарищей, и произнёс:
- Мужики, давайте все спать, завтра с утра буду с вами проводить инструктаж. Володя, а ты погоди, нам с тобой ещё покумекать надо.
- Стрельцов должны были бы сменить. Странно, что они вообще с нами до сих пор, - говорил Грауль. - Они не охранники, службу они фактически завалили. Я, честно говоря, думал, что тут должны бы появиться местные спецслужбы.
- Кстати да, что там у них сейчас? Тайный приказ или приказ тайных дел? - наморщил лоб Кабаржицкий.
- Не знаю, по-моему, это только у Фёдора Первого появится Тайная канцелярия, но это уже позже.
- Погоди-погоди, - воскликнул Владимир. - А ведь получается, что это мы Бельского на трон посадим? Он же с нами сотрудничать хочет!
- Он сам к власти придёт, - пожал плечами Павел. - Мне неизвестна информация о каких-либо заговорах. В Москве по смерти Михаила Фёдоровича вспыхнет мятеж боярский, последний их выверт в сторону поляков. В первую Смуту у них почти получилось пригласить ляха на трон, Владислав даже титул Московского царя тогда принял. А на этот раз Бельские им даже такого сделать не дали.
- А Алексея Михайловича умертвили всё-таки бояре или Бельский, сам как думаешь?
- По официальным данным исторической науки и по логике событий - да, они, клятые. Но, как я тебе уже говорил, есть теория, подтверждённая лишь косвенно, что к этому причастен и Фёдор Самойлович. Да и вопрос с отравлением Никиты Бельского довольно тёмный.
- После успешной обороны Себежа и сбора разбитых полков он ушёл к Москве, где бушевал боярский бунт. Вырезал всех изменников к чёртовой матери и вскоре умер, будучи отравлен на пиру по случаю...
- Ты думаешь, по случаю спасения наследника Михаила Фёдоровича? - перебил Павел собеседника. Кабаржицкий кивнул.
- И его старший брат, на лаврах меньшого, въехал в Кремль, когда были вычищены практически все, кто смог бы ему помешать. Да и армия Никиты в Москве стояла. Обвинил злопыхателей, убрав князей Милославских, да и всех прочих, кто мог ему помешать, в смерти Алексея Михайловича и вуаля, новая династия!
- Ну с Романовыми, также было. В начале семнадцатого века была истреблена ветвь Рюриковичей, идущая от Ивана Калиты, причём руками Гедиминовичей. Потом все претенденты из рода Годуновых. И князь Голицын умирает в том же году, в котором из польского плена прибывает Филарет.
- Как сейчас всё повернётся - вот вопрос! Я бы хотел пообщаться с Никитой Бельским, - заключил Павел, глядя немигающим взглядом на Владимира.
- Получится ли? - пожал плечами Кабаржицкий. - Мы же под присмотром.
Под утро, когда солнце только-только показалось, а Кабаржицкий видел уже десятый сон, его растолкали самым бесцеремонным способом.
- Володя, у нас гости, одевайся!
- Да я, собственно, одет, - недоуменно проговорил он. - Какие гости?
- Стрельцов меняют таки на спецуру местную.
- Ты не спал? - удивился Кабаржицкий. - Оставил бы кого-нибудь из мужичков.
Однако, посмотрев на выражение лица Павла, он понимающе кивнул, вспомнив сытые и довольные лица нижегородцев.
- Ступай в светлицу Никиты, крайняя от лестницы, там все собрались.
Едва открыв дверь, Кабаржицкий тут же отпрянул назад, в полном изумлении. Все остававшиеся с ними нижегородцы, переодетые в ангарские кафтаны, сидели на лавках, сундуках, стояли у кровати и в весьма бодром состоянии.
- Проходи, Владимир, присаживайся. Мужики, ну что, выбор учинили? - заулыбался Грауль.
- Да, Павел Лукич, о попе Саве.
- Ну и отлично, всё ждём, - Павел оставил дверь чуточку приоткрытой и прошёл в середину комнаты.
- Думаешь, они к нам наверх пойдут? - Владимир вопросительно посмотрел на Грауля.
- Уже, наверное, пошли. А ты бы, будучи государевым человеком при исполнении, не захотел бы пошарить у нас в сундуках? - отвечал Грауль.
И после некоторой паузы, подмигнув, продолжил:
- Мне Есенька, холоп хозяйский, докладывает, если кто на горизонте появляется. Тихо!
Павел неслышно подошёл к двери, да послушал скучающую тишину спящего терема.
- Идут, начинайте, - одними губами сказал глава посольства.
Мужики, подобравшись, с совершенно серьёзными лицами начали выводить:
Грауль неспешно подымал ладонь - нижегородцы пели громче и громче:
Спустя несколько минут в отворившуюся дверь светлицы заглянуло конопатое лицо информатора главы посольства:
- Ушли, Павел Лукич! Во дворе у конюшен они!
- Молодец, Есений! Заходи к нам.
Грауль покопался в своём рюкзаке и вскоре извлёк оттуда двух стеклянных дельфинчиков голубоватого и розового оттенков и вручил оных мальчишке:
- И сестрёнке своей подаришь!
Глаза Есеньки расширились от удивления, схватив подарок, он помчался к боковой лестнице терема, что вела на задний двор. В каморке под нею и жил мальчишка-сирота со своей сестрой и дед Фома, печник хозяйский, бывший брату с сестрой вместо отца и матери. Граулю Есений понравился, бойкий и пронырливый мальчуган сразу же пошёл на контакт и теперь с успехом шпионил на ангарцев. Павел уже подумывал забрать его вместе с сестрой с собой на Ангару. Интересно, думал он, есть ли тут практика усыновления?
Вопреки обыкновению, царь и самодержец всероссийский пожелал видеть прибывших в столицу ангарцев уже на четвёртый день их пребывания в Москве. Послы Ангарского княжества, остановившиеся по наказу Михаила Фёдоровича, подальше от любопытных глаз, на постоялом дворе в Замоскворечье, не ждали такой оперативности. Поэтому внезапно влетевшая в спешно открываемые служками ворота постоялого двора кавалькада всадников и два крытых возка, стали для них полной неожиданностью. Один из всадников спешился и подошёл к крыльцу терема, на котором стояло, как ему показалось, несколько холопов ангарского посольства. Один из них был с выскобленными волосами на лице, на немецкий манер. Более ничем они не выделялись, посему царский гонец не стал искушать судьбу и поговорил сначала с Матвеем, вмиг появившимся перед ним хозяином постоялого двора. Затем гонец спросил ангарского посла Павла Лукича Грауля, графа Усольского. Павел подался вперёд, выйдя к удивлённому царскому гонцу. Представившись подьячим Посольского приказа Афанасием Жаровым, он слегка cклонил голову и объявил о воле государя всероссийского. А изволил тот потребовать немедленного прибытия ангарцев в его палаты.