Ангарский вариант

- Пётр Иванович, родной! Рад видеть тебя во здравии, - обнялся с Бекетовым Сазонов. - Как ты, рассказывай.

Присев на одно из брёвен, что были предназначены для острожной стены, он рассказал, что происходило в Усть-Зейске с самого утра. Ещё в предрассветной дымке с Зеи прибежал один из тунгусов, что сидели там в секрете. Он рассказал, что совсем недавно на реке появилось несколько больших лодок, наполненных оружными людьми, по виду схожими с казаками. Бекетов тут же приказал следить за ними, куда они пойдут далее, на Амуре - вверх али вниз по реке. А сам, тем временем, поручил своему заместителю тунгусу Александру провести эвакуацию жителей посёлка и их имущества в лес. На стену подняли бывшую в остроге литую пушку, а казаки и тунгусы приготовились к обороне. К сожалению, именно Усть-Зейск был целью пришлых казаков. Как оказалось, на посёлок ангарцев напала сборная ватага казаков из Охотского и Якутского острогов под началом Дмитрия Епифановича Копылова и Ивана Юрьевича Москвитина. После вмешательства канонерок, Москвитин, как говорили люди, спешно ушёл к Зее, Копылов же, будучи ранен и оглушён, был пленён. Всего в плену у ангарцев оказалось тридцать девять казаков, трупов насчитали шестнадцать, да до четырёх десятков ушло, либо отлёживалось в округе. Матусевич уже поработал с пленными, так что информация была проверенной.

- Каковы потери, Пётр Иванович? - с волнением спросил Бекетова Сазонов, поглядывая тунгусов, что собирали гильзы у стены острога.

- У казачков моих Митрофан Рябой Богу душу отдал. Поймал, бедняга, грудью свинчатку на стене. И раненые есть, но выживут все. У тунгусов же... А вона, Сашко идёт!

Подошедший тунгус поприветствовал албазинского воеводу и доложил о потерях:

- Четырёх потерял, товарищ воевода. Раненых много, а тяжёлых трое, до вечера не доживут.

- Ясно, - с досадой скакал Алексей. - А боязно не было, не палили абы как?

- Никак нет! Мы бы и так отбились бы, да погнали бы их, - с уверенностью заявил тунгус.

- Что же, молодец, Александр, - Сазонов пожал ему руку. - Объявляю тебе благодарность и своей властью присваиваю тебе чин сержанта с годовым окладом в четыре червонца и фамилию Зейский. Всё, иди, отдыхай.

Прочёсывание близлежащей территории вокруг посёлка не прекращалось. А Сазонову теперь предстояло разобраться с пленными и выяснить, чья была идея напасть на ангарский острог. Если это была воля царских воевод, то:

- Дело дрянь, - процедил Алексей.

Глава 10

В один из рассветных часов летнего утра, когда Албазин сумел связаться с Новоземельском, Соколов был там, гостя у полковника. Когда Вячеслав узнал о нападении казаков на Усть-Зейск, он поначалу впал в ступор. Внутри что-то оборвалось. Что это было? Инициатива сибирских воевод или действие по приказу из Москвы? Казалось бы, все проблемы мирного сосуществования были решены и факт сотрудничества с Енисейском это показывал. Обсудить с Беклемишевым это уже не получалось - его караван уходил к Москве вместе с ангарским посольством. Пока установить связь с ними никоим образом не удавалось. Посвящать же воеводу Измайлова в тайну радиосвязи было пока преждевременно, он совсем другой человек, нежели Василий Михайлович. Предложение Сазонова провести ответный рейд на Охотский острог Вячеслав отмёл сразу. Хотя сказанное на горячую голову албазинским воеводой, было по-своему логично - ведь ватага казаков была рассеяна, часть пленена, частью побита, а силы дальних казачьих острогов были не безграничны.

- Не торопи события, Алексей. С Москвой мы всегда успеем поссориться, пусть даже мы трижды правы будем, - говорил тогда Вячеслав.

- Но ведь это будет акция возмездия! - возразил Алексей.

- Не нужно! Алексей, пойми, ну сожжёшь ты Охотск, кому от этого хорошо будет?

- Думаешь, это самодеятельность воевод? - уже спокойным голосом проговорил Алексей. - В принципе, якутский атаман Копылов говорит именно об этом.

- Ну вот видишь, Алексей. Но теперь ты встречай гостей как можно жёстче, держи оборону. Мы пробуем связаться с ушедшим посольством, поговорить с Беклемишевым, чтобы царь узнал об этом происшествии.

- Ясно, Вячеслав Андреевич.

- Подкрепление к тебе придёт, Алексей, главное - держи то, что есть, - Соколов немного помедлил. - Как твоя жёнушка себя чувствует?

- Отлично, - хмыкнул Сазонов. - Через полгода жду прибавления.

- Ну и ладушки, рад за тебя, - улыбнулся Вячеслав. - Ладно, удачи тебе, конец связи.

Аккуратно положив потёртые наушники на стол, Соколов обернулся к сидящему у открытого окна полковнику:

- Ну что, Андрей, какие мысли?

- Укрепляться на Амуре, несмотря ни на что, - встал с кресла Смирнов. - Создавать в Удинске слаженные отряды из молодёжи, туземной в том числе. Все паровики - на Амур, пусть в убыток нам здесь, но пять-шесть машин там сейчас нужны. Пока не будет полноценной амурской флотилии, все усилия укрепиться там будут тщетны.

- Ну да, двумя корабликами многого не навоюешь. Андрей, у меня голова раскалывается! Столько всего: и Нерчинск, и Железногорск, и золото - всюду нужны люди, а их так мало!

- Компенсируем технологиями, Вячеслав. Паротурбину Радек нам вот наколдует, наконец, - рассмеялся полковник. - А вообще, нам бы ещё тысячи три народу.

- Все надежды на результаты работы нашего посольства, - буркнул Соколов.

Постучав пальцами по столу, он хлопнул себя по лбу: - Андрей! После обеда поедем к Сергиенко. Он сейчас с Дарьей и биологами в Белореченске. Если то, что они передавали - правда, то у нас большой праздник! Получена большая партия пенициллина, над которым они так долго трудились. Это прорыв!

Спустя год после того, как посольство отправилось в первый переход до Маковского острожка близ Енисея, ангарцы достигли, наконец, родного города албазинского воеводы Сазонова. В Коломне мы пристали к причалу у местной, насколько я понял, таможни и в поле нашего зрения появились два десятка стрельцов и небольшая группа чиновников с приказным дьяком во главе. К нам они пока не проявляли повышенного интереса, лишь дьяк сошёл на лодьи - представиться и осмотреть наш груз. Познакомиться - мы познакомились, но ящики вскрывать не стали. Грауль, по совету Кузьмина, мягко отказал в просьбе дьяку, а он более и не настаивал. Был с нами и человек воеводы Бельского, что пытался обманом проникнуть в Ангарию - подьячий Фёдор, которому, по прибытию в Москву надлежало сразу же отправляться в Себеж, где воеводствовал Никита Самойлович. Связь договорились держать через купца Савелия Кузьмина, либо его дворню. Бельскому везли дюжину ружей и боеприпасы.

Ну а я просто с великим любопытством обозревал окрестности. Всё вокруг - и кирпичный коломенский кремль и голоногие женщины, полоскавшие бельё и озорные ребятишки, сигавшие в воду с ветвей нависавших над водой деревьев - всё это было столь родным, близким, что кололо в груди, а сердце начинало учащённо биться. Сидишь вот так, на носу ладьи, привалившись к ящику, и окружающая тебя действительность кажется сном, обыкновенным сном. Задумываешься иногда о природе того явления, что занесло тебя в сей мир и думаешь - непостижимо это, невозможно понять того, что даже не способен вообразить. Все эти сказки про путешествия во времени казались эдакой шуткой, занятным чтивом, которое к реальной жизни никакого отношения не имеет и иметь не может по определению. Как и невозможны всякие путешествия во времени. У кого-то я уже читал, не помню у кого, кажется, в книге одного из классиков фантастики, о том, что перемещения во времени возможны, но только вперёд, в будущее, но никак не в прошлое. А вот поди же ты, угораздило.

Прикрыв глаза, я поудобнее устроился и попытался задремать. Недавно мне снился засыпанный снегом Североморск, белые Хибины, мои горные лыжи, даже отцовский чёрный "Судзуки". Хотелось большего, теперь я каждый вечер засыпал с надеждой увидеть во сне родителей. С чего бы это вдруг? Ведь прошедшие десять лет мне ничего такого не снилось. Или я просто не помнил? Вдруг рядом я услышал шлёпанье босых ног и кто-то заслонил мне солнечный свет: