Ангарский вариант

- Пётр, оставь ты это дело! Сами потом подойдут, осмелеют и вернутся, - Грауль махнул рукой, подзывая посла Ангарии. - Сейчас разгружать ладьи будут - наверняка подводы понадобятся. Ты бы распорядился насчёт найма в Енисейске, чего время тянуть?

Тем временем, паровая машина постепенно замолкала, а сам пароход пришвартовался у причала. Ладьи же, за освободившиеся тросы подтягивали к берегу, чтобы спустив мостки, начать разгрузку.

- Здорово, Павел! А где эта посольская морда? - Василий Новиков, дружок Карпинского со школьной скамьи, как обычно не баловал Петра обходительным отношением на людях. - Я ему жену привёз, а он где-то ошивается!

- За подводами побежал в острог, - проговорил Павел, поздоровавшись с Василием.

Подходя к самому Енисейску, Пётр в воротах едва не столкнулся с лошадьми Беклемишева и Измайлова, выезжавших из острога.

- Здравствуйте, Василий Михайлович и Василий Артёмович, - приветствовал обоих Карпинский, заставивший поморщиться Измайлова, который каждый раз поражался абсолютному отсутствию чинопочитания у ангарского посла. - У вас телеги в остроге имеются, свезти кое-чего пониже острога?

Чиновники удивлённо переглянулись:

- Ты, Пётр, верно как приказчик, речи ведёшь! Пошли кого-нибудь к дьяку, пущай он дельце и обдумает, - ответил ему Измайлов.

- А что за бесовская лодка, из коей чёрный адский дым наружу прёт? - вопросил, в свою очередь Беклемишев, указав перстом на ''Гром'', с которого на причал сходили люди.

С лодий же уже начали споро и деловито сгружать груз, следуя коротким командам. Всё происходило чётко и слаженно, как будто до этого ангарцы проводили тренировки по погрузке-разгрузке.

- Почему бесовская лодка-то, Василий Михайлович? - Карпинский сделал несколько обиженное выражение лица, - вы в кузнице бывали прежде?

- Ну, бывал, - отвечал приказный голова.

- Ну вот. А там тоже самое, жарко, шумно, да дым валит. Так и здесь - уголь горит, дым от него и прёт, а железо стучит, судно по воде двигая. Вот и всё!

- Так кузница, оно ремесло исконное, с древнейших времён средь люда ведомое, - нахмурился Измайлов, несколько неуверенно, но всё же правя лошадь к прибрежному лугу.

- Пётр Лексеич, ты, в самом деле, проводил бы нас с воеводой до берега, - проговорил Беклемишев, слезая с коня, - ты же посол ангарский! А насчёт подвод не беспокойся, вона, Макарке своему скажи.

- Макар, хорошо, что ты тут! - Пётр подозвал своего помощника, который обретался у ворот, ожидая пока уйдут Измайлов с Беклемишевым. Рядом был и Онфимка.

- Да, Пётр? - Макар опасливо обошёл скучающих царских чиновников. Онфим же спокойно прошёл промеж лошадей, погладив одну из них по морде.

- Вы, может быть, пока вниз пойдёте, к пристани? А я потом вас нагоню, - предложил Карпинский, враз открывшим рты от подобного политеса московитам.

- Короче, Макар, сейчас пойдёшь к дьякам в приказную избу, найми там подводы, сколько есть. И к берегу правь их. А ты, - Пётр упёр палец в мальчишку, - дуй к нам и собирай вещи, чтобы потом в одну из телег их по-быстрому сложить. Я тебе пару мужичков пришлю. Рацию не трогать! Я сам.

Раздав указания помощникам, Карпинский поспешил к причалу - на пароходе должна быть его Ленка.

- Бесовщина какая-то! - воскликнул Измайлов, понукая лошадь и кивая на стоящий у причала пароход.

- Погоди о бесовщине речи вести, - проговорил Беклемишев, - надобно впервой самим всё осмотреть крепко.

- Что-то ты, Василий Михайлович, больно расположен к людишкам ангарским, как я погляжу, - прищурился воевода енисейский. - Всяко заботу о них ведёшь, в заступ берёшь? Дело ли?

- А ежели и так! Нешто с ними, аки псы, лаяться следует? Сам видеть должон, какую силу крепкую они тут имеют, ты воевода всё же, - ответил Беклемишев и припустил лошадь по тропинке, ведущей вниз, к причалам.

Разбежавшиеся было крестьяне, тем временем, потихоньку возвращались к оставленным впопыхах котомкам, внимательно наблюдая за слаженной работой прибывших на испускающем дьявольский дым корабле людей. Промеж них уже ходили ангарские медики, высматривая нездоровых.

''Самодвижущаяся лодка без парусов и вёсел, коей и ветер не надобен. Не бывало прежде сего!'' - думал приказный голова.

- И что с того, коли есть теперь такое диво, - сказал он сам себе.

- Ты обиду не держи, Василий Михайлович! - догнал Измайлов Беклемишева, - я токмо для порядку оное спросил, всё же так и есть. Ишь, как споро!

Воевода перевёл взгляд на ангарцев. Все они были одинаково одеты в плотные кафтаны серого цвета, серые же штаны, заправленные в рыжие сапоги, с ружьями за спиной, сумкой для патронов на боку, висящей рядом с ножнами широкого ножа. Снимая оружия и составляя его пирамидками, да подшучивая друг над другом, они присоединялись к такелажным работам, с улыбками опустошая ладьи. Мелькали средь них и пара-тройка лиц тунгусов, что тут же отметил воевода. Тем временем, помимо переселяемых крестьян, на берегу собирался и енисейский люд.

- Эка! Смотри, Василий Михайлович! - Измайлов вдруг показал на нос парохода. - Никак девка! Да с ружьём!

Стоявшая на носу девица выглядывала кого-то на берегу, подняв солнцезащитные очки. Одета она была так же, как и остальные - серого цвета кафтан со штанами, но, по всей видимости, явно женского покроя, ладно смотревшийся на фигурке девушки. Енисейцы нечаянно залюбовались этой картиной. Вдруг, пискнув что-то, она помахала рукой кому-то на берегу и побежала к мосткам. Воевода и приказной голова тотчас обернулись, со стороны острога к причалу шёл ангарский посол Пётр Карпинский. Промчавшись мимо енисейцев, едва на задев их, девица повисла на шее посла.

- Никак, супружница евонная. Ишь ты, что за девки у ангарцев? - покачал головой Измайлов.

- Девка с ружьём это неслыханно, мне даже не ведомо, как оное разуметь, Василий, - проговорил Беклемишев.

Покуда чиновники удивлялись очередным выкрутасам ангарцев, чьи выходки неслыханны для московитов, начиная от хамовитого посла, да кончая девкой, чьи глаза укрыты чёрным стеклом, а на плече висит ружьё, с берега к ним поднимался посетивший Новикова Павел Грауль.

- Плата за крестьян привезена, - указал рукой на причал Павел. - Сегодня мы подготовим ладьи для посадки людей, а завтра с утра уйдём.

- Павел, тебе к дьякам идти следует, они плату и примут, - заметил Измайлов.

- Нет, завтра утром оплатим, после того, как людей на лодии посадим, да посчитаем всех, - возразил Павел. - А сегодня им нечего на травке сидеть, пускай в остроге ночуют.

- Дело твоё, - пожал плечами Беклемишев, - а лодку самодвижущуюся осмотреть дозволишь?

- Да, пойдём, Василий Михайлович, - поманив того рукой, Грауль направился к мосткам. - А ты, Василий Артёмович, что же?

- Я на оную бесовщину смотреть не желаю, да и тебе, Василей Михайлович, не советую! - предостерёг Беклемишева воевода.

- Не указ ты мне, Василий Артёмович, - спокойно ответил приказной голова. - А Енисейск у моего приказа теперича в управе.

Покачав головой, Измайлов, истово перекрестился несколько раз и, отчитав молитву, пошёл таки вслед за головой Ангарского приказа. Поднявшиеся на пароход енисейцы, один с интересом, второй с опаской, осматривались вокруг. Для них такой вариант речного судна был дюже странен, ни тебе вёсел, ни паруса - а посередь палубы торчит широкая труба. На самой палубе стоит два жилища, по бокам от трубы, а в них стеклянные окна опять же вставлены. Непонятно, неужели у ангарцев столь много стекла, что его вставляют куда ни попадя?

- А к осени закроем тут всё деревом, - к енисейцам подошёл Фёдор Сартинов, который на правах капитана принялся с жаром рассказывать о своём ''Громе''. - А труба греть будет!

- Ну, Фёдор, я тогда к крестьянам, а ты тут командуй. Думаю, надо будет господ покатать, - подмигнул Грауль капитану.

- Окей, ты мне команду кликни только. А то сейчас разбредутся, - ответил Сартинов и увлёк царских чиновников смотреть рулевую рубку.