Страница 26 из 111
После первых переговоров, бани и небольшого застолья, Новиков, проконсультировавшись с Граулем и Карпинским, обратился к Беклемишеву:
- Мы заберём пять семей, - заявил Василий.
- Оно конечно, заберёте. Но золотишко надо бы положить за людишек-то? - тут же засуетился один из дьяков, бывших в свите приказного головы.
- Не бойся, чиновья душонка, золото имеется, - Новиков подозвал одного из бородачей, что были с ним и тот вытащил из сумы кожаный мешочек, шмякнувшийся о поверхность стола с приятным уху металлическим лязгом, собрав на себе алчные взгляды енисейцев. Сума ангарского казака также оказалось под такими пристальными и тяжёлыми взглядами, что Павел машинально положил руку на кобуру излучателя.
- Когда уходите в обратный путь? - спросил Измайлов, поигрывая изящным ножичком, когда дьяк, забрав золото, ушёл.
- Через два-три дня. Может статься, что к новому году успеем вернуться, - с надеждой ответил Новиков, за что тут же получил под дружеский пинок ногой от Карпинского и укоризненный взгляд Грауля.
- Как к новому году? - удивился Беклемишев. - Нешто вы почитай цельный год идти будете? Докуда же путь держать предстоит?
- Да он шуткует, Василий Михайлович, смеётся. До конца декабря воротится ко Владиангарску. Ты мне вот чего скажи, вместно ли тебе границу нашу учинять? - Грауль, пытаясь вставлять в свою речь употребляемые в этом времени слова, немного смущался.
- Об чём речь ведёшь, о восточных украйнах сибирских? - Беклемишев прищурился. - Границу мне обсуждать вместно, а рядить се токмо самодержец наш, Михаил Фёдорович, великий царь, может и никто более.
- Годится! - Павел, сгрёб со стола все, что не убрали служки, и вытащил из своего планшета перерисованную под калькой карту Сибири. - Смотри, Василий Михайлович!
Приказный голова разом изменился в лице, ноздри раздулись, а на правом глазу, казалось, задёргалось веко.
'Надо было подготовить его. Неловко получается' - уныло подумал Грауль. Карпинский прикрыл ладонью лицо, а Новиков с некоей оторопью наблюдал за картиной. Измайлов пока ничего не понял, лишь выронил от безмерного удивления ножичек, уставившись на Михаила Васильевича немигающим взглядом.
- Откуда? - прохрипел Беклемишев, вцепившись ногтями в поверхность стола.
- Что откуда? - внимательно посмотрел на него Грауль.
- Откель чертёж земли сибирской? - царский посланник до сих пор не мог совладать с эмоциями.
'Упс' - Карпинский с надеждой взглянул на Павла. А тот спокойно объяснил:
- Михайло Васильевич, это список карты, сделанный моими географами с прежнего чертежа землицы сибирской. Передана нам нашими набольшими людьми, дабы мы с тобою решили дело о границе, да немедля. Карта верна во всём.
- Дай мне такую карту, Богом клянусь, в долгу не останусь! - воскликнул Беклемишев, глядя на Грауля.
- Мы это сможем обсудить, но рядить это может лишь наш князь, Вячеслав Сокол, - перефразировал приказного голову Павел. - Так давайте обсудим пока наши граничные дела.
Беклемишев и Грауль, в коем Василий Михайлович сразу признал старшего среди ангарцев, долго сидели с картой, водя по ней пальцами. Царский чиновник оказался на редкость мелочным и въедливым. Что характеризовало его с лучшей стороны, но для Москвы, а Грауль порядком устал от его претензий. В итоге, после многочасовых переговоров, перемежавшихся перерывами, граница была определена.
Но лишь в самой восточной её части. Начинаясь на Амуре от устья Зеи, она шла по реке к самому океану, устье самого Амура Беклемишев уступать не собирался, оставив его в общем пользовании. Он же требовал и постройки порта, а также верфей, которыми можно будет пользоваться сообща.
- А тут от Владиангарска до слияния Лены с Витимом, а от оного по Лене до Ленского острожку, до слияния с Олёкмой, а по оной до крайнего притока Зеи к низу, - уже вовсю оперировал топографией карты Беклемишев.
- Куда к низу? - подперев голову кулаком, спросил Павел. - К Амуру?
- К нему, самому, а там и до окияна рукой подать.
- Подашь там, пожалуй, - пробурчал Грауль. - Хорошо, по рукам! Очертим теперь границы и на утверждение царю отошлём?
- Истинно так! - Беклемишев на радостях даже приобнял Павла.
В принципе, Грауль ожидал от приказного головы больших аппетитов, так что, по сути, дело вышло довольно удачно. Теперь лишь высочайшие резолюции должны были подтвердить договорённости сторон, уполномоченных к переговорам по этому вопросу. Конечно, показывать карту царскому чиновнику было и глупо и опасно, но, взвесив все за и против, было принято решение пойти на этот шаг. Единственно, что позволили себе ангарцы, так это небольшая хитрость - они значительно увеличили объём достающейся Московии Сибири, а приамурские области были уменьшены, Амур стал значительно короче реального. Зато Камчатка и северо-восточная Сибирь просто нависали огромными глыбами над Охотским морем.
"Кстати, Москвитин и его ватага должны быть вскоре на его берегах" - подумал Павел.
Казачьи отряды, выходя из Ленского и Якутского острогов, уже почти что достигали Амура. Тот же Иван Москвитин должен будет достигнуть со своими молодцами амурского лимана, но не известно, как дело тут его провернётся. А выйди ни на него в пустынном месте, да с построй острог и попробуй потом их выкурить! А если направить их организованно через Умлекан, Албазин и другие крепости, что ещё покуда не построены - это другое дело, они увидят, что присутствие на Амуре у Ангарского княжества серьёзное, а ежели сунутся супротив - то и пушки заговорить могут. Смирнов надеялся взять присутствие казаков на Амуре под свой контроль, поэтому следующую экспедицию на Амур планировал возглавить сам.
Ивашка с удивлением смотрел на своего нового друга. Онфим казался ему чуть ли не боярином - одёжа справная, грамоту писчую разумеет, с ангарцами запросто языком мелет, да слова мудрёные да неизвестные иной раз в речах своих пользует. Да только у Онфима нет гордыни боярской, запросто он с ангарцами, тако же запросто и с ним, крестьянским сыном.
- Тебе в школу надо, Ивашка! - убеждал дружка ангарский отрок.
- Что за дело такое? Я отцу первый помощник, недосуг мне влекомым ученьем статься, - деловито отвечал засурец.
- Нешто на Руси школы перевелись? - усмехнулся Онфим. - Или не было оной подле дома твоего?
Ивашка завертел головой, мол, у нас и церкви-то нету - десяток дворов только. Ангарец покивал головой и начал разъяснять маленькому переселенцу его перспективы:
- Как дойдёте до Ангарии, пойдёшь в младшую школу. Не робей, смотри, спрашивай! А потом старайся в школу механиков попасть - верное то дело! Тебе же забавы мои понравились?
Ещё бы! Чудные игрушки у Онфима имеются, повозки на колёсах, да с пушками. Всё из дерева резное, да крашеное опосля. По столу катается, яко телега какая по земле. А ещё есть у Онфима деревянные воины - чурбачки малые, коих можно и на телегу с пушкой посадить и катать. А ещё с телегами теми, рекомыми танками, да с воинами можно и сражения целые учинять! Жаль мало игрушек у Онфима.
- Это мне дядька Максим сработал и подарил на день рождения. А он в школе механиков преподаёт обработку дерева на станке, - с гордостью говорил Онфим.
- Ты там ученье постигал? - восхитился Ивашка.
- Не совсем, в младшей школе меня научили грамоте ангарской, а потом дядька Иван, усмотрев успехи мои, научил и московской грамоте. Он говорит, я к письму ладному способен. Буковки красиво вывожу на бумаге, - отрок, казалось, сейчас раздастся вширь от гордости.
- А в школу механиков меня не взяли, способностей к сему у меня нету, - продолжил Онфим.
- Ишь ты, - присвистнул Ивашка. - Опечалился, никак?
- Ну да, механики, у нас бают, лучшие люди будут. А ещё химики есть, так то вообще лишь пяток ребят и взяли в ученье.
- Чудны дела твои, Господи, - проговорил неслышно засурец.