Две Элеоноры

– А можно мне тоже? – Ее голос был таким просительным, что Тим рассмеялся и, порывшись в карманах, достал еще один белый кусочек.

– Держи!

Она протянула рафинад Меченосцу, и гнедой красавец, переступив с ноги на ногу, милостиво принял и этот дар.

– Что, нравится? – раздался сзади мужской голос.

Нора резко обернулась и увидела Его! Хозяин поместья стоял у соседнего денника и внимательно разглядывал своего нового конюха. В жизни он был таким же, каким она видела его на экране телевизора, который, правда, не мог передать небесной голубизны его глаз и мягких переливов голоса. Боясь сказать что-нибудь не то, она только кивнула головой, что было верхом невоспитанности, но Принц не обратил на это никакого внимания. Подойдя к девушке, он протянул для пожатия руку:

– Будем знакомы. Как вы уже догадались, я Ричард Каннингем, владелец этой конюшни и того флигеля, где вы поселились. Надеюсь, вам там уютно?

– Да, – прошептала в ответ Нора, потупив глаза.

– О, вы – сама скромность, – весело воскликнул ее работодатель. – В кои-то веки к нам залетел тихий ангел, а то мои сотрудники из меня веревки вьют. Я правду говорю? – стрельнул он глазами в сторону Тима.

– Ага, – радостно осклабился тот, подыгрывая шефу.

– Пожеланий у меня только два, – снова повернулся Каннингем к Норе. – Я предпочитаю, чтобы мои сотрудники обращались ко мне по имени, потому что мы делаем общее дело и экивоки нам тут ни к чему. И второе: не подходить к денникам Меченосца и Броската. К первому потому, что все его балуют, и это добром не кончится, а ко второму из соображений безопасности. Что касается всего остального, то Боб вам все покажет. Он у нас старший конюх – ему и карты в руки… Тим, мы с Элен сегодня едем в город, так что отработаешь лошадей сам. Вечером шестичасовым поездом приедет новый спортсмен, о котором я тебе вчера говорил, встреть его и размести во флигеле со всеми удобствами.

Он еще раз задумчиво взглянул на Нору и кивнул на прощание:

– Приятно было познакомиться. Добро пожаловать в нашу маленькую семью!

Повернувшись, он быстро пошел к выходу из конюшни, а Тим подтолкнул локтем девушку, смотревшую ему вслед:

– А? Как тебе? Между прочим, он не просто Каннингем, а лорд Каннингем, только он предпочитает, чтобы его титул не афишировался. Он считает, что это как медаль собаке за породистость.

Нора улыбнулась в ответ на столь восторженную оду Ричарду, с грустью отметив про себя, что тот был вежлив, демократичен и не более того. Ее тщательно наведенный макияж, густая грива шелковистых темно-каштановых волос и изящная фигура не произвели на него никакого впечатления.

Девушка тихонько вздохнула, а Тим, словно угадав ее мысли, проговорил:

– Знаешь, в него тут все влюбляются, просто кошмар какой-то! На соревнованиях девицы проходу не дают, а он, между прочим, очень скромный человек. Однолюб. Ты еще с его невестой познакомишься, увидишь, какая она стерва. А он будто этого и не замечает. Потрясающий человек!

У Норы чуть земля не ушла из-под ног. Оказывается, ее Принц помолвлен, да еще предан своей невесте до гробовой доски! А она-то лелеяла надежду влюбить в себя этого красавца!

Желание вернуться домой вспыхнуло с новой силой, но девушка, вместо того, чтобы пойти во флигель и, забрав все еще нераспакованную сумку, убежать на автобусную остановку, побрела к старшему конюху за нехитрым конюховским скарбом.

Воспользовавшись моментом, жена Боба, Глория, отпросилась у хозяина в отпуск – съездить в Шотландию к родственникам, так что Норе передали ее лошадей. Боб был сильно удивлен, когда узнал, что Нора никогда не работала конюхом, но, решив, что это дело наживное, начал обучать девушку ремеслу.

Нора пыталась все запомнить, пока ее голова окончательно не пошла кругом. Надраивая четвертую по счету лошадь, она вдруг почувствовала, что изрядно устала, а ведь это было только начало рабочего дня!

В общем, когда к обеду она дочистила последнее копыто у последнего коня, то была уже не в состоянии ни согнуться, ни разогнуться, а ее еще ждали нечищеные денники!

Видимо, у девушки на лице было написано такое страдание, что вернувшийся с очередной проминки Тим молча взял ее под локоток и отвел в каптерку приходить в себя, а сам засучил рукава и принялся наводить марафет в ее хозяйстве.

К вечеру Нора от переутомления уже плохо соображала, где находится, и тихо кляла собственную глупость и непредусмотрительность родителей, вырастивших ее слабенькой белоручкой. А она еще думала, что может все! Ха-ха-ха! Два раза в неделю брать уроки верховой езды в манеже и пахать целый день конюхом – две большие разницы, и Нора боялась, что не выдержит подобного испытания, тем более что цель ее авантюры, как выяснилось, недостижима, как горизонт.

Вернувшись вечером домой, она отказалась от ужина, чем ужасно огорчила миссис Мюррей, и, забравшись к себе «в норку», упала на постель и забылась тяжелым сном без сновидений.

Измученная девушка не слышала, как в сопровождении Тима приехал обещанный спортсмен. Она спала, сжавшись в комочек и постанывая при каждом движении. Впереди ее ждали еще тринадцать дней подобного кошмара – лучший оселок, на котором проверяется характер. В конце концов, в ее жилах текла и шотландская кровь – кровь горячих, упрямых горцев. Она так просто не сдастся. У нее есть шанс, и она попробует его использовать, невзирая ни на что.

3

Когда на следующее утро Нора, поскуливая на каждом шагу, добрела до стола, вокруг которого собрались сотрудники конюшни, то сразу увидела потрясающего красавца со светло-русыми волосами, восседавшего рядом с Бобом Хопкинсом. Встретившись взглядом с Норой, он бесцеремонно уставился на девушку, заставив ее покраснеть и тут же невзлюбить его до самой глубины души.

– А это наш новый сотрудник Нора, – представил ее новичку вездесущий Тим.

– Нора… Элеонор, – задумчиво проговорил незнакомец, откровенно любуясь ее стройной фигурой. – А я Джефри Браун, ваш коллега. Прошу любить и жаловать.

– Коллега? – подняла брови Нора. – А я-то решила, что вы манекенщик! И что вы делаете с такой внешностью на конюшне? А вдруг вам какой-нибудь коняга нос откусит?

Чтобы показать, что разговор окончен, она потянулась за булочкой и, соорудив большой бутерброд с сыром, принялась его поглощать, запивая чаем, под причитания миссис Мюррей, уговаривавшей ее попробовать неизменную яичницу с беконом.

В комнате воцарилась неловкая тишина, какая обычно наступает после того, как кто-то умудряется сказать бестактность.

Все срочно искали общую тему разговора, но не могли придумать ничего путного. Пауза угрожающе затягивалась, только Нора и Джефри, казалось, не замечали возникшего напряжения. Она продолжала поглощать бутерброд, а он любовался пейзажем за окном, не забывая при этом отдавать должное завтраку.

Наконец мучительное застолье закончилось. Добравшись до конюшни, все разбрелись по своим делам, но, даже углубившись в работу, Нора никак не могла отделаться от неприятного впечатления, оставшегося у нее после знакомства с Джефри, которого сейчас Тим водил по конюшне, рассказывая о повадках, пристрастиях и фобиях каждого из четвероногих постояльцев.

Интересно, что же ей не понравилось в этом красавце с точеными чертами лица? Излишняя самоуверенность? Обида за Ричарда, который проигрывал в сравнении с совершенной красотой своего спортсмена?

Она бы еще долго исподтишка рассматривала «манекенщика», но тут на конюшне появился Ричард, и закрутилась обычная рабочая карусель. Конюхи чистили лошадей и денники, Флоранс колдовала над пораненной ногой кобылы, Ричард, Джефри и Тим уехали в поле «работать» лошадей, и Нора, наконец, смогла перевести дух и сосредоточиться на выполнении своих прямых обязанностей. Помогая Бобу рассортировать закупленные неделю назад пищевые добавки, она грустно констатировала, что начавшийся день явно не был лучшим в ее жизни.