Клетка для орхидей

Герберт Ф. Франке

Клетка для орхидей

Первая попытка

1

Мгновения, когда сознание пробуждается на чужой планете, всегда волнуют. Словно по мановению волшебной палочки на тебя накатывается одна картина за другой, ты различаешь все новые и новые детали. Иногда они приходят мягко, волнообразно, а иногда — резко, вспышками. И все это связывается щекочущим нервы ожиданием невообразимого: то ли чего-то необъятного, что не в силах объяснить человеческий мозг, то ли чего-то смертельно опасного.

Ал очнулся на чужой планете первым, С чувством удовлетворения, к которому примешивался легкий налет разочарования, он признался себе, что никаких неприятных ощущений не испытывает. Ни изнуряющей жары, ни электрических разрядов, ни обнюхивающих тебя динозавров. Ничего угрожающего. Окончательно успокоившись, он огляделся вокруг. Двигаться приходилось осторожно, он ощущал ломоту в суставах, как и после всякого длительного перелета. Когда он поворачивался, покалывало в мускулах. Что-то продолжало еще давить на мозг. Но с каждым новым глотком воздуха Ал все больше раскрепощался, в движениях опять появилась легкость. Расстегнув ворот желтой рубахи, он жадно втягивал в себя воздух. «Подходящее здесь место, — подумал он. — Дон не ошибся с выбором».

Небольшой барак, который уже успели соорудить роботы, стоял метрах в ста левее, в долине. Рядом с ним автоматы поставили мачту для передач и ретрансляции. А еще в пятидесяти метрах, вровень с бараком, стоял ангар для вертолетов. Самым примечательным показался Алу кратер, откуда автоматы брали пробы почвы. Он зиял на поверхности, как открытая рана, края его осыпались. Они были кроваво-красного цвета, а сам срез — почти черный. За бараком виднелись горы, а за ними — равнина с сотнями плоских холмов и небольших озер. И все это освещалось оранжево-красным светом чужого солнца.

Дверь жилого помещения барака откатилась вбок, выехала машина, на сиденье которой, откинувшись, полулежала Катя. С помощью нескольких десятков высокочувствительных присосок машина-робот положила девушку на мат — тот самый, на котором несколько минут назад пришел в себя Ал. Катя тоже вот-вот должна была очнуться. Ее мускулы уже чуть заметно подрагивали.

— Где Дон? — спросил Ал.

Робот остановился.

— Пока что не проснулся, — донеслось из его динамика.

Жестом руки Ал направил его в сторону барака.

— Продолжай! — приказал он.

Дон, значит, пока спит, а Катя просыпается. Дона и Катю подобрала друг для друга генетическая комиссия. Тем самым им было позволено в будущем иметь детей. Дон ввел Катю в круг своих друзей, она оказалась хорошим товарищем и участвовала во всех их розыгрышах и шутках. Лишь одно обстоятельство претило Алу: Дон рассматривал Катю как что-то вроде своей собственности и вечно ее поучал. Не без злорадства Ал представил себе, как отреагирует Дон, увидев его наедине с Катей.

— Эй, Дон!

Голос прозвучал так тихо, что Ал едва расслышал.

— Катя! — позвал он. — Это я, Ал!

Быстро оглядев себя, он убедился, что его зеленовато-коричневая тропическая куртка сидит на нем ловко, и пригладил темно-русые волосы.

Катя тем временем пыталась приподняться на мате. Ал опустился рядом с ней на колени и помог, осторожно поддерживая под спину. Она часто заморгала, щурясь на солнце.

— Мерзкий свет, — прошептала она.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ал.

— Я выдержала… По-моему… все в порядке.

— К свету ты привыкнешь, — объяснил Ал. — И не будешь даже замечать, что он оранжевый. Он станет белым. Все цвета станут для нас привычными. Правда, тогда планета мало чем будет отличаться от Земли.

— Но небо… — возразила Катя. — Это небо…

— И небо будет голубым. Ты только наберись терпения. Все произойдет само собой. Представь себе, что нулевая точка на шкале немного смещена…

«Странно, — подумал Ал. — Меня этот грязновато-серый цвет неба нисколько не смутил. Может быть, у женщин иная острота восприятия?»

Он смотрел на Катю. Ветер шевелил ее светлые волосы. Пока она еще была бледна, и эта бледность подчеркивала выступающие скулы, придающие девушке экзотический вид. Темно-карие глаза были полуприкрыты. На Кате были красные джинсы и черная кожаная куртка поверх черного свитера. Она быстро приходила в себя, движения ее становились все увереннее, взгляд — пристальнее.

— Это здорово, Ал, — сказала она, — просто здорово, что вы взяли меня с собой! У меня это впервые. И не сердись, если я окажусь нерасторопной! — Она смущенно улыбнулась и показалась Алу еще миловиднее, чем прежде. — Но где же Дон? — Она снова попыталась подняться, но Ал удержал ее.

— Отдохни пока, — предложил он. — А я пойду взгляну…

По сравнению со светом дня в бараке было темно. Ал нащупал и резко опустил рычажок. На него хлынул поток яркого голубовато-белого света. «До чего же здесь примитивно, просто немыслимо», — подумал Ал, и это впечатление только усилилось, когда он огляделся повнимательнее. Исходили из одного — из экономии места. Под окном справа, откуда видна долина, стояли стол и три табуретки. Чуть дальше — дверь, ведущая в машинное отделение, все остальное помещение разделено на отсеки, в которых содержится необходимый инструмент. А то, что может понадобиться только с течением времени, полагалось изготовлять автоматам «собственноручно». У левой стены одна над другой закреплены три койки. На средней лежал Дон. Его большое, тяжелое тело порядком продавило сетку. Одеяло оказалось для него коротковато, и он, как ни старался, укрыться с головой не мог. Виднелась только часть носа, лоб был прикрыт короткими, густыми прядками каштановых волос. Он уже начал дышать.

Ал открыл дверь в машинное отделение и крикнул одному из автоматов:

— Когда Дон будет в норме?

— Через четыре минуты, — немедленно последовал четкий ответ.

— Перенесите его на воздух!

Автомат повиновался. Ал открыл ему дверь и вышел следом.

— Уже скоро, — сказал он Кате.

Она тем временем пришла в себя. И пока Дон лежал на мате, «оживая», Катя засыпала Ала вопросами. Сейчас все казалось ей интересным. То новое, что ожидало ее прихода, было пока далеким и недостижимым. Она словно оказалась на острове, где человек произошел и сформировался, но вокруг, как в засаде, притаились Тайна и Неизвестность. Как Ал и предсказывал, серый цвет неба изменился — теперь оно стало темно-голубым, — но голубизна эта казалась Кате незнакомой, как и зелень растений, и коричневый цвет горных склонов. Она просто не могла увидеть этого, но небо и растения были другими, и горы казались не такими, как на Земле. Она чувствовала это. А животный мир? Сколько она ни вглядывалась, нигде не заметила ни одного живого существа. «Завтра, — подумала она, — завтра!»

Легкий мягкий ветерок дул с низины сюда, на склоны холма, волнами принося с собой запах тимьяна. Пахло похоже на тимьян, хотя скорее всего это было что-то совсем иное. Запах этот стал как бы ключом к Загадочному.

— Эй! — позвал их Дон слабым голосом. С трудом оперся на локоть. — Вы уже в порядке? А во мне все переворачивается. Как здесь?

— Красиво, — ответила Катя. — А как ты себя чувствуешь?

— Помаленьку—полегоньку. Да и не в этом суть. Вы других тут не заметили?

Катя погладила ладонью его лоб.

— Нет, Дон. Но ты ничего не упустил. Мы тоже ожили всего несколько минут назад.

— Тогда хорошо… — Дон вздохнул и снова упал на мат. Сплетя руки под головой, закрыл глаза. — Нет, вы мне скажите: как оно здесь выглядит?

— Довольно безобидно, — сказал Ал. — Зеленые холмы, горы, озера. Хороший воздух, приятная температура. Ничего особенного. Главное, чтобы мы тут не соскучились.

— Трудно себе это представить, — возразил Дон. Он говорил, не открывая глаз. — На сей счет как-нибудь позаботятся другие. Не забывай вдобавок о старом городе!

— А где он, собственно? — полюбопытствовала Катя.