Кладбище

Я молчал.

— Ты бегло говоришь по-испански. Вероятно, это обстоятельство и явилось единственной причиной, по которой ты решил провести отпуск именно на Канарских островах, — насмешливо добавил он.

— Спрашиваю еще раз: кто вы такие, черт вас дери?! — резко спросил я.

Тон Джереми снова сделался официальным:

— Я человек, который может вытащить тебя из этой камеры. И я могу сделать это прямо сегодня, сейчас. В ближайшие пять минут, Форсайт, ты должен принять решение: либо ты выйдешь отсюда со мной, либо предстанешь перед испанским судом и проведешь ближайшие несколько лет в тюрьме строгого режима «Колумбаро» в Севилье. Не исключено, впрочем, что ты предпочтешь «Колумбаро»... Говорят, Мигель де Сервантес начал писать там «Дон-Кихота». Очевидно, в этой севильской тюрьме есть что-то особенное.

— На кого ты работаешь?

Джереми докурил сигарету и не торопясь закурил следующую.

— А ты как думаешь? — спросила Саманта из-за спины Джереми.

— Как я думаю? — повторил я.

— Да. Поделись с нами своими соображениями, — проговорил Джереми.

Я вздохнул, откинулся назад. Интересно, что за игру они затеяли?

Я еще раз оглядел обоих. Джереми и Саманта держались спокойно, уверенно и серьезно. Очевидно, они хотели просто испытать меня.

— О'кей, если желаете — сыграем в угадайку. Насчет Парижа я догадался по твоим сигаретам. Это было легко, — осторожно начал я.

— Что еще ты можешь сказать? — спросил Джереми.

— Что ты учился в Харроу. Вряд ли ты получил там стипендию, просто Харроу закончили твой отец и отец твоего отца. Твой дед наверняка рассказывал тебе, что учился в одном классе с Черчиллем и что будущий премьер вынужден был посещать коррекционные занятия для отстающих.

Джереми засмеялся и едва не поперхнулся дымом. Я продолжал:

— На тебе полотняный костюм. И дело не только в том, что такие костюмы стоят довольно дорого. Это своего рода военная форма. Ты знал, что тебе придется лететь в Испанию, чтобы встретиться со мной, и переоделся из английского костюма в одежду более подходящего покроя. Но зачем ты это сделал? И почему не надел шорты, майку, рубашку-поло, хлопчатобумажную сорочку, твиловые слаксы? Гм-м... Пожалуй, ты решил надеть костюм, потому что считаешься находящимся на службе. Кроме того, даже в гражданском ты выглядишь как военный... На моряка не похож, но, возможно, когда-то ты служил в армии или в Королевских военно-воздушных силах. Сейчас ты работаешь на правительство — именно поэтому ты здесь. Ты и твоя помощница проделали довольно долгий путь, чтобы попасть в Испанию. Ты не загорел, кожа даже не покраснела, значит, ты приехал сюда прямо из аэропорта. Зачем тебе понадобился я? Чтобы предложить мне некую работу. Я должен сделать для вас какую-то важную работу, вот вы и явились, чтобы меня завербовать.

Саманта что-то шепнула на ухо Джереми. Тот кивнул. Судя по всему, моя болтовня произвела на них впечатление.

— И кого, по-твоему, я представляю? — задал вопрос Джереми.

— Я не знаю.

— Ну а если подумать?

— А почему я должен думать? — огрызнулся я.

— В самом деле, почему? — с невинной улыбкой спросил Джереми.

— О'кей, о'кей... минуточку. Господи, кажется, я догадываюсь! Полиция! Ты работаешь на легавых.

— При чем тут полиция? Зачем бы ты ей понадобился?

Я выпрямился и снова сел на краешек койки. В самом деле, для легавого у Джереми было слишком аристократическое лицо. Он явно принадлежал к высшему кругу, а значит...

— Ты представляешь хренову британскую разведку! — выпалил я.

Рот Джереми непроизвольно приоткрылся и снова закрылся. Саманта придвинулась чуть ближе, он обернулся и взглянул на нее.

И тут я понял, что они меня дурят. Я ошибся, решив, будто Джереми старший в этой парочке. На самом деле он был «на подхвате», а командовала всем Саманта. Оставаясь в тени, она наблюдала за мной, используя Джереми как прикрытие, чтобы определить, насколько я подхожу для их целей — в чем бы они ни заключались.

Ну, хватит с меня этой ерунды.

— Вот что, Саманта, — сказал я, перебив Джереми, который что-то мне говорил. — Сделай одолжение — убери отсюда своего мальчика и давай поговорим о деле.

Джереми вздрогнул и замолчал на полуслове. Саманта тоже удивилась, но постаралась скрыть замешательство.

— Ага, — проговорила она наконец, — мы считаем себя чертовски сообразительными, не так ли?

«Р» она произносила так, как учат только в самых лучших британских частных школах и пансионах.

Я никак не отреагировал на этот выпад, и она была вынуждена принять решение.

— Подожди меня, пожалуйста, снаружи, Джереми, — приказала Саманта.

Джереми встал, подмигнул мне и, шагнув к двери, постучал. Дежуривший в коридоре охранник отпер замок и выпустил его из камеры. Когда дверь за Джереми закрылась, Саманта пересела на его место и взяла в руки папку с делом, которую он оставил на стуле.

Итак, они были из британской разведки. Ну-ну... Вероятно, подумал я, англичанам нужен человек, знакомый с криминальной жизнью Белфаста. Если из этой затеи ИРА с прекращением огня, о которой столько говорилось в последнее время, что-нибудь выйдет, им действительно придется позаботиться, чтобы оставшиеся без работы боевики не ринулись в организованную преступность и наркоторговлю. В этом смысле я действительно мог бы оказаться весьма полезен. А может быть, им нужен эксперт, который помог бы разработать несколько учебных программ по проведению секретных операций? Пожалуй, я справился бы и с этой работенкой: в армии я прошел курс разведподготовки, а жизнь научила меня вытряхивать из людей нужные сведения. Не исключено, что мне даже удастся на этом подзаработать, нужно только верно разыграть свои карты. ФБР неплохо заботилось о моей безопасности, но финансовая сторона наших отношений оставляла желать много лучшего.

Саманта быстро листала мое досье, делая вид, будто видит его впервые.

— О'кей, нельзя ли перейти к делу? У меня не так много времени, к тому же мне не терпится узнать, удалось ли бедняжке Стелле снова стать собой, — прервал я затянувшееся молчание, показывая ей обложку романа.

Саманта только улыбнулась и продолжала читать досье.

— Тут написано, что ты был довольно-таки скверным мальчиком, Майкл, — проговорила Саманта так снисходительно, словно она была миссионером-викторианцем, а я — вождем людоедов, которого застукали с поличным в хижине, набитой сушеными человеческими головами.

— Смотря что понимать под словом «скверный», — осторожно ответил я.

— Под этим словом следует понимать хладнокровное убийство нескольких безоружных человек.

— Уж не собираешься ли ты рассказывать мне мою биографию, вместо того чтобы приступить к делу? — раздраженно спросил я.

— Не нужно злиться. Я приехала, чтобы помочь тебе, — возразила она кротко.

— Ага!.. — усмехнулсяя. — Так сразу сорвалась с места и полетела в чертову Испанию, чтобы вытащить соотечественника из кутузки!

— Совершенно верно, — спокойно подтвердила Саманта и скрестила ноги, отчего подол ее сарафана слегка задрался. Откровенно говоря, она была chiquita [6] ничего себе, если, конечно, вы западаете на зрелых женщин, а мне они всегда нравились. При одном взгляде на Саманту опытному человеку становилось ясно, что за чопорным, холодноватым, сдержанно-деловым фасадом бушуют... Конец этого предложения представляет собой избитое клише, так что нет нужды его повторять, но я готов был побиться об заклад, что кое-что в Саманте действительно бушует.

— Для начала я должна тебе кое-что сказать, Майкл... Я вполне отдаю себе отчет, как важно, чтобы ты доверял мне и тому, что я говорю. Ты слишком умен, чтобы тебя можно было провести на пустой болтовне, поэтому я буду предельно откровенна. Настолько откровенна, насколько позволяют обстоятельства. А чтобы ты скорее поверил в искренность моих слов, скажу тебе вот что: на первый взгляд может показаться, будто у нас на руках все козыри, но на самом деле мы не можем диктовать тебе условия. Время — решающий фактор. Если бы не это, ты нуждался бы в нас гораздо сильнее, чем мы в тебе, но, увы, время поджимает, и мы не можем позволить себе ни малейшей проволочки, — сказала она, а я машинально отметил, что, несмотря на свое желание быть «предельно откровенной», Саманта продолжала говорить обтекаемым языком дипломатического протокола, не касаясь подробностей.

6

Крошка, малютка (о девушке) (исп.).