Кровавая Мэри

– Попробую все же позвонить в службу контроля за животными. – Я достала телефон.

Новости были неутешительные.

– Извините, лейтенант. Из-за жары у нас тут куча работы. Мы сможем забрать его не раньше понедельника.

– К этому времени нас уже съедят.

– Это большее, что я могу сделать. Позвоните в Общество любителей животных.

Я набрала номер.

– Извините, офицер. Мы сможем приехать только через неделю. Когда стоит такая жара, животным достается больше всего. У нас даже места нет.

Эрб подтолкнул меня:

– Скажи им, что этот кот – зло. Если ему побрить затылок, то можно увидеть три шестерки.

Я передала информацию, но это их не убедило. Эрб предложил позвонить охотнику на крокодилов, но никто из нас не знал номера его телефона.

– Нельзя оставлять его здесь, Джек.

С этим я была согласна. Кот может не только уничтожить улику – он может мешать работать, нанести травму кому-нибудь из экспертов или себе самому, если нанюхается какой-нибудь химии.

– Тебе он не нужен? – спросила я.

Эрб нахмурился и оторвал еще одну бумажную салфетку, чтобы промокнуть голову.

Я осторожно потянулась к коту рукой, но он выпустил когти и попытался вцепиться в меня.

– Подставь ему свою голову, – посоветовал Эрб. – Он заскочит на тебя, и мы сможем вынести его из дома.

Выйдя из кухни, я направилась в спальню Дэви и через некоторое время вернулась с сумкой для кота и парой лыжных перчаток.

Эрб поднял брови:

– Вызвать 911?

– Не волнуйся. Животные меня любят, поскольку чувствуют мое доброе сердце.

Я не мешкая подняла Мистера Фрискиса за шкирку. Он ответил воплями, более громкими, чем это вообще возможно, затем схватил зубами мой указательный палец. Перчатки защищали меня, поэтому мне удалось запихнуть кота в сумку, при этом не потеряв ни одного пальца.

– А теперь мы бросим его в озеро Мичиган, так ведь?

– Я уверена, кто-нибудь из друзей Дэви возьмет его.

– А пока?

Я вздохнула:

– Видимо, пока придется подержать его несколько дней у себя.

– Не думаю, что это хорошая идея, Джек. Я не хочу, чтобы следующим делом, которое мне придется расследовать, будет твоя смерть.

– Он просто очень испуган и раздражен. Ты тоже был бы раздражен, если бы четыре дня подряд тебе не меняли бы памперс. Правда, малыш?

Я просунула палец в перчатке в сумку, Мистер Фрискис сразу принялся царапать и кусать его.

– Попробуй показать ему свое доброе сердце, – предложил Эрб.

Всю обратную дорогу, пока мы ехали до офиса, кот орал в машине как безумный.

Глава 8

– Моя квартира в следующем квартале.

– Это не очень хорошее место.

– Так надо. Моей жене ни за что не придет в голову искать меня здесь.

Он улыбается девушке. Айлин Хаттон. Молодая, симпатичная, с прекрасным телом. Она тоже это знала, поэтому свидание стоило штуку баксов.

Но у нее не будет возможности потратить эти деньги.

Они ехали на юг по Кедзи. Цены на частную собственность падали с каждым кварталом. Ночлежка, куда он привез девушку, представляла собой ветхое, полуразвалившееся строение, перед фасадом которого отдыхали алкоголики. Когда он припарковался на соседнем подъездном пути, девушка не захотела выходить из машины.

– Что не так? – Он улыбается. Его голова готова взорваться от непрерывного биения внутри. Пот ручьями бежит по лицу. Хорошо, если она подумает, что это только из-за жары.

– Мне здесь не нравится.

– Ты мне не доверяешь? Я же на стороне хороших парней.

Он открыл бардачок, достал оттуда серебристый портсигар. В нем лежало шесть уже готовых косяков. Он закурил, протянул портсигар девушке.

– Я женился только из-за денег, их у моей жены, поверь, немало. Но она их просто так не раздает, поэтому приходится подрабатывать на стороне. Понимаешь?

Она затягивается и кивает.

Наслаждайся, детка. Это твоя последняя.

Никто не смотрит на них, когда они входят в дом. В коридоре пахнет мочой и даже чем-то похуже. Темно. Они идут чуть ли не ощупью, он ведет ее за руку к какой-то двери. Боль пульсирует все сильнее, он дрожи-

Почти у цели. Еще несколько минут. Они входят в комнату, она глядит вокруг.

– Ух ты! Ну и причуды у тебя, парень.

Пол и стены покрыты чистыми пластиковыми листами. Единственный предмет мебели в комнате – кровать, которая тоже отделана пластиком.

– Мне нравится пластик.

– Это видно. – Она улыбается своей самой привлекательной улыбкой.

«Надоедливая сучка. Будет приятно резать ее».

– Я хотел бы, чтобы ты кое-что надела.

– Дай-ка угадаю. Пластиковый мешок?

– Нет. Вот это.

Он достает из кармана пару сережек. Серебряные кольца, похожи на антикварные.

– Красивые.

Она снимает свои золотые, бросает их в свою маленькую сумочку. Когда она надевает первую сережку, он начинает тяжело дышать. Выражение его лица, наверное, пугает ее, потому что она перестает улыбаться.

– Ты знаешь, я обычно сама не назначаю свидания. У меня есть посредник.

– Не волнуйся. Ты ведь веришь мне, да?

Она кивает, но как-то неуверенно.

– Эти сережки тебе очень идут, Айлин.

– Спасибо. М-м-м, а как ты достал номер моего телефона?

– Я знаю подход.

– Да уж, точно.

– Ванная там. Знаешь, я хочу, чтобы, когда ты выйдешь оттуда, на тебе были только эти сережки.

Она слегка улыбается ему, немного задерживается, а затем решительно отправляется в ванную, как послушная маленькая шлюшка.

Он раздевается, аккуратно сворачивает одежду и кладет ее на полу в кладовке, рядом с топором. Остальные инструменты выложены рядком на грязном полотенце.

«Что же взять, что же взять?..»

Он выбирает удавку для убийства и сапожный нож для детальной работы. Удавку он взял на работе – двадцатидюймовый кусок струны от рояля, на концах струны деревянные ручки. Ею он еще не пользовался. Будет весело.

Девушка выходит из ванной, уверенность вернулась к ней. Ее обнаженное тело безупречно.

Но это ненадолго.

– О, да ты большой парень, а? Ну, чем займемся сначала, здоровяк?

Оказалось, отрезать голову гораздо сложнее, чем он думал. Ему приходится упереться коленом ей в спину, а затем перепиливать удавкой позвоночник.

Очень много крови.

Отделив голову, он берет сапожный нож и принимается за работу.

Он накидывается на нее с остервенением, как голодный человек. Это чувство даже не сексуальное. Это эйфория. Очищение сознания, утоляющее боль.

В тот миг, когда он зашел сзади и накинул удавку на ее красивую шею, боль в голове тут же исчезла. Все стало четким, челюсти перестали непроизвольно сжиматься, чувство огромного облегчения – в тысячу раз лучше оргазма – наполнило его.

Он не понимал, почему. Ему было все равно. Боль ушла, сменилась припадком хохота, он все быстрее стал действовать сапожным ножом.

Вскоре это состояние перешло в бездумное бешенство.

После всего того, что он сотворил, он отправился принять душ. Вода прохладная и пахнет ржавчиной. Но его это не волнует.

Боль ушла.

Надолго ли она оставила его – неизвестно. Иногда это недели, иногда – несколько часов.

Он извлекает из этого все, что может.

Хорошо намылив руки, он тщательно чистит ногти зубной щеткой, вычищая кровь и мелкие частички плоти. Он ощущает соленый вкус крови во рту, выплевывает какой-то кусок на пол душевой.

Наверное, совсем слетел с катушек.

Выйдя из ванной, он видит, насколько сильно он слетел с катушек на самом деле.

Месиво. Ужаснее, чем когда-либо.

Он сидит на кровати, нагой, в позе мыслителя, уставясь на изуродованное тело. Он даже не помнит половину того, что делал с нею, используя лишь острое лезвие и свою физическую силу. Впечатляет.

«Я жуткий сукин сын», – говорит он себе.

Осторожно, чтобы не ступить в лужу крови, он идет в кладовку и быстро одевается. Затем нажимает на телефоне цифру «3» – для активирования быстрого набора.