Страница 79 из 149
Между тем Керенский подготовил наступление русской армии, которое, как все надеялись, будет успешным и последним. Он много сделал для подъема духа вооруженных сил. Но развал дисциплины зашел слишком далеко. Солдаты отказывались выполнять приказы офицеров. Вопросы наступления решались голосованием комитетов, тогда как в отступлении участвовали все и охотно. Позиции войск были завалены газетами «Правда», «Солдатская правда», «Окопная правда» и другими антивоенными изданиями.
Наступление, начатое 18 июня, окончилось неудачей. Сам Керенский объяснял это мятежом столичного гарнизона 3–4 июля, организованным большевиками в сговоре с немцами (51). Солдаты гарнизона, в основном большевики и анархисты, при выборе «смерти в окопах во имя чуждых им интересов или смерти на баррикадах за их кровное дело» предпочли, естественно, последнее. Был создан Временный революционный комитет из большевиков и анархистов, и провозглашены цели: арест Временного правительства, захват телеграфа, вокзалов, банков, соединение с революционными матросами Кронштадта. Вооруженная солдатня и «братва» из Кронштадта числом около 10 000 двинулась к Таврическому, Мариинскому дворцам и к особняку Кшесинской. Их возглавляли Раскольников, Рошаль, Ремнев, Урицкий, Семашко, Смилга, Подвойский, Невский и другие радикалы из «Военки» — Военной организации большевиков. На улицах Петрограда возникают стычки, стрельба. «Братишки» вламываются в квартиры, сея ужас в сердцах петербуржцев. Правительство срочно ищет верные части для подавления мятежа. За эти разбойничьи подвиги М. С. Урицкий станет после Октября главой Петроградской ЧК, а Н. А. Семашко, заявивший, что у него «достаточно пулеметов для свержения Временного правительства», — наркомом здравоохранения.
Высшее руководство партии большевиков некоторое время пребывало в нерешительности — брать власть немедленно или подождать? Советские историки этот мятеж объясняли стихийностью и революционным порывом низов, ссылаясь на отсутствие санкций ЦК. Ленин, не привыкший к напряженной работе и утомленный, в эти дни действительно отдыхал на даче Бонч-Бруевича в финской деревушке Нейвола. Было ли это алиби продуманным шагом великого конспиратора — осталось загадкой. Большевистские лидеры — Троцкий, Зиновьев, Каменев призывали мятежников к сдержанности, вешая им лапшу на уши из набора обычных, трескучих фраз. Такую же неопределенную речь произнес 4 июля с балкона дворца Кшесинской вернувшийся в Питер Ленин. Вооруженные и жаждущие крови слушатели не могли взять в толк, почему им предлагают мирную демонстрацию вместо обещанного переворота. Тем более, что лидеры «Военки» и Петербургского комитета большевиков 3 июля говорили им совершенно противоположное. Позиция вождей большевизма 4 июля определилась двумя новыми факторами. Во-первых, им стало известно, что ВЦИК обратился к действующей армии с призывом восстановить законность в столице и что армейские комитеты Северного фронта приступили к формированию смешанных отрядов для отправки их в столицу. Во-вторых, контрразведка пригласила представителей полков гарнизона в Генеральный штаб и ознакомила их с имеющимися у них материалами о связях Ленина с немцами. Это сообщение буквально шокировало солдат. Оно означало также конец мятежа.
5 июля в час ночи полки, сохранявшие нейтралитет в конфликте, направились к Таврическому дворцу, где заседал ВЦИК, и выразили поддержку руководству Советов и Временному правительству. В 3 часа ночи ЦК РСДРП(б) призвал рабочих и солдат прекратить демонстрации, о чем «Правда» за 5 июля 1917 г. известила их так: «Цель демонстрации достигнута. Лозунги передового отряда рабочего класса… показаны внушительно и достойно… Мы постановили поэтому закончить демонстрацию». Партийная скромность помешала газете перечислить то, что было фактически достигнуто: гибель 400 человек, разгром и ограбление частных квартир и магазинов, ослабление фронта перед начавшимся 6 июля мощным наступлением немцев, дезорганизация и хаос. Бурцев В. Л. писал: «В те проклятые черные дни 3, 4 и 5 июля Вильгельм достиг всего, о чем только мечтал… За эти дни Ленин с товарищами обошлись нам не меньше огромной чумы или холеры» (196).
Возмущение прессы всех направлений и партий было единодушным и яростным. Газеты выходили с заголовками: «Вторая и Великая Азефовщина», «Ленин, Ганецкий и Козловский — немецкие шпионы!», «К позорному столбу!» и т. д. Интересные подробности мятежа 3–5 июля приводятся в (216). 5 июля большевики были выбиты из дворца Кшесинской и Петропавловской крепости. 6 июля был выдан ордер на арест Ленина. В тот же день Ленин, Зиновьев, Невский и Подвойский ушли в подполье. Вернувшийся с фронта в Петроград Керенский был назначен 7 июля «министром-председателем». Под бурные аплодисменты солдат он сказал: «Проклятье тем, которые пролили на улицах столицы невинную кровь! Пусть будут прокляты те, кто в дни тяжелых испытаний предает родину!.. Наша фундаментальная задача — защита страны от разрушения и анархии. Мое правительство спасет Россию, и, если мотивы разума, чести и совести окажутся недостаточными, оно добьется ее единства железом и кровью» (59).
Сначала большевики предлагали своему вождю явиться в суд и превратить дело Ленина в «дело Дрейфуса». Но Ленин решил не сдаваться властям, заявив в письме, что «никаких гарантий правосудия в России в данный момент нет» (162). Вот уж воистину: «не родись красивым, а родись… правоведом». Рядовые члены РСДРП(б), которые разбирались в правоведении хуже своего вождя и увидели здесь то же, что и все — трусость и измену, стали покидать ее. Число членов сократилось с 200 000 до 32 000 человек. Временное правительство завело уголовное дело. В «Крестах» оказались Троцкий, Каменев, Луначарский, Раскольников, Сахаров, Рошаль, Ремнев, Хаустов, Антонов-Овсеенко, Дыбенко, Ховрин и много других руководителей «Военки» и офицеров, сторонников большевиков. Условия содержания политических заключенных в «Крестах» были весьма либеральными — они перемещались из камеры в камеру, играли в шахматы, читали газеты, дискутировали. Раскольников писал, что «одиночки были превращены в якобинские клубы». Следствие быстро собрало 21 том доказательств связей РСДРП(б) с немцами, но не успело начать судебный процесс. Через 10 дней после октябрьского переворота 16 ноября 1917 г. материалы незаконченного следствия были изъяты. Вождь лично проследил за уничтожением документов. В докладной записке Ленину по этому делу сотрудники сообщали: «В архиве Министерства юстиции из дела об „измене“ товарищей Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. мы изъяли приказ Германского имперского банка N 7433 от 2 марта 1917 г. с разрешением платить деньги… за пропаганду мира в России» (52).
За «пропаганду мира в России» имперское казначейство Германии платило и после октябрьского переворота. Бернштейн утверждал, что суммы достигали 50 млн. золотых марок (309). Эти суммы сделали большевиков покладистыми при заключении Брест-Литовского мира. Посол Мирбах в июне 1918 г. требовал на содержание большевиков 3 млн. марок в месяц, а в другой его телеграмме шла речь о фонде в 40 млн. марок (310). «Немецкие деньги» в истории РСДРП(б) следует считать доказанным фактом.
В июле 1917 г. Ленин опробовал в деле свою старую-новую команду. Хотя мятеж не удался, но работать с этими «ребятами» было можно. Выделялись своими организаторскими талантами, ораторским искусством, бесстрашием Троцкий, Зиновьев, Каменев, Луначарский — евреи, посвятившие себя социалистической революции, т. е. идее защиты обездоленных всех стран. То, что путь к добру, как они его понимали, лежал через насилие и большую кровь, признавалось ими закономерным и неизбежным историческим процессом. Это были, так сказать, идеологи означенного процесса. Во втором ряду ленинской когорты шли Сталин, Свердлов, Урицкий, Бубнов, Сокольников, Дзержинский, Бухарин, Рыков, Ногин, Смилга, Молотов, Калинин, Томский, Бокий, Ломов, Шаумян, Подвойский, Невский и др. Их можно условно отнести к практикам революции.
Мятеж с участием евреев-большевиков разбередил подзабытый во время войны антисемитизм. Газета «Гроза», издававшаяся правой монархической группой «Святая Россия», возлагала вину за все беды России на евреев, а также на социалистов, либералов, буржуазию и пролетариат (78). Уличные ораторы призывали «громить жидов и буржуазию, потому что они виновны в братоубийственной войне» (197). В Петербурге были разгромлены комитеты РСДРП(б), издательство «Труд», печатавшее профсоюзную и большевистскую литературу, помещение профсоюза металлистов, а также некоторые местные отделения партий меньшевиков и эсеров. Находясь в подполье, полуразгромленная партия большевиков провела, несмотря на это, в конце июля свой VI съезд с резолюцией о подготовке вооруженного восстания.