Страница 5 из 30
— Неужели Арцис осмелится бросить вызов тому, кто помог ему выиграть войну Трех королей?
— А зачем еще, по-твоему, королю освобождать Анхельма, будь он трижды проклят? Нам стало известно, что гонец в Барар уже отправлен.
На некоторое время я перестал слушать болтовню. А как иначе, если узнаешь, что тебя вот-вот освободят. После таких вестей другие волнуют мало. Пришлось с неудовольствием признать: какое бы отвращение у меня ни вызывали колдуны, иногда я все-таки был им обязан. Взять хотя бы этого некромага, которого я готов был расцеловать за столь чудесную новость. И, конечно, не стоит забывать Орлина. Только благодаря его силе, позволяющей оставлять на время тело, я не свихнулся в тесной барарской темнице.
Да, старина Орлин. Темный Путешественник — так называли его колдуны за способность покидать тело. Невероятно редкая способность, если верить книгам. Я прикончил этого почтенного колдуна и испил его редкий дар за неделю до того, как Арцис Храбрый зачем-то бросил меня в темницу.
Прошел уже год, а мне так и не объяснили причину заточения; даже не определили срок. Нет, никто не спорит, что на моей совести тридцать известных колдунов. Но, стоит заметить, колдунов, неугодных королю. Как говорится: «Враг моего врага — мой друг». А друзей, между прочим, без веских причин в темницу не бросают.
— …обойтись без крови?
— Можно, — ответил некромаг. — Но тогда до конца дней придется носить клеймо.
— Клеймо? — Глаза Изольды округлились.
— Удивительно, что ты еще не слышала. Арцис хочет заклеймить каждого из нас, словно скотину. В столице уже объявили королевскую волю: либо клеймо, либо смерть. Так что готовь комнаты: скоро тут от магов отбоя не будет. Если их всех не перебьют.
— Но зачем?
— Кто знает. — Некромаг пожал плечами. — Возможно, очередной королевский каприз. А возможно…
Двери таверны распахнулись, и ненависть к творцам волшбы вспыхнула у меня как никогда ярко.
Они вели ее, словно дикого зверя.
Они вели мою десятилетнюю дочь.
Они вели мою маленькую Лилию.
На темной бесформенной одежонке зияли дыры, обнажая худое тельце. На шее болтался до боли знакомый серебристый ошейник, справедливо именуемый в народе рабским. Тонкая цепь тянулась от связанных рук. Поверх глаз и рта туго лежали широкие темные повязки, расшитые кроваво-красными и серебристыми рунами.
Без памяти я бросился к дочери, попытался ее обнять, но… преимущество потустороннего путешественника, которое позволяло свободно проходить сквозь стены, обернулось весьма прискорбным недостатком.
От бессилия я заметался по таверне, словно муха, накрытая склянкой.
Будьте вы прокляты, Некромаги! Будьте прокляты!.. Клянусь, как только обрету свободу, буду уничтожать вас, несмотря ни на что. Если бы, если бы сейчас сила была при мне, видят небожители, все вы легли бы тут замертво.
После недолгого оцепенения Изольда всплеснула руками.
— Вы привезли ее сюда, — испуганно прошептала она, покачивая головой. — Митрану это не понравится.