Семь стихий мироздания

— Пойду узнаю, может быть транспорт уже встретили, — сказал Рамзес и вышел.

Транспорт с Альционы-1 был единственной нитью, связывающей небольшую научную станцию на крошечной планете-спутнике с остальным миром. В основном он предназначался для научной команды, насчитывающей двадцать шесть человек, но вместе с ним приходили весточки из дома и для солдат службы сопровождения. Мог прибыть даже приказ о переводе в другое, более престижное подразделение, на что каждый пилот втайне надеялся.

— Задрал нос, чуть только поднялся на лишнюю ступеньку, — усмехнулся Данила, посмотрев на закрывшуюся за Рамзесом дверь. — Заместитель командира! Думает, теперь его отзовут для выполнения какой-нибудь сверхсекретной миссии.

Василий вздохнул. Он прекрасно знал, что его другу неоткуда ждать родственных посланий, а мечтать о досрочном отзыве вообще не приходится: Данила был переведен в службу сопровождения после разжалования из сержанта в рядовые. Тимохин не любил об этом говорить, но слухи распространяются быстро, и история о нарушении приказа и проведение операции по захвату контрабандистов собственным методом не ускользнула от любопытных ушей. Формула «победителя не судят» тогда Данилу не спасла.

Несколько человек направились к дверям вслед за Рамзесом, но остановились, когда пилот, заметно изумленный, вернулся в кают-компанию.

— Лейтенант сейчас зайдет, — сообщил он. — Говорят, какой-то инспектор прибыл с Альционы.

Пилоты забеспокоились.

— Чего это вдруг?

Рамзес пожал плечами.

— Из-за пацана, наверное.

— Да ты что? — вмешалась Юлька. — Как на Альционе успели принять сообщение, обсудить, да еще и отдать приказ, причем всего за шесть часов? И как инспектор мог добраться сюда без телепортационной системы за это время?

Данила на сей раз полностью согласился с Юлькой, но, как ни странно, никто больше не отреагировал на логичное замечание.

— Наверное, будут искать его папочку с мамочкой, — предположил кто-то из пилотов.

— Держись, ребята, завтра полетаем! — хохотнул Борода.

— А что инспектор из себя представляет? — опять встряла Юлька. — Виктор, ты его видел? Как его зовут?

— Да не знаю я ничего! — вспылил пилот. — Мне не докладывают! — и смягчившись, добавил. — Радист сказал: имя у него то ли Колита, то ли Кулида.

— Все они одинаковые в спецслужбе, — не удержался Данила.

— А ты откуда знаешь? — тут же среагировала Юлька.

— Имел дело, знаю, — Данила уже жалел, что ввязался в разговор. — Маленькие, верткие, с противными холодными глазками. Дрянь! А как спрашивать начнут, так внутри все выворачивается. Так, а вот и любимый командир.

Пилоты нехотя поднялись, некоторые даже встали по стойке «смирно». Лейтенант небрежно кивнул в ответ, буркнул что-то вроде «вольно» и, кашлянув в кулак, быстро заговорил:

— Слушайте сюда все. Спецслужба пожаловала. Не по нашу душу, правда. Но зарубите на носу каждый: кого увижу в непотребном виде, вышвырну в шею из отряда. Мне объясниловка со спецслужбой не нужна. И тогда, учтите, больше чем мусорщиками вам не бывать. Ясно? И еще: наверняка будут разбираться с мальчишкой. Кстати, он прочухался, только не помнит ни хрена. Наше дело здесь последнее: нашли и точка. А ты, Тимохин, когда инспектору будешь отвечать, пять раз подумай, прежде чем рот открыть. В твоих же интересах больше в неприятности не вляпываться.

— Есть, командор, — Данила вяло козырнул и отвернулся.

В дверях произошла заминка, и в комнате стало необычно тихо.

Начальник станции потоптался на пороге и, сопя и пофыркивая, неуверенно произнес:

— А вот наша э-э… команда сопровождения, э-э…

Данила поднял голову, и… шашки, которые он держал в руке, посыпались на пол. Это был единственный звук, нарушивший наступившую тишину. Возле лейтенанта и начальника станции стояла высокая молодая женщина в строгой темно-синей форме спецслужбы. Пронзающий спокойный взгляд. Светло-карие глаза с черным многогранным значком, густые цвета воронова крыла брови, длинные ресницы. И гармония, коей подчинялось всё: смуглое тонкое лицо, фигура, волосы, движения…

Когда упали фишки, она даже не посмотрела в сторону Тимохина, хотя он почему-то был уверен, что женщина безошибочно определила источник шума. Он осторожно тряхнул головой, но наваждение не растаяло — тот же всепроникающий взор, тот же облик. «Она слишком безупречна, чтобы быть реальной», — мелькнуло у пилота, и он рискнул еще раз украдкой поднять взгляд. Бронзовое от загара неподвижное лицо. Данила вздрогнул, ибо удивительные узкие глаза, расположенные под нехарактерным для людей острым углом к переносице, в это мгновение остановились именно на нем.

Колобкообразный начальник мялся возле женщины-инспектора и, наконец, обратился к пилотам.

— Это инспектор спецслужбы космофлота Серафима Каляда. Она прибыла сюда… э-э… по поспешному вызову одного из наших сотрудников… э-э… Да тут еще несчастный мальчик появился… Вы вероятно, хотите познакомиться с командой, мэм?

— Немного позднее, — произнесла та сильным глубоким голосом. — Пилот Тимохин и стрелок Лог, — называя имена, она посмотрела на каждого по очереди, безошибочно выделив в толпе. — С разрешения вашего командира я хотела бы услышать от вас, как и где вы обнаружили раненого юношу. Не возражаете, лейтенант?

— Разумеется нет.

— Прошу вас в мой кабинет, — тут же вмешался толстяк, но вдруг спохватился. — Инспектор, э-э… может быть вам отдохнуть с дороги? И, э-э… вам надо устроиться. К сожалению, большими площадями мы не располагаем, но вы могли бы поселиться в комнате со стрелком Юлией Стриж из сопровождения. Я понимаю, это не по правилам, — он покраснел до корней редких седых волос, — но у нас всего три женщины на станции, каюты на двоих, и свободных нет.

— Хорошо, — кивнула Каляда и бросила взгляд на Юльку, отчего у той неожиданно похолодела спина. — Надеюсь, я вам не причиню неудобств.

Стриж скромно потупилась, а когда инспектор, начальник станции и командир подразделения сопровождения вышли, передразнила:

— Надеюсь, я не причиню вам неудобств! Тьфу, самоуверенная суперправильная ледышка! И за что таким красота дается?

— Уж тебе-то завидовать! — Виктор небрежно потрепал своего стрелка по плечику. — Ты у нас единственная признанная красавица.

Данила, проходя мимо, не без удовольствия заметил:

— Но у нашей красавицы появился серьезный соперник. Ты, кажется, приветствовала жесткую конкуренцию?

— Конечно, — Юлька подбоченилась. — А ты, кажется, хорошо знаешь маленьких агентов с противными голосами и отвратительными глазками! Чего это ты покраснел, Тимошкин?

— Я Тимохин, — рявкнул Данила и, окинув мило улыбающуюся девчонку недоброжелательным взглядом, вышел.

Юлька, высунув кончик языка, усердно трудилась над подбором кода к замку в изоляторе.

— Если я сейчас ничего не узнаю, — шептала она, — то я никогда ничего не узнаю… Ага!

3амок издал долгожданный писк, и дверь отъехала. Юлька тенью скользнула вовнутрь.

Голубоватый свет заливал небольшое помещение, где царил ненавязчивый запах медикаментов и пластикового покрытия. Юлька бесшумно сомкнула створы. Щелкнул замок. Сердце бешено колотилось в груди, но первый шаг был уже сделан, и любопытство толкало дальше. Девушка осторожно отошла от стены и двинулась к шторкам, за которыми находился раненый. Собравшись с духом, она тихонько позвала:

— Эй…

Никакого ответа. Не позволив себе топтаться на месте, Юлька заглянула за ширму.

Юноша казался крепко спящим. Он был строен и, без сомнения, высок, на широкой груди и руках просматривались рельефы мускулов, наработанные, по всему видно, не на спортивных тренажерах. Но черный пушок над ровной верхней губой совсем недавно познакомился с бритвой, да и черты бледного красивого лица хранили еще тень детской наивности. Острые линии носа, бровей, скул, подбородка делали его похожим на какую-то птицу; черную, ибо юноша был жгучий брюнет. Юлька решила про себя, что глаза у него обязательно должны быть голубые. Разглядывая незнакомца, она никак не могла взять в толк, почему же сотрудники станции так упорно называли его мальчишкой. Ему было никак не меньше двадцати, да и определение «мамин сынок» ему совсем не подходило.