Страница 30 из 30
Шейни отложил газету.
– Все остальное нам известно.
– Мне ужасно жаль Хэлен Кинкэйд, – сказала Филлис, – хоть ты и говоришь, что она не заслужила такого мужа, как Ларри. Думаю, ей надо было дать шанс доказать, что это не так.
– Да. Может быть. Она, видимо, вернется к родным. Это будет ей хорошим уроком, если соберется замуж еще раз.
Девушка серьезно кивнула:
– Да, это ужасно.
– Но вернемся к мисс Марко, – сказал Шейни. – Она покинула свое убежище, когда услышала, что о ее смерти говорит весь город. Естественная реакция, ты согласна?
– Да, но…
– Таким образом, – серьезно продолжал Шейни, – думаю, никто не станет отрицать, что человек, ответственный за распространение этих слухов, обеспечил ее возвращение.
– Думаю, нет, но…
– В Первом Национальном Банке лежит кругленькая сумма, которая будет переведена на мое имя, как только Марша Марко целой и невредимой вернется под отчий кров, причем благодаря моим усилиям. По-моему, все условия выполнены, не так ли?
– А, вот зачем тебе необходимо было подтверждение твоей гениальной выдумки! – воскликнула Филлис.
– Конечно. Теперь тебе ясно, почему в баре частного сыщика не пересыхает коньячный источник?
– Выходит, тебе нужно мое письменное свидетельство? – восторженно воскликнула девушка.
– Если потребуется официальное подтверждение – да!
– Тогда ты у меня в кулаке. Какая сумма, говоришь?
– Слишком большая, чтобы ею бросаться. Десять тысяч долларов. Примерно три тысячи бутылок моего любимого напитка.
Филлис всплеснула руками:
– За вычетом двух долларов?
Шейни обиженно посмотрел на нее:
– Так вот ты как?
– Именно!
Шейни почесал мочку левого уха, глядя мимо нее на море, где причудливо смешались фосфоресцирующий блеск моря и лунный свет.
– Не дави на меня слишком, Ангелок.
Филлис недовольно выпятила губку. Майкл встал, подошел к ней и поднял за руку со стула.
– Если бы я не был без ума от тебя, то не позволил бы с собой так обращаться. Но я…
Майкл наклонился и поцеловал ее.
Когда он оторвался от Филлис, девушка погладила его по щеке.
– Давай закажем одну бутылочку твоего любимого – в счет десяти тысяч.
– Давай, – сказал Шейни и взял ее под руку.