Сын чародея с гитарой

Грянул дружный хохот. Мадж злобно уставился на источник общего веселья.

– Я пока не спрашивал твоего мнения. И ваще на чьей ты, кореш, стороне?

– Ты знаешь, на чьей я стороне, – спокойно ответил Правдивец.

– А он еще что-нибудь умеет? – поинтересовался дородный хряк. – Кроме как болтать?

Мадж напрягся, заставил себя улыбнуться.

– Он умеет говорить клепаную правду. О чем ни спроси.

– Интересно, интересно. – Волк в наряде из грубого муслина глянул по-над картами. – Значит, он нам скажет, если ты мухлюешь. – И наклонился вперед. – А ну, ящичек, скажи нам что-нибудь о твоем приятеле.

– Э, погоди! – Выдр аж привстал. – Это мое имущество, и тока я могу задавать ему чертовы вопросы.

– Сядь, водяная крыса, и заткни пасть, – грозно процедил волк. – Ящик?

– Я Великий Правдивец, – с достоинством ответил прибор.

– Ладно, Великий Правдивец, отвечай: Мадж жульничает?

– Сегодня нет.

– А, ну тогда ладно.

Волк обмяк и снова уткнулся в карты.

– Вот видите! – захихикал обрадованный Мадж. – Тебя, Рагрегрен, я никада не надувал.

И пожалел тут же, едва произнес эти слова.

– Это не правда, – твердо заявил Правдивец.

– Чего? – заморгал волк.

– Да ниче, кореш, ниче. Ты гляди в свои картишки, не отвлекайся. – Выдр повернулся к устройству и прошипел:

– А ну, заткни чертову говорилку! Молчи в тряпочку, пока я не спрошу.

– Извини, но правда так себя не ведет. Стоит с нею связаться, и она уже не отстанет.

– Я спрашиваю: что он сказал? – Волк положил карты рубашкой вверх, встал во весь свой солидный рост и снова обратился к ящику:

– Ну-ка, Великий Правдивец, когда эта водяная крыса здесь шулерила?

– Я могу только сказать, что правда, а что не правда, – виновато прозвучало через решеточку в корпусе. – Я не способен прорицать будущее или заглядывать в прошлое.

– Ну, че, Рагрегрен, убедился? Никада я не мухлевал, вот так!

Просто напутала клепаная коробка.

Кряжистый волк посмотрел на Маджа в упор.

– Ты только что сам утверждал, что она не способна врать.

– Да, не способен, – влез в разговор Правдивец.

– Получается, что ты все-таки обманывал нас за этим столом.

Волк отодвинул карты.

– Нет! Чем хочешь поклянусь! – в страхе выпалил Мадж. – ты… Ты сам мухлевал!

– Вот что я тебе скажу, водяная крыса. Не надейся выкрутиться. Я в карты не мухлюю.

– Сегодня не мухлевал, – охотно подтвердил Правдивец.

Волк напрягся.

– Чего?

– Ты мухлевал, но не сегодня. Если вам интересно знать, кто жульничает сегодня, пожалуйста, скажу. Вон тот хряк.

– Прошу прощения?

Хряк съежился на скамье. Мадж и Рагрегрен дружно повернулись к нему.

– Должно быть, это какая-то ошибка.

– Бульмонт, ты сегодня что-то уж очень много выиграл, – с подозрением заметил волк.

Хряк медленно отодвинулся от стола.

– А ты, Рагрегрен, не имеешь права меня обвинять. Просто я бросаю кости лучше, чем ты, но это еще не повод…

– Ты бросаешь кости не лучше, чем он, – перебил Правдивец.

– Но они чистые! – протестовал хряк.

– Это верно, – подтвердила машина, – Ага, видите? – сразу успокоился Бульмонт.

Мадж ударил по скамье ногой.

– А ну-ка, не такой уж Великий, объяснись!

– Все очень просто. Ласк, зовущий себя Сукрепом, сговорился с кабаном. Следовательно, индивидууму по имени Бульмонт не надо рисковать, потому что колода заряжена, и банкомету остается лишь сдать сообщнику нужные карты. Я подозреваю, что после игры эта парочка разделит выигрыш.

Сукреп ничего не возразил. Да и что тут скажешь, когда у тебя красноречиво отпала челюсть, а с губы свалился косячок?

– Врет проклятая коробка! – завопил Бульмонт.

– Нет, не вру, – тихо ответил Правдивец. – Загляните под стол возле сиденья банкомета. Увидите потайной ящичек, а в нем крапленые карты.

Волк оглушительно заревел и прыгнул. Сукреп с характерной для его племени ловкостью нырнул под стол. Бульмонт предпринял отчаянную попытку сгрести банк, но от могучего удара барсука отлетел вместе со скамейкой. Тогда за деньгами бросился кинкаджу, но замер, потому что в стол между его тонкими пальцами вонзился стилет Маджа.

Выдр недобро ухмыльнулся.

– Кажись, мы малость по-другому разделим этот банк.

Кинкаджу неторопливо кивнул, а затем стремительно взмахнул второй лапой, и о Маджеву тирольку разбилась бутылка.

– Эй! – взвизгнул Сквилл. – Папаню бьют!

И все трое – Ниина, Сквилл и Банкан – кинулись на выручку. Бармен горестно вздохнул и укрылся за массивной деревянной стойкой.

– Банкан, тебе лучше не лезть.

Услышав свое имя, юноша застыл как вкопанный. А когда совет прозвучал вновь, юноша с изумлением обнаружил, что говорит опасный (как только что подтвердилось) металлический ящик.

– Почему? – выкрикнул он, готовя кулаки к работе.

Таверна между тем превратилась в сущий бедлам.

– Потому что ты считаешь себя хорошим бойцом совершенно безосновательно.

– Что за чепуха? В драке я не хуже выдр или Джон-Тома.

– Ошибаешься. Ты неопытен и легко можешь погибнуть. А потому…

– Да, это правда. Я знаю, знаю!

Обескураженный, сбитый с толку, Банкан опустился на четвереньки и полез под стол.

– Привет, чувак.

Он изумился, обнаружив там жмущихся друг к дружке близнецов.

– А вы что тут делаете?

– Да вот, прикинули, че эта проклятая штуковина плохих советов не дает. До сих пор она не ошибалась. И вдобавок маманя надерет мне задницу, ежели сеструха получит хоть одну царапину в кабацкой драке.

– На самом деле он больше беспокоится о собственной шкуре, – подал голос Правдивец. – И правильно делает. Ниина – боец не чета ему.

– Враки! В борьбе я всегда побеждаю.

– Это правда, – согласилась Ниина.

– Она поддается, – сказал Правдивец.

– Нет. – Ниина зло покосилась на ящик, но не рискнула встретить свирепый взгляд брата.

– А это ложь, – тихо, но с достоинством вымолвил Правдивец.

– Щас увидим, кто тут лучший боец.

И миг спустя выдры покатились по полу, вцепившись друг в друга мертвой хваткой.

Чего, надо заметить, уже давненько не случалось.

– Пусть дерутся, – устало пробормотал Банкан. – Когда натешатся, я их растащу чаропесенкой.

– Ты не владеешь чаропением, – заметил Правдивец. – Лишь играешь на дуаре.

– Но хоть это делаю получше других, – раздраженно парировал юноша.

– Не правда! Джон-Том играет лучше.

У Банкана сверкнули глаза.

– Я играю лучше! Он сам так сказал!

– Польстил, чтобы придать сыну уверенности в себе.

Банкан отвернулся, уткнулся подбородком в колени. Вокруг кипела схватка, в поразительной какофонии смешались рев, крик, визг, вой и писк, и от этого дрожали стены таверны.

– Да, пока мне подпевают выдры, но я буду упорно работать и со временем запою сам.

Правдивец был беспощадным, но не бесчувственным.

– Молодой человек, – тихо произнес он, – тебе не чаропеть в одиночку.

Банкан резко обернулся.

– Слушай, и чего б тебе не помолчать маленько?

– Правда всегда желанна, – прошептал ящик, – до тех пор, пока не найдешь ее.

Над головой Банкана с оглушительным треском вдребезги разлетелся стул. Сработанный из крепкого дерева стол даже не пошатнулся, а вот бокал льдинкой разбился о половицу. Юноша снова раздраженно заговорил:

– Кажется, я начинаю понимать, что имел в виду Клотагорб.

– Нет, ошибаешься. Ты слишком молод, чтобы это понять. Не так-то легко ухватить смысл правды. Ты столь же серьезно переоцениваешь свою логику и проницательность, как и борцовские навыки, и игру на дуаре.

– Я вроде бы не просил критиковать.

– Но ведь это правда. Только правда. Всегда – правда. Не правда ли, она причиняет боль?

Мимо стремительно проехала скамья. На ней все еще сидел посетитель таверны, но он был не в том состоянии, чтобы соскочить.

Банкан выглянул из-под стола. Когда же кончится побоище?