Провокатор

Сам того не замечая, Грин тихонько завыл и еще немного подался вперед. Разрывающее душу отчаяние едва не вытолкнуло его из окна. Филипп замер в состоянии неустойчивого равновесия, с секунду пробалансировал на грани и сдал назад. Вика нашла в себе силы и ускорилась. Грин даже задержал дыхание. Еще пара секунд – и она выиграет этот забег!

Ветер на мгновение приутих, будто бы тоже переживая за отчаянную бегунью, и в наступившей относительной тишине отчетливо хрустнул ледок у Вики под ногами.

Для Филиппа этот хруст прозвучал, как выстрел. Еще ничего не произошло, а Грин уже ясно представлял, что будет дальше. Вика поскользнулась, упала на одно колено, торопливо поднялась, сделала несколько шагов и поскользнулась снова. Ее отчаянный спурт пропал даром. Она растеряла драгоценные мгновения и теперь не успевала к финишу первой при всем желании. Осознав это, девушка и вовсе остановилась, постояла несколько секунд, глядя себе под ноги, а затем медленно продолжила путь навстречу смерти. С опущенной головой и поникшими плечами. Смирилась.

Грин невольно застонал и с силой треснул по пластиковому подоконнику. Нет! Беги! Не сдавайся!

Он кричал Вике, не раскрывая рта, мысленно, но ему почему-то казалось, что она слышит эти крики. Более того, ему казалось, что она отвечает, тоже мысленно, но Филиппу, как ни странно, не составляло труда услышать ее ответ.

«Я не могу, все кончено, прости меня, Фил… и прощай».

«Беги! Не сдавайся! Ты успеешь!»

У Грина вдруг резко заложило уши, в глазах потемнело, а в затылок будто бы воткнулся раскаленный гвоздь. От боли Филиппа буквально парализовало. А еще ему стало не до мысленных криков. Ненадолго. Ровно на секунду. Но за эту секунду он успел не только узнать «почем фунт изюма», а еще и услышать чей-то уверенный голос. Что интересно, тоже мысленный и тоже обращающийся к Вике.

«Нет, не беги. Остановись и прижмись к стене. Когда начнется, ложись и ползи к люку. Он в десяти шагах от тебя. Он будет открыт».

«Что начнется? – как бы спросила Вика. – О чем ты?»

«Увидишь».

Раскаленный гвоздь в затылке быстро остыл, а затем исчез вовсе. В глазах тут же просветлело. Оставалась вата в ушах, но сейчас это было даже к лучшему. Фил удивленно повертел головой – в комнате, кроме него, никого не было – и снова уставился вниз. Беседа сразу с парой воображаемых собеседников была, с одной стороны, делом привычным, Грин любил такие упражнения для ума, но его удивляло то, что второе «я» проснулось настолько не вовремя да еще вступило в спор с первым.

Филипп мельком взглянул на патруль и снова зафиксировал взгляд на Вике. Она вдруг подняла голову и посмотрела вверх, Грину показалось, прямо на его окно. Да наверняка на его окно, куда же еще?! Филипп снова навалился на подоконник и, высунувшись наружу, замахал руками. Стой! Назад!

Зачем он машет, Филипп и сам не понимал. В другой ситуации такой семафор мог бы предупредить Вику, например, что в квартире засада и подниматься в нее никак нельзя. Но сейчас отчаянная жестикуляция Грина не имела никакого смысла. Назад? Куда назад? Стой? Девушка и так остановилась…

Остановилась? Грин замер с нелепо поднятыми вверх руками. Остановилась! Более того, прижалась к стене и бросила короткий взгляд влево. Туда, где темнел кругляш канализационного люка.

Филипп сглотнул вязкую слюну. Показалось? Вряд ли. Совпадение? Тем более – вряд ли. Получается, что виртуальные собеседники – Вика и второе «я» – были вовсе не игрой воображения? Получается, это было нечто вроде сеанса телепатии? Нет, это уж не «вряд ли», а исключено. Но что же тогда это было?

Ответить на странные вопросы было некому, да и не нужны были Филиппу ответы. Не до того. То, что происходило внизу, занимало Грина гораздо больше, чем какие-то глупые загадки, будь они из подсознания, из телепатического эфира или откуда-нибудь еще.

Ведь внизу происходило нечто невероятное.

Патруль серпиенсов вдруг встал как вкопанный и, казалось, утратил к Вике всякий интерес. Чужаки одновременно обернулись к ближайшему темному просвету между домами и медленно согнули в локтях руки, будто бы услышав армейскую команду «бегом». На самом деле – насторожились, активировали закрепленные на предплечьях «стволы» и приготовились к бою. И бой не заставил себя ждать.

Вместо завершающего «марш» из темноты зазвучала громкая и беспорядочная трескотня автоматического порохового оружия.

Взгляд Грина заметался от Вики к чужакам. Сомнений не было, Вика не хуже Филиппа услышала мысленные инструкции, чем бы они ни были – телепатией или какой-то еще мистикой. Едва «началось», она упала на мокрый холодный асфальт и поползла к люку. Издалека, да еще в сумерках, Грин не видел, открыт спасительный колодец или нет, но Вика ползла уверенно, и это внушало надежду на лучшее. Филипп перевел взгляд на серпиенсов.

Чужакам свинцовый град был как слонам обстрел бананами. Двухметровые фигуры серпиенсов окутало нежно-зеленое сияние, в свете которого было хорошо видно, как трансформируется их экипировка. Мгновение назад чужаки выглядели вполне обычно: издалека практически те же люди, только одинаково высокие, стройные, белокурые, атлетически сложенные, прямо-таки клоны того артиста из фантастического фильма. Загляденье. Теперь же оба обросли множеством каких-то устрашающего вида щитков, шипов и наростов и стали походить на человекоподобных динозавров, разве что без хвостов, и светящихся, как медузы. Впрочем, когда боевая трансформация завершилась, свечение исчезло, а темно-серая шипасто-пластинчатая броня резко изменила окраску. Вернее – потеряла ее вовсе. Фигуры серпиенсов стали почти прозрачными. Если бы Филипп не смотрел на них во все глаза, он давно упустил бы из вида контуры слившихся с местностью чужаков.

Взгляд снова метнулся к Вике. Она уже доползла до спасительного люка и даже наполовину спустилась в колодец. Секунда – и ее смешной рыжий ежик на макушке исчез в черном провале. У Филиппа невольно вырвался вздох облегчения.

«Чудо произошло. В бога поверить, что ли?»

Над мостовой прокатился грохот второго залпа, и Грин вновь сбился с мысли. Зачем они это сделали?! Филипп удивленно вскинул брови. Девушка спасена, к чему эта стрельба?

Грин снова высунулся из окна почти по пояс и, свесившись, попытался заглянуть за угол дома.

В темном переулке мелькнули какие-то тени. Чужаков Грину увидеть не удалось, но в том, что на этот раз они ответили адекватно, Филипп убедился сразу. В темноте вспыхнул и тут же развеялся по ветру светящийся силуэт человека, чуть позже еще одного, а затем синеватое свечение прорисовало контур легковой машины и часть стены соседнего здания. Аура машины вскоре погасла, а вот стена здания продолжала светиться, и даже сильнее, чем прежде.

Раньше Филиппу не доводилось видеть ничего подобного. Через пару секунд стена дома стала прозрачной, словно была сделана из толстого голубоватого стекла, и Грин без труда разглядел силуэты людей, притаившихся внутри здания. Их было четверо, и все держали в руках предметы до боли знакомых очертаний. Автоматы Калашникова.

Следующая секунда тянулась, как резина. Вместе со временем, казалось, притормозило и все сущее. Даже ветер прекратил рвать занавески и начал выть на тон ниже. Три силуэта за прозрачной стеной исчезли одновременно, четвертый человек погиб чуть позже, но его смерть тоже уложилась в резиновую секунду.

Грину стало не по себе. Шесть человек погибли за такой короткий отрезок времени! И ради чего? Чтобы спасти незнакомую девчонку? Невероятно! При всей любви к Вике Филипп не понимал мотивы этих отчаянных людей. Да и ни при чем тут была его любовь. На месте Вики могла оказаться любая другая. Кто угодно мог оказаться, даже сам Филипп. Но и в этом случае он не понял бы, что заставило этих людей пожертвовать собой.

Гибель четверки за «стеклянной» стеной оказалась не последним актом ночной драмы. Более того, все это было лишь прологом. Филипп вдруг наткнулся взглядом на едва различимый контур одного из серпиенсов. Чужак стоял, глядя на прозрачную стену, и не видел, как со стороны проезжей части проспекта к нему подкрадывается еще одна фигура.