Ожерелье Лараны

— Тогда вперед! — голос Эльвиры гремел. «Как будто, у меня есть выбор», — с тоской подумала девушка, вглядываясь в мелькающий серебряный шарик. Глаза сами начали закрываться, а руки и ноги ослабели. Анет почувствовала, что проваливается в какой-то странный, очень глубокий сон и на долю секунды испугалась, а потом нырнула в смутно знакомую черную трубу.

— Я не могу удержать вас! Призрак! — услышала она далекий голос гадалки и отключилась.

Отъезд не задался с самого начала, и в течение дня проблемы нарастали, словно снежный ком, следуя одна за другой. Когда же все неприятности были более или менее улажены, выяснилось, что выезжать сегодня не имеет смысла, так как на дворе поздний вечер, если не сказать, ночь.

Сначала долго не мог собраться Дерри, слоняясь по замку в безуспешных попытках найти нужную экипировку. К тому времени, когда ксари был одет, а провиант и вещи упакованы, наступило время обеда, а от стряпни Дерриного повара отказываться не хотелось.

Холодный ветер и снег на улице не добавили хорошего настроения. Лайтнинг кутался в теплый, отделанный мехом плащ с капюшоном и смотрел, как седлают огромного пепельно-серого жеребца. Ехать никуда не хотелось. Его устраивало то, полупьяное состояние, в котором он провел последние полгода. Все заботы в это время казались мелкими и не существенными, а сейчас навались с новой силой. Во-первых, ксари понимал, что надо отпускать от себя прошлое. Не дело постоянно вспоминать Анет и думать о том, что могло бы быть или не быть. Все равно ведь ничего не изменишь. Во-вторых, оставалась открытой проблема с синдикатом Сарта. Дерри не верил в то, что о нем забыли, скорее, готовили какую-нибудь очень неприятную ловушку. Вопрос — какую именно, и откуда ждать очередного удара?

— Ты готов или как? — спросил Стик, тихо выходя из себя. Лайтнинг стоял в дверях с выражением тупого удивления на лице и не торопился в седло, а время шло. Неудачный по всем определениям день еще предстояло закончить, и герцог планировал сделать это на границе графства, а до ближайшего постоялого двора оттуда еще ехать и ехать. Ночевать в лесу абсолютно не хотелось. Нет, конечно, теоретически можно заночевать и на природе, а практически — холодно. Герцог искренне надеялся, что неприятности на сегодня завершились, но, как выяснилось, зря.

Вторая проблема возникла сразу, как выехали за ворота замка, и являлась преддверием третьей. Нагло сбежал гхырх. Он какое-то время скакал рядом с лошадью Дерри, то и дело запрыгивая в небольшие сугробчики по краям укатанной повозками дороги. Дернувшись в сторону поля, Зюзюка вдруг резко затормозил, присев на задние лапы, принюхался и что-то заверещав, кинулся в противоположное от дороги направление. Ни на какие уговоры и крики Дерри, несущийся по сугробам гхырх, не реагировал. В результате, часа два потратили на безрезультатные поиски ополоумевшего зверя. Лайтнинг ни в какую не соглашался плюнуть на это откровенно бесполезное занятие. С дороги пришлось временно съехать и углубиться в лес туда, где терялись Зюзюкины следы, а в лесу ждала неприятность номер три.

Уже вечерело. Зимний день короток и солнце рано начинает ползти к горизонту, особенно хорошо это заметно в лесу, где уже немного за полдень наступают сумерки. Длинные тени от деревьев на снегу становятся темно-синими, местами приобретая даже зеленоватый оттенок, а чаща мрачной и немного пугающей.

— Что-то в лесу твоем, сильно натоптано, — недовольно проворчал Стик, разглядывая снег, на котором осталось множество следов людей и лошадиных копыт.

— А кто же его знает? — пожал плечами Лайтнинг. — Может, лесничие натоптали.

— У тебя лесничих-то, гарнизон что ли?

— Ну, может быть, стража? Здесь же практически граница.

— Не нравится мне это, — пробормотал Стикур, прислушиваясь. — Смотри, такое впечатление, что здесь не просто несколько раз проехались на лошадях. Кажется, что катаются тут постоянно, причем на протяжении достаточно длительного времени. Приглядись внимательнее, снег местами вытоптан практически до земли.

— Да, ты прав, — немного поразмыслив, согласился Дерри. — В какую сторону побежал Зюзюка не разберешь.

— Дался тебе этот полоумный гхырх?

— Дался. Это последнее, что связывает нас с Анет.

— Дерри, — устало вздохнул Стик, — ты иногда несешь полную ахинею. Все-таки полгода беспробудных пьянок не прошли для тебя даром. Что ты вцепился в Зюзюку, как голодный каркал в обглоданную кость? Анет-то это не вернет. А гхырхи те, вообще, зверюги себе на уме — силой их не удержишь. Если Зюзюка захочет, то найдет нас сам, а если нет…Что ж — припасы целее, все же жрет он в изрядном количестве.

— Да, ты, наверное, прав, — задумчиво произнес Дерри. — С прошлым надо прощаться, иначе оно затянет за собой.

— Видишь, ты и сам все понимаешь, когда берешь на себя труд немного подумать, — улыбнулся Стикур. — Теперь, когда инцидент исчерпан, я думаю, мы наконец-то можем двигаться в путь, а то уже вечереет.

— Поехали, — согласился Лайтнинг, разворачивая лошадь, когда сзади раздался неприятный грубый голос.

— Что вы делаете во владениях сиятельного графа Андеранского? Это частные земли, за проезд по которым нужно платить и немало.

Сзади мерзко хихикнули и Дерри начал медленно поворачиваться. От наглости говорившего он опешил настолько, что даже не смог ничего сказать в ответ. Судя по изумленной физиономии Стикура, герцог был в таком же ошалевшем состоянии. Лайтнинг с интересом уставился на нескольких странно-бандитской наружности индивидов. Впереди на пепельной, откормленной кобыле гордо восседала пародия на него самого. Светлые до плеч волосы, не натуральные, а осветленные соком Проскарии, имели неприятный желтоватый оттенок. Брови явно подведены углем, слишком уж сильный контраст они составляли с выбеленными волосами. В глазах магические линзы, скорее всего, такие же, какими сам Дерри частенько пользовался. Цвет, правда, почему-то не соответствовал истине — ярко-синий. Вероятно у мага, снабдившего парня линзами, фиолетовый цвет не пользовался особой популярностью. Пародия в данный момент щурилась и премерзко улыбалась. Хотя, в первую минуту при виде лица Дерри, в глазах бандита промелькнули изумление и страх.

— А кто вы будете, если не секрет? — решил взять ситуацию под свой контроль герцог.

— Я, Дерри Лайтнинг, граф Андеранский, а это моя дружина, — нагло произнес незнакомец, заставив ксари зашипеть от злости.

— Рожей ты для графа Андеранского не вышел, понимаешь ли, и адага у тебя дешевая, и харя человеческая, — тихо произнес Лайтнинг подъезжая ближе. — Чужое имя присвоить не сложно, отчасти можно присвоить чужую внешность, что ты и сделал. А вот сущность чужую позаимствовать более чем проблематично. Здесь у тебя ошибочка вышла. Ксари тебе не стать никогда.

Дерри неспешно отстегнул от пояса адагу. В сгущающих сумерках холодным серебром мелькнула голубоватая пронизанная магией сталь трех лезвий: одного длинного и достаточно широкого и двух чуть короче и уже, расположенных перпендикулярно первому. Идеальное оружие, по мнению Лайтнинга. За этой адагой он охотился не один год и теперь, добыв его в усыпальнице первого правителя ксари, по праву гордился.

— Что посмотрим, чего стоит твоя купленная в дешевой лавке адага против настоящего оружия? — прошипел Дерри соскакивая с коня. Лжеграф проверять ничего не хотел. Он дернулся, давая своим людям знак, приготовить луки и стрелять по первому жесту, но не успел. В руках Стика появился миниатюрный арбалет с тонкой стрелой, не больше ладони в длину, а Дерри в это время, изловчившись, сдернул противника на землю.

— Вас двое, а нас много! — заявил лжеграф, пытаясь выбраться из сугроба, его голос заметно дрожал. — А сейчас на шум вообще прибежит моя стража!

— Моя, — поправил Дерри, сбивая с ног, безуспешно пытающегося встать, противника. Тут же тихонько тренькнула арбалетная стрела — это Стикур, ранил в руку одного чрезмерно ретивого лучника. Остальные притихли, глядя на подвывающего от боли товарища. Лезть на рожон никому не хотелось. Бандиты, видимо, привыкли к легкой добыче и, встретившись с серьезными противниками, пусть даже сильно уступающими численностью, чувствовали себя неуверенно и искали возможность смотаться. Разбойники, конечно, понимали, что навались они скопом, победа была бы на их стороне, но ценой определенных потерь. Быть этими «потерями» не хотелось никому, поэтому они и бездействовали, с несчастным видом наблюдая за тем, как их главаря бесцеремонно валяют в снегу. Дерри даже не пришлось пускать в ход свое оружие. Он решил, что марать адагу о противника, который, в общем-то, неплохо бьется руками — кощунство. Лжеграф вяло пытался отбиваться, но по большей части орал, рассыпая угрозы, чаще невыполнимые. На эти вопли прискакал, ожидаемый всеми отряд стражи. На что надеялся заметно обрадовавшийся самозванец, совершенно непонятно. То ли он был полным идиотом, то ли идиотами он считал стражников, ожидая, что те не смогут отличить ксари от человека. В кой-то веки происхождение играло Дерри на руку. Отряд из пяти стражников-дежурных сразу же опознал присутствующих. Сначала Стикура Эскорита — его светлость герцог Нарайский был узнаваемой фигурой, где бы ни появился. Особенно хорошо он был знаком начальнику Дерриной стражи, которого лично рекомендовал другу на эту должность. После того как стражи рассыпались в приветствиях перед герцогом Нарайским, пришел черед двух графов. Их сравнили и общим голосованием единодушно признали Дерри — настоящим. После этого весьма актуальным стал вопрос о том, куда девать пойманных в лесу бандитов. За решением этих, в общем-то, бытовых проблем незаметно пролетели те несколько часов, за которые планировали добраться до границы и ближайшего постоялого двора. Вместо этого пришлось поворачивать назад, сначала в гарнизон, помогая сопровождать бандитов в тюрьму, а потом и в сам замок. Ехать дальше сегодня не имело смысла.