Страница 18 из 89
Вот здесь-то Шепард оказался в собственной ловушке. Почему богатое и беззащитное поселение в Старой Ладоге в течение двух веков не было разграблено скандинавами — искателями наживы? По Шепарду в Скандинавии об этом поселении мало кто знал. Но если про Старую Ладогу в Скандинавии почти не знали, то у нее не могло быть физических возможностей образовать большие военизированные скандинавские поселения в глубинке будущих русских земель, так как вооруженные скандинавы согласно ТВ не могли миновать Старой Ладоги. Если Старая Ладога в Скандинавии была не известна, через нее не мог идти широкий поток скандинавских воинов, двигавшихся далее — в Городище и в Тимерево. А вот если через Ладогу проходил бы значительный поток скандинавов, воинов и торговцев, то поселение обязательно было бы известно далеко в округе и в самой Швеции, но при этом быть хорошо укрепленным и иметь значительное число вооруженных защитников. А вот это археологические исследования как раз и отвергают. Как видите, Шепард зашел в логический тупик.
А мы зададимся вопросом: что же за скандинавское политическое образование было на территории Русской равнины, правитель которого назывался каганом — chaganus? Старая Ладога без крепостных сооружений не могла быть центром такого образования. А Рюриково Городище и Тимерево не могли иметь значительного количества скандинавов. В таком случае, может быть, это было НЕ СКАНДИНАВСКОЕ образование?
В своих рассуждениях, опираясь на норманнскую версию, Шепард безосновательно назначает центр этого объединения русов — Рюриково Городище. Пожалуй, единственным разумным доводом в его системе рассуждений является указание «Повести временных лет» на город Новгород как резиденцию Рюрика. Но значительная часть предлагаемой мною читателю книги как раз и развенчивает миф о Новгороде-Ильменском как первой столице Киевской Руси, да и существование Рюрика как реального исторического персонажа настоящей русской истории оказывается под большим сомнением. Наконец, Шепард сам признается, что «точно не известны ни происхождение этого объединения, ни территория владений этого chaganus».
В Новгороде до сих пор не могут раскопать что-либо датируемое ранее первой половины X века, сейчас считается, что этот город возник, по данным археологии, не ранее второй половины X века. Недалеко от Новгорода, там, где из Ильменя вытекает река Волхов, в IX веке было основано поселение, современное название которого возникло в начале XIX века под влиянием летописной легенды о Рюрике, а первоначально называвшееся просто Городищем.
Любопытно, но ряд традиционных историков, утверждая, что Новгород основан в X веке, дабы это не бросило тень на правдивость и подлинность «Повести временных лет», вынуждены оправдывать неоднократное упоминание Новгорода в IX веке тем, что «его название в приведенном отрывке было, скорее всего, интерполировано летописцем в свидетельство, почерпнутое им из фольклорного источника» (по Н. Котляру).
Другие историки и вовсе вынуждены признавать, что «окончательная редакция летописи сложилась в 12-м столетии, когда Новгород стал процветающим городом, а Городище превратилось в резиденцию князей, приглашаемых новгородской общиной для исполнения функций на основе договорных отношений. И надо было показать приглашенным князьям, что Новгород — город древнейший, заложен основателем их династии, стало быть, мнение общины Новгорода надо уважать» (Е. Арсюхин, Н. Андрианова). Как видите, объяснение весьма натянуто и неубедительно.
Усиленно подгоняя под норманнскую теорию различные археологические находки, английский историк неожиданно признает, что «существует очень мало археологических данных, указывающих на существование до конца IX в. скандинавских поселений в глубь территории от Старой Ладоги… Даже в отношении таких центров, как Городище, очень немного данных, доказывающих существование там поселения ранее последних десятилетий IX в.».
Теперь давайте рассмотрим сам принцип торговых связей. Главным направлением торговли на Русской равнине была линия Юг — Север. Из богатого Багдада поступали серебряные дирхемы, а из северных лесов — ценный мех. Мех был нужен и скандинавским торговцам, которые поставляли жителям севера изделия из стекла и янтаря. Именно эти изделия характерны для поселения в Старой Ладоге. В VIII веке, после окончания арабо-хазарских войн, развернулась активная торговля между хазарами и мусульманским миром. Но кто конкретно вел эту торговлю, до сих пор остается неясным. Хазары вели в основном кочевой образ жизни, а выдвижение на эту роль народа буртасов, живших на Волге, ничем не подкреплено.
Для разрешения этой проблемы следует найти правильный подход и определиться в главном — кто был более всех заинтересован в развитии торговых связей и получении товаров: арабы или жители Севера? Решив эту проблему, можно будет искать и интересующих нас русов, главных купцов на территории Русской равнины.
Жители Севера, охотники, жили первобытнообщинным строем. На исторических примерах времен покорения Сибири или Америки мы видим, что в торговых операциях они всегда выступали ведомым звеном. Богатый, с большим количеством знати мусульманский мир был именно тем инициатором, который и привел механизм торговли в действие. Имея большую потребность в пушнине и зная, что она добывается на Севере, в то же время имея излишки серебра, Багдад подтвердил вечный принцип — «спрос рождает предложение».
К сожалению, Шепард допускает большую оплошность в определении процесса торговли, он считает, что «главная роль в этом процессе принадлежала охотникам и установщикам капканов, которые были осведомлены о спросе на меха и о породах пушного зверя, водившихся в их краях». Но не предложение рождает спрос, как считал Шепард, а спрос рождает предложение. Как следствие этой ошибки, им оказался неверно выбран первоначальный торговый эпицентр (северо-западный регион) и отсюда неправильно определены главные участники торговли.
Могли ими стать скандинавы? Вряд ли, они слишком далеко находились от эпицентра «спроса». Что может поведать археология? По мнению Шепарда, «есть свидетельства, явно указывающие на существование торгового пути от мусульманских стран Кавказа по направлению к степям севернее Азовского моря». Какие же пути выбирали торговцы-русы? Можно назвать три главных направления их движения. Во-первых, это расположенный в Крыму Херсон, который принадлежал Византии. Во-вторых, это речная система Дона, используя которую, можно было проникать в глубь Русской равнины. И, наконец, Волжский путь, на который опять же можно было попасть, двигаясь вверх по Дону. Если принять за эпицентр торговли Багдадский халифат, то все эти пути имели одно общее начало — из района Кубани — Тамани, а жившее здесь население вполне могло «приобщиться» к торговле. Пока это только голословное утверждение, но доказательства будут рассмотрены в следующей главе.
Здесь также следует привести слова французского историка Мюссе, справедливо считающегося специалистом по скандинавам. Он пишет: «Медлительность, с которой в Скандинавию проникали деньги, также вызывает скептические размышления: если бы викинги были прирожденными торговцами, то скоро осознали бы их удобство и не переплавляли бы их систематически на слитки, кольца и украшения». Интересный вывод. И еще от него же: «Археология до сих пор не может зафиксировать никаких точных следов деятельности шведов вдоль Средней и Нижней Волги, несмотря на то, что сведения о ней во множестве встречаются в византийской, мусульманской и русской историографии». Значит, в различных источниках говорится не о скандинавах, с легкой руки историков зачисленных в русы.
На основании каких свидетельств утверждается наличие большого количества скандинавов в Рюриковом Городище и в поселках близ Ярославля? При раскопках этих поселений в могилах были найдены фибулы — застежки и шейные гривны скандинавского типа. Также признаком скандинавских жителей считаются находки франкских мечей и различных инструментов. Да, это признак скандинавского населения, но признак еще не может быть утвердительным фактом, потому что находки каких-либо предметов не всегда правильно соответствуют тому или иному племени, тем более что раскопки показали и много такого, что не вписывается в норманнскую теорию. Но об этом чуть ниже. В нашем конкретном случая речь идет о богатых поселениях, чье население имело серебро, которое могло быть потрачено на закупку украшений для своих женщин и оружия для мужчин. Тем более что и оружие, и другие предметы, относимые к европейским, могли также приобретаться для дальнейшей торговли.