На суд зрителей

— Но почему, дядюшка Дон, так необходимо стрелять в живых актеров боевыми патронами.

— Прежде всего нужно помнить, — без тени улыбки отвечал Дон, — что люди легко отличают робота от живого актера. Это доказано не единожды. Тривидение дает в высшей степени реалистическое зрелище. Ни один робот не способен так неподдельно корчиться от боли, как живой человек. Из робота не может так натурально сочиться кровь, он не может так естественно плакать, как бы умело он не был запрограммирован. И когда зрители голосуют за то, чтобы человек умер, что ж ему приходится умереть… Что поделаешь? Мы незамедлительно доставляем убитых актеров в специальные отделения клиник, где их буквально воскрешают. Процент смертности очень низок, даже ниже, чем у рабочих-строителей. Возможность такого риска оговорена в каждом контракте. Все актеры об этом знают. Разве ты согласился бы, чтобы конкурирующая компания Эф-си-си взяла над нами верх?

Дэвид, как, всегда, убежденный логикой дядюшкиных доводов, почувствовал себя сбитым с толку.

— Нет… разумеется.

— Конечно же нет! Люди получают то, чего они жаждут, в чем нуждаются. Известно ли тебе, что с тех пор, как тривидение получило распространение во всем мире, нигде по было зарегистрировано даже незначительных вооруженных конфликтов? Потому что теперь каждый может безопасно для окружающих удовлетворить свое нормальное, естественное стремление убивать себе подобных с помощью собственного тривизора, не выходя из своего удобного, привычного жилища. Разве ты согласился бы, чтобы снова вспыхивали войны? Променял бы тривизионные камеры на пушки?

— Нет, — со вздохом признался Дэвид и залпом осушил рюмку. — Конечно же нет!

— Ну что ж, отлично.

Дядюшка пожал Дэвиду руку и проводил его до двери.

— Поезжай домой; прими сильное снотворное и выпей добрый глоток чего-нибудь согревающего, а утром ты как раз поспеешь к началу работы над двумя новыми сериями, которые мы обсуждали. Договорились?

— Да, конечно.

Они стояли уже у двери.

— Между прочим, — вдруг вспомнил Дон, — ты смотрел вечером передачу «Час Слэппи Уильямса»?

— Нет. Когда мне было? Я ведь напился.

— Великолепная программа, великолепная! Этот парень — актер милостью божьей. Зрители проголосовали против, и его выперли. А он напоследок влез в пасть льву, и тот задохнулся! Публика билась в истерике! Коэффициент смеха перевалил за восемьдесят пять. К сожалению, Слэппи Уильямса больше нет. От него осталось мокрое место — реставраторы в клинике ничего не смогли сделать. Сам виноват. Не во всем он был на высоте. Есть подозрение, что ему перед выступлением подсыпали наркотик. Не повезло парню… Такова кухня тривизионных шоу. Ну, до завтра, малыш!

Дверь затворилась, но потрясенный Дэвид еще несколько мгновений стоял неподвижно.

Весь стол Дэвида был завален бумагами. Едва он взял в руки одну из них, прозвенел сигнал, и из крышки стола выдвинулся миниатюрный микрофон.

— В чем дело, мисс Ли?

— Прибыл ваш дядюшка, мистер Тексас. С ним — молодая особа.

— Пригласите их войти.

Микрофон исчез, а Дэвид стал бегло просматривать бумаги.

— Привет, Дэвид!

— У тебя что, горит с самого утра? — не очень приветливо отозвался Дэвид, не поднимая головы от бумаг.

— Кажется, мы нашли девушку на роль героини для нового шпионского цикла. Познакомься: Ориел Вэнити[1].

Дэвид поднял голову.

Перед ним стоила девушка с лицом мадонны и сказочной фигуркой. На лице, обрамленном рыжеватыми волосами, застыло самое невинное выражение. Дэвид засмотрелся на Ориел и не сразу встал.

— Я тебя понимаю, мой мальчик, — сказал дядюшка Дон. — Внешность нашей малышки многих лишает дара речи.

— Здравствуйте, мистер Тексас. — Девушка протянула руку. Дэвид пожал ее и тут только окончательно пришел в себя.

— Добрый день, рад вас видеть.

Дядюшка Дон с нескрываемым удовольствием наблюдал за этой сценой.

— Вот что, молодые люди, я оставляю вас вдвоем, чтобы вы получше познакомились. Не держи ее слишком долго за руку, Дэвид. Через полчаса у нее начинается проба.

Дэвид жестом пригласил Ориел сесть.

— Прошу вас.

— Благодарю, — сказала Ориел и опустилась в кресло.

Последовала пауза.

— Вам известно, зачем мой дядюшка привел вас ко мне?

— Он сказал, что вы ведаете контрактами с актерами, которые будут заняты в новой серии… Дэвид.

— Так оно и есть. Между прочим… — Он начал рыться в ящике стола. Постепенно его движения все замедлялись, наконец он поднял взгляд на Ориел.

— Слушаю вас… — ободряюще сказала она.

— Вы свободны сегодня вечером?

Она утвердительно кивнула головой.

— Да? Прекрасно! Мне хотелось бы обсудить с вами некоторые детали контракта. На то есть несколько причин. Может, поужинаем вместе?

Ориел вся подалась вперед, кокетливо заулыбалась.

— С удовольствием.

— В семь тридцать?

— Вполне подходит. Думаю, все у нас получится хорошо…

При свете ночника силуэт Дэвида едва угадывался. Он лежал на спине в первозданной наготе. Сложен он был атлетически, хотя соперничать с Зевсом ему было бы непросто. Взор его блуждал по лепным украшениям на потолке.

— Который час? — вдруг спросил он.

Рядом с Дэвидом зашевелилась полусонная огненнокудрая Афродита.

— Хм. Какая разница?

— Мне важно знать.

— Что может быть сейчас важнее того, что мы вместе? — с напускным неудовольствием возразила Афродита.

— Нет, в самом деле. Если утром твой контракт не будет подписан и одобрен, гильдия вправе требовать, чтобы на пробу пригласили другую актрису. Даже если вчерашняя проба прошла успешно.

— Ты что, сомневаешься в моей интуиции? — засмеялась Ориел. — Вчера вся съемочная группа так суетилась вокруг меня, что у них линзы запотели от усердия и им пришлось делать второй дубль.

Дэвид погладил волосы Ориел, но взгляд его по-прежнему был рассеян.

— Пойми, в наши дни контракт на участие в сериале — документ необыкновенно серьезный. Его можно сравнить разве что со средневековыми кабальными договорами, ставившими слуг в рабскую зависимость от хозяев.

— Да брось ты свои контракты, лучше обними меня!

— Ориел, я не могу позволить тебе подписать такой контракт, — сказал Дэвид, высвобождаясь из ее объятий.

— А почему бы и нет? — с вызовом произнесла Ориел. — Ты же знаешь, что меня не остановишь!

— Черт побери! — взорвался Дэвид. — Ты понятия не имеешь, через какие муки тебе придется пройти, если ты подпишешь такой контракт! Пожалеешь, что не продала душу дьяволу!

— Послушай! — твердо сказала Ориел. — Я прекрасно понимаю, на что иду. Но контракт заключается всего на три года. Когда он кончится, я выйду из игры, заработав кучу денег — больше, чем смогу потратить до конца своих дней. Я не из пугливых. По-моему, ты сам боишься больше моего.

— Зачем только я в тебя влюбился! — в отчаянии воскликнул Дэвид.

— Милый… — нежно сказала Ориел, склоняясь к нему.

— Я не могу тебе это позволить, Ориел, давай сделаем по-другому… Одну секунду!

— Тук-тук-тук! Все! Твоя секунда уже прошла…

Дэвид спустил ноги с постели и принялся рыться в ящике ночного столика. Достал какие-то бумаги, катушки с пленкой… Наконец он отыскал нужный бланк и принялся энергично его заполнять.

Ориел приподнялась на локте и с интересом наблюдала за Дэвидом.

— Что ты еще там придумал?

Дэвид продолжал писать без остановки, заполняя графу за графой. Над последней строчкой он задумался, склонив голову набок.

— Готово. Я составил для тебя контракт, правда, не так тщательно, как хотелось бы, но не это главное.

Он отложил бумагу и взглянул на Ориел.

— Я составил краткосрочный контракт, предусмотрев в нем, так сказать, пути к отступлению. Формулировки даны не столь жесткие, как принято у нас. Если режиссеру или сценаристу захочется вдруг внести в сценарий какие-то существенные и неприемлемые для тебя изменения, ты благодаря этим формулировкам всегда сможешь отказаться.

1

Vanity — тщеславие, суетность (англ.)