Идет розыск

Он подошел к буфету и с удовлетворением отметил, что там имеются даже горячие сосиски с пшенной кашей, а также неизменные бутерброды с сыром и какой-то темной, незнакомой колбасой, стаканы со сметаной и томатным соком, а за спиной буфетчицы, на стойке – винные и водочные бутылки.

Виталий закупил разной снеди и, глазами отыскав свободное место, с двумя тарелками в руках направился к одному из столиков.

– Разрешите к вам подсесть? – спросил он у сидевших там людей.

– Давай, давай, милый человек, – добродушно ответил один из них, освобождая ему место за столом.

Виталий поставил свои тарелки, потом сходил еще раз к буфету и забрал чай. В этот момент все его мысли были сосредоточены на еде.

Посетители чайной равнодушно поглядывали на него, и тут же забывали, увлеченные своими спорами и разговорами. Только один взгляд быстро и враждебно резанул по Виталию, и он не успел заметить, чей это был взгляд.

Однако мгновенное это, как укол, ощущение было неприятным, главным образом, своей неожиданностью и необъяснимостью. Ну, кто, в самом деле, мог его тут знать?

За столиком, где расположился Виталий, сидели два пожилых человека: один – худощавый, в черной телогрейке, другой – полный и вальяжный, в расстегнутой зеленой нейлоновой куртке, замысловатой, красивой выделки, из-под которой видна была тоже зеленая в полоску трикотажная рубашка. Оба седовласые, загорелые, неторопливые. Они пили чай, отламывая по кусочку печенье из раскрытой бумажной пачки. Рассеянно взглянув на Виталия, они продолжали свою беседу.

– А материал где возьмешь? – спросил один, в телогрейке. – Досок одних половых тебе кубов пять потребуется, а то и поболе. И остальное все.

– На складу обещали, – солидно ответил второй, с шумом отхлебывая горячий чай. – Кум у меня там.

– Ну, да. Тогда, конечно, – согласился первый. – По весне, выходит, и начнешь?

– Как сговоримся.

– В прошлом годе дом-то тебе быстро поставили. Что говорить. Тоже, небось, кума нашел? – с чуть заметной усмешкой спросил старик в телогрейке.

– Помогли… – недовольно ответил второй.

– А зятек-то тебе обещает?

– Что он есть, что его нет, – пробурчал толстяк в куртке и махнул рукой. – Все ему, видишь, дороже родного гнезда. Да и какое оно ему родное.

– Так бригадир он, – уважительно произнес первый, отхлебывая чай. – Ноне знаешь ему хлопот сколько? А москвичи-то твои хорошо за постой платят?

– А! – снова махнул рукой толстяк. – Нешто это постой? Ночь одна и все тут.

Виталий прислушался к их разговору, потом, решившись, сказал:

– Извините, что помешаю. Я, вот, приезжий. Друга своего по армии ищу. Нельзя ли тоже переночевать у вас? Я уплачу, конечно.

Оба старика посмотрели на него уже внимательнее, и первый, в телогрейке, перестав отхлебывать чай, поинтересовался:

– А откуда ты будешь, молодой человек?

– Из Москвы.

– Паспорт-то есть?

– А как же, в полном порядке, – улыбнулся Виталий. – Не беглый.

– Само собой, – согласился старик.

– И не разбойник, – добавил Виталий. – Их, пожалуй, тоже теперь не встретишь.

– Кто их знает, – с сомнением ответил старик. – Всякие, мил человек, водятся на российских просторах.

Второй старик, в куртке, к которому, собственно, и обратился Виталий, помалкивал, испытующе и недоверчиво поглядывая на незнакомого человека.

– Ну, что, Петр, берешь? – обратился к нему первый старик. – А то я его, так и быть, к себе пущу. Как?

– Пускай, коль охота, – буркнул тот.

– И пущу. Надо войти в положение. У него, небось, кума-то здесь нет, – насмешливо заключил он.

– Как хотишь, – сдержанно ответил второй.

– Пойдем, милок, – обратился к Виталию старик в телогрейке, отодвигая пустой стакан. – Ты закусывать-то кончил?

– Кончил, – с готовностью отозвался Виталий и поднялся из-за стола.

– Ну, и хорошо. Пойдем тогда.

Старик тоже встал, надел кепку и кивнул своему собеседнику.

– Бывай, Петр.

– Бывай, – равнодушно ответил тот, не выказывая желания идти вместе с ними.

Виталий и старик вышли из чайной и, поеживаясь от холодного ветра, зашагали по обочине дороги, обходя лужи, потом свернули в какую-то улочку.

Старик был невысоким, щупленьким, но ходким, и Виталий прибавил шагу, чтобы не отстать.

– Звать-то тебя как? – спросил старик, поднимая голову.

– Виталий.

– Ага. А меня, значит, Терентий Фомич. Так что, будем считать, знакомы уже. Ну, и какого же ты дружка отыскиваешь?

– По армии. Закадычные мы дружки были. А потом, вот, жизнь раскидала. Пять лет, как писать мне перестал. А то все звал. Каждый год к нему собирался. А теперь, вот, как отпуск получил, решил, все, отыщу.

– Звать-то его как?

– Свиридов Петр.

– Есть у нас один такой, – сдержанно произнес Терентий Фомич.

– Слышал. Не тот, – улыбнулся Виталий. – Ваш – Петр Савельевич. А мой – Петр Сергеевич. И вообще по возрасту не подходит.

– Это кто же тебе успел все сообщить?

– Подвез меня со станции парень один, из Сухого Лога. Родион.

– А, Родя, – кивнул старик. – Знаем такого. Хороший малец. Работящий. Ну, а сам ты чем в Москве занимаешься?

– Сантехникой, – усмехнулся Виталий, решив, что никакого учителя сейчас в отпуск никто не отпустит.

– Ну, да. Понятно, – старик мельком взглянул на Виталия через плечо снизу вверх и, вздохнув, сказал. – Только другого Свиридова у нас, милок, нет.

– Может, в какой соседней деревне?

– Это может. Фамилия такая в наших местах встречается. А своих парней я знаю. Все они тут у нас в дому крутятся. Вокруг Галки моей. Меньшая осталась, – ласково добавил он. – Остальных повыдавал. Всего аж четыре девки, ни одного парня, – и, вздохнув, заключил: – А старуха моя померла. Годов уж восемь как.

Оба помолчали. Потом старик неожиданно сказал:

– А с нашим Свиридовым ты, считай, уже познакомился. В чайной он со мной сидел Петр Савельевич, точно.

– Да, ну? – удивился Виталий. – Вот он, значит, какой…

– Такой, такой, – охотно согласился старик, легко семеня рядом с Виталием.

– Он у вас член правления?

– Член, а как же?

– И чем ведает?

– Цех у нас тут один есть, над ним поставлен.