Идет розыск

ГЛАВА IV

В Лялюшках

– Беда в том, – сказал Эдик, когда они с Виталием остались одни, – что мне ехать нельзя. Московские дельцы меня знают. Вот я и думаю, кого с тобой послать.

– Ты еще бригаду создай, – сердито сказал Виталий. – Сам поеду. Ты мне только крышу придумай. Чтобы подход был.

Эдик вздохнул.

– Верно. Поезжай один пока. Что искать, ты знаешь. Лимонная кислота. Десять тонн.

– Убийцу из Москвы, – упрямо и мрачно возразил Виталий.

– Слушай! – вспыхнул Эдик. – Что ты все время противопоставляешь! Я что, равнодушный человек, думаешь? Мне убийство все равно, да? Эта паршивая кислота, думаешь, мне дороже? Мы одно дело делаем или нет, скажи? – Он взорвался так неожиданно и горячо, что Виталий невольно смутился.

– Ну, ну, – примирительно сказал он. – С чего ты взял? Я и не думал…

– Вот! И не думай, прошу! Ты меня обижаешь, дорогой! – Негодование Эдика угасло так же быстро, как и вспыхнуло.

В конце концов было решено, что Виталий едет пока один. Эдик назвал ему три пункта на границе Московской области, где были созданы колхозные цехи подходящего «профиля». Они могли употреблять для своего производства лимонную кислоту. Но в таком случае делали это незаконно, а потому скрытно. Чтобы так же скрытно узнать об этом, требовалось особое уменье.

– Ты, пожалуй, начни с Горелова, – сказал Эдик. – Там такой московский волк действует, что просто страшно. Меня особо боится, – не очень последовательно заключил он.

– А в других двух пунктах?

– В Сухом Логе насчет волка не ручаюсь, – усмехнулся Эдик. – Там, вроде, деятели пожиже. А, возможно, и вообще чисто. Однако повидаться стоит. Ну, а что в Лялюшках, не знаю. Темное место.

– Хорошее название – Лялюшки, – Виталий улыбнулся. – Там и люди должны быть хорошие.

– Всюду должны быть хорошие люди, дорогой, – досадливо возразил Эдик. – Однако нам с тобой за что-то деньги платят.

– Верно, верно. Теперь давай насчет крыши, – напомнил Виталий.

Это было непростое дело. Приезд в деревню работника милиции, а тем более из Москвы, произведет немалое впечатление на всю округу. И работа, естественно, будет сорвана. Да и вообще приезд незнакомого человека обратит на себя внимание, если, конечно, у этого человека не будет простой, самой обычной и большинству мало интересной причины для такого приезда. Однако, допустим, должность ревизора или уполномоченного той или иной плановой или сельхозорганизации отпадали, ибо тут требовались специальные знания, которыми Лосев не обладал.

Даже по линии кинофикации или культработы «оформляться» было рискованно. И школьная «линия» тоже выглядела не очень удобной, хотя здесь Лосев чувствовал себя поуверенней. Во-первых, собственные школьные годы были еще свежи в памяти, а главное, по вопросам воспитания все себя чувствуют специалистами, и Виталий тут исключения не составлял. Впрочем, любые официальные полномочия серьезно отвлекли бы его от выполнения главной задачи, которую следовало решить быстро и тут же исчезнуть. Да, что-то необходимо было придумать другое.

– В сельхозтехнике ты тоже не спец, – скептически заметил Эдик.

– Само собой, – согласился Виталий и неожиданно предложил. – Слушай, а что, если я вообще ни за кого себя выдавать не буду?

– Каким же ветром, дорогой, тебя туда задует?

– А просто я в отпуске и друга по армии ищу, Петра Сергеевича Свиридова.

– Это еще кто такой? – изумился Эдик.

– Да где-то в этих местах механизатором работает. Ты не думай, – засмеялся Виталий, – у меня в самом деле такой дружок в армии был. В славной нашей десантной части. Знаешь, сколько мы с ним боевых троп прошли?

Эдик усмехнулся.

– И где же сейчас этот твой дружок?

– В том-то все и дело, что где-то под Рязанью. Механизатор в колхозе. Да, это самое лучшее, ты уж мне поверь.

– Ну, а сам ты кто такой будешь? – не отставал Эдик.

– Я? В Москве работаю. Допустим… слесарь-сантехник.

– А в этом ты хоть чуточку петришь?

– Ого! Сам дома краны и бачки чиню, засоры прочищаю, стояки выключаю. Что тебе еще надо для первого раза?

– Не пройдет, – покрутил головой Эдик. – Не похож ты, дорогой, на сантехника. А вообще-то надо тебе хоть одну профессию как следует освоить. На всякий случай, понимаешь. Мало ли что.

– А я из милиции уходить не собираюсь, – усмехнулся Виталий.

– Вообще. Все в жизни может пригодиться. Вот я экономист. Это кое-что, я тебе скажу.

– Эх, – вздохнул теперь уже Виталий. – Я, конечно, в юрисконсульты могу податься или еще куда по юридической части. Только хреновый я буду всюду работник. Мое место здесь, в розыске. А вообще, если хочешь знать, – добавил он, – меня очень история увлекает.

– Ну, это в трудную минуту не выручит, – махнул рукой Эдик.

– Как сказать.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, как «что»? Человек без своего прошлого и будущего не человек. Так и каждый народ. Знать все о своем прошлом, и хорошее, и плохое, необходимо. Это нам один умный профессор еще в университете говорил. Все знать. Тогда и будущее будет достойное.

– Ну, историю мы в школе проходим.

– Э, милый. Это только пол-истории. Ты, вот, Карамзина почитай или там Соловьева. Что у нас на Руси творилось. В каждом из нас наша история сидит. Это понять надо. А то стариков наших послушай. Тоже, брат, история. И тоже в нас сидит.

– Это лопнуть можно, дорогой, – засмеялся Эдик.

– Что-то не отмечалось еще таких случаев, – серьезно возразил Виталий. – А вот наоборот было. От пустоты лопались. И еще я тебе скажу. История заставляет над собственной жизнью задуматься. Кто ты есть и куда ты идешь.

– Я есть человек, – гордо произнес Эдик. – Гомо сапиенс. И творю доброе дело, которому нет конца и не будет, – заключил он бодро.

– Ладно, – махнул рукой Виталий. – Что-то мы с тобой расфилософствовались. Так принимаешь мой план?

Эдик кивнул.

– Тогда идем, доложим начальству.

Разговор происходил в комнате Эдика, поэтому они спустились этажом ниже.

Цветков отнесся к поездке Виталия серьезно.

– Помни, – сказал он напоследок, – там всякое может случиться. Люди среди них есть, сам знаешь, какие.