Разрушители.

Картины ужасных последствий происшедшего вереницей проходили перед моим внутренним взором. Вдруг я превращусь в одного из тех никчемных, прожигающих жизнь лоботрясов, которыми полна Академия? Стану дерганным, капризным ничтожеством? Или хуже того — начну ругаться с отцом?! И ничего не смогу с этим сделать…

Маятник качнулся, и от едва сдерживаемой ярости меня понесло в глубины самобичевания. Я почувствовал, что хлюпаю носом. Полный атас… Тень Магистра лихорадочно пытался отвлечь меня какой-нибудь глупостью. Неужели подобное будет продолжаться со мной всю оставшуюся жизнь?! Я начал дышать глубже и попытался впасть в транс.

У всего есть своя положительная сторона. Она обязана быть! Быть ничтожеством тоже хорошо — никто не потребует от меня управлять провинцией. Магам придется делать все самим, к нашей общей пользе, я ведь не могу быть совсем бесполезным, я — Разрушитель (не забывать об этом, не забывать). И нельзя сказать, что в моей жизни не прибавилось приятных, или, по крайней мере, запоминающихся моментов. Посещение экзотических мест, необычные знакомства. (Я вспомнил переговоры с боссом Ганту. Вот кто меня туда тянул? Но я скорее сдох бы, чем отступился). И те немногочисленные радости, в основном — интеллектуального порядка, доступные прежнему Гэбриэлу, меня тоже влекли. И это неожиданно подводило к другому вопросу. Сопли мгновенно высохли.

Я догнал чародея.

— Мастер Ребенген, вы, когда были у моего отца, мою курсовую по истории не видели?

Чародей немного смутился.

— Видишь ли, Гэбриэл, я вынужден был ее забрать. Она сейчас у меня, в Академии. Исключительно ради пользы дела! Твои записки очень помогли в установлении истины. Я бы, на твоем месте, потребовал от Биггена сослаться на тебя в его новой книге.

— Э-э… Истины?

— Ну да, локализация артефактов Разрушителей на территории Арконата. Только благодаря твоим изысканиям в библиотеке отца, мы смогли установить название того места, в котором располагался унесший тебя портал и, соответственно, выяснить местоположение его устья.

Сложив два и два, я вспомнил в какой библиотеке последний раз проводил «изыскания». С другой стороны, не пойман — не вор. Аббат Браммис — мертв, хемленский монастырь, наверняка, закроют, и все имущество достанется победителям. Надо будет за этим проследить.

В тот день мы как-то незаметно добрались до первого более-менее крупного поселения на нашем пути. Городом назвать его было сложно, скорее все выглядело так, словно деревня подросла вверх на один-два этажа. Чуть в стороне от скопления домов, на самом большом холме возвышалась резиденция Лорда. С Цитаделью Инкар ее лучше было не сравнивать, но там всегда были комнаты, ожидающие прибытия отца, и нормальных размеров кровати. Погрузившись в безразмерную перину и натянув на голову одеяло, о длине которого не нужно было беспокоиться, я почувствовал неземное блаженство. Все перипетии и переживания пути как бы выцвели, удалились… Не навсегда, но хотя бы часов на восемь.

Утром меня разбудило тихое шуршание дождя по подоконнику и глухие громовые раскаты — дожди, охватившие весь север Арконата, добрались и до нас.

— У-у!

Я зарылся головой в подушки. Не поеду. Никуда не поеду. Должна же быть у людей какая-то совесть!

Но в доме царила сонная тишина. Я прислушался: кто-то скрипел половицами на чердаке, служанки звенели посудой, сервируя стол, и тихо обсуждали «представительного мужчину из свиты Лорда», наверняка — Харека. Если бы Серые собирались в путь, гам стоял бы на два этажа. Я набрался смелости и выбрался из постели. Уже в дверях на меня практически налетел мастер Ребенген.

— О, с добрым утром, Гэбриэл! Я так и подумал, что ты встал.

— Я что, храпел?

— Нет-нет. Просто пару минут назад у меня амулеты замерцали.

Великолепно. Непонятно только, как я теперь буду жить в Академии.

— Не желаешь позавтракать?

Приборов за столом было только два.

— А где все?

— Гэбриэл, Великий Лорд не может завтракать за одним столом с солдатами. Даже я и то являюсь некоторым нарушением этикета.

— И кто у нас тут такой озабоченный?

— Я! Мне кажется, тебе пора вспомнить о существовании правил приличия.

— Наставник!..

— Да, я пять лет твой наставник и мне полагается верить на слово.

Я поискал на столе вилку.

— А-а?…

Слуга выложил недостающий прибор.

— Мне хотелось проверить, все ли ты помнишь, — хладнокровно сообщил мастер Ребенген.

Я решил обидеться и сосредоточился на еде. Наверное, это было ошибкой. Помимо сервиза из каверрийского фарфора и столового серебра, передо мной не было решительно ничего интересного. Соусы были чересчур солеными, порции — слишком маленькими, а в блюдах недоставало мяса. Я без аппетита ковырял расползающуюся по тарелке твороженную запеканку (если это, конечно, была она).

— У тебя есть пожелания к повару? Ты вчера не распорядился.

В тарелке мастера Ребенгена плескалось пестрое месиво из цветной фасоли, ядовито-зеленых черешков и каких-то студенистых кусочков, наверное, грибных шляпок. Как говорится, на вкус и цвет…

— Пусть лучше готовит глазунью — с ней он не промахнется.

— Не разводи трагедию на ровном месте, — усмехнулся маг. — Человек! Ваш господин желает хлеба и сыра.

— И яичницу!

За пять минут стол приобрел более-менее нормальный вид.

Я кое-как умял в желудке огромный омлет, свежайшую пшеничную булку и тот изумительный, янтарно-желтый сыр, который делают только у нас, в Шоканге. Последний полупрозрачный кусочек сиротливо лежал на блюде, но сил на него уже не было. Вот это я называю «правильная жизнь»!

— Как ты понимаешь, Гэбриэл, — мастер Ребенген управился со своим рагу и аккуратно промокнул салфеткой уголки рта. — В такую погоду мы никуда не поедем.

— Отлично!

Наставник осуждающе покачал головой.

— Это большой риск. Однако мы исходим из того, что дожди задержат в дороге не только нас. По последним данным Сандерс все еще находится в Дарсании.

— Меня вот что интересует, мэтр, ваши коллеги что, собирают только данные? За такое время можно было найти и самого Сандерса.

— Мне понятно твое недоумение, Гэбриэл, если бы дело происходило в Шоканге, преступник был бы пойман уже давно. Но в Дарсании сыск поставлен не так хорошо, а мы не можем обходиться полумерами, действовать необходимо наверняка. Он очень хорошо знает местные условия. Кроме того, Лорд Рамон нам немного… не доверяет.

Естественно, но бояться ему надо было не магов, а моего отца, который о нем, рано или поздно, вспомнит. И тогда защитить горе-заговорщика сможет только Орден.

— Не с теми он ссорится.

— Согласен. Это тоже полумера, оставлять преступника у власти, и она создает понятные проблемы. Слишком много всего произошло одновременно!

Я пожал плечами. Можно было бы понять проблемы чародеев, если бы все это не касалось моей головы. Шесть лет — достаточный срок между событиями.

— Надо было дать папе закончить все еще в первый раз.

Мастер Ребенген поджал губы (очевидно, мои слова в чем-то перекликались с его собственным мнением) и решил перевести разговор в более безопасное русло.

— Я хотел бы преподнести тебе скромный подарок.

Мое раздражение тут же погасло.

— Какой?

Он щелкнул пальцами, и слуга внес на подносе толстую тетрадь, в кожаном переплете с ремешками-замочками и тисненым на обложке черепом. Череп обвивал короткий трехлиственный побег змеиной лозы.

— Вот! Ты должен понимать, Гэбриэл, что твой опыт исключительно ценен. Начинай записывать все, что сочтешь интересным. Особенно — о проявлениях Тьмы.

Книга Разрушителя, написанная от первого лица! Я войду в историю, однозначно.

Маг он или не маг, но даже мастер Ребенген не мог предусмотреть все — перо и чернильница к тетради не прилагались, но все необходимое для письма должно было быть в кабинете хозяина резиденции, надо только взять. Это было внове (мне еще никогда не приходилось пользоваться вещами отца), но не так, чтобы запрещено. Просто повода спросить разрешения не было. Слуга показал мне дорогу и с поклоном отпер дверь, я вошел и огляделся, не в силах побороть робость.